Нужно обратить внимание, что на развитие несколько пренебрежительного отношения к второочередным войскам имела существенное влияние полемика, начало коей исходит из стен законодательных учреждений. Крайние левые партии всюду вписали в свои платформы переход от постоянных армий к милициям, т.е. к отклонению в сторону “приходящих” — второочередного типа. Особенно горячая полемика велась во французском парламенте шесть-семь лет тому назад при обсуждении перехода от трехлетнего срока службы к двухлетнему. Естественно, военные круги добивались сохранения долгого срока службы, а левые стремились перейти если не к типу швейцарской милиции, то к одногодичному сроку службы. Доказательствами служили ссылки на историю, и прежде всего на великую революцию, во время которой республиканские милиции с успехом сражались с солдатскими армиями старого порядка. Эти частые ссылки заставили французский генеральный штаб перейти в наступление, выполнить ряд капитальных исторических работ, вытащить на свет Божий все скандалы и недоразумения, которыми омрачились походы “волонтеров”, чтобы установить, что волонтерам потребовался закал двухлетних походов, чтобы стать настоящими солдатами, годными к наступательному бою. Та же полемика, в более или менее скрытой форме, ведется во всех странах, и военная история до сих пор являлась доброй союзницей на стороне сомневающихся в успехе боевой работы “вооруженного народа” — как окрестил фон дер Гольц современные миллионные армии — и на стороне готовых обосновать всю защиту государства на сравнительно небольшой горсти постоянных войск.

Истина заключается где-то между этими пределами — и для каждого народа, для каждой эпохи, для каждой идеи, положенной в основание войны, это истинное, верное решение будет различно. Мы видели, что обстановка толкает державы тройственного союза на предпочтение меньших, крепче сплоченных, легче и быстрее маневрирующих армий, образованных в решительные минуты лишь перволинейными войсками. Обстановка потребовала от Сербии и Болгарии буквального обращения армии в вооруженный народ. У нас, в России, постоянная армия окажется численно далеко не на высоте всех многочисленных и разнообразных задач по обеспечению наших пределов, и широкое обращение к второочередным войскам — несколько шагов в сторону вооруженного народа — окажется в случае серьезной войны безусловно необходимым. Текущая война подтвердила, что войска резервного типа могут оказать неисчислимые услуги, и более тщательное ее изучение даст много ценных технических указаний по обработке страны, необходимой для получения столь пышного урожая бойцов. Прежде же всего война подтвердила, что для успеха действий войск резервного типа нужен крестовый характер похода, нужна идея, которая бы разбудила и координировала народную энергию, нужна ясность в постановке цели. Бойцам на поле сражения должны предшествовать идейные бойцы, которые должны еще до объявления войны покончить с разногласиями и недоумениями. И нужно помнить, что во время войны можно отлить пушки, сформировать новые корпуса, выпустить из мастерских новые стаи аэропланов, но нельзя импровизировать идею войны. Идея войны должна ранее получить свое развитие — мы видели, какую жалкую роль играли толпы турецких редифонов, не имевших такой идеи, и как, несмотря на угрозу самому существованию Турции и на долю фанатизма, свойственную всякому мусульманскому солдату, “идею” не удалось туркам создать и во время самой войны.

Над подготовкой второочередных войск нужна тяжелая и самоотверженная работа — и в армии, воспитывающей их вождей и хранящей их средства, и в народе — в той семье, которая покоит “приходящих”. За бумажную отписку, за сонное отношение к подготовке вооруженного народа можно получить сюрприз в виде людской пыли, в виде толпы пьяной и вооруженной, а потому и опасной, черни, в виде бегущих с поля сражения редифов, ставящих в безысходное положение еще сражающиеся перволинейные войска. Но ведь спать нельзя при организации армии и по постоянному типу — пансионеры требуют не менее тщательного наблюдения.

Русская мысль. 1913. Кн. II (февраль). С. 39-46.

Большая военная программа

 Когда весной текущего года на столбцах заграничной печати появился слух о предполагаемом формировании трех новых русских корпусов, в противовес намеченному усилению германской армии, то известие это было принято во Франции без всякого энтузиазма. Скептическое отношение французской критики к росту союзной армии может показаться удивительным только поверхностному наблюдателю жизни европейских армий. Между русской и французской точкой зрения на нашу армию легко провести отчетливый рубеж. Наши союзники готовятся к чрезвычайно короткой и решительной кампании. Покойный генерал Ланглуа, считавший безнравственным стратегическое учение, утверждавшее, что с проигрышем решительной битвы на границе и первым разгромом миллионной армии война будет окончена очень скоро, в какие-нибудь 3 недели, все же не полагал возможным допускать, что борьба Франции с Германией затянется свыше 2 месяцев. При таком темпе ожидаемого развития военных действий французов, очевидно, интересует не абсолютная сила русской армии, а сила той ее части, которая успеет вступить в бой за этот короткий срок. Условия стратегического развертывания русских армий привлекают особое внимание наших союзников; мы слышали во французском парламенте даже запрос о степени подготовки русской железнодорожной сети к военным перевозкам. Ясно, что те же французские писатели, которые бьют тревогу при малейшем усилении германской армии, относятся с полным равнодушием к созданию в России новых армейских корпусов, в особенности во внутренних наших областях, что может скорее замедлить, чем ускорить нашу мобилизацию и сосредоточение; совершенно естественны, в этом случае, дружеские предупреждения о безумной погоне за числом. Наоборот, всякий успех наш в увеличении подвижного состава, проложении железнодорожных путей, усилении мирной численности войск и, в особенности, в развитии в нашей подготовке активного духа глубоко радует французов.

Положение может быть резюмировано так: во Франции ожидают чрезвычайно спешного появления за Рейном всей германской армии, которая оставит в заслон против России всего 2 или 3 корпуса. Важнейшим, первостепенным театром в глазах француза является Лотарингия; русский фронт является второстепенным театром борьбы, и французов интересует не столько наша окончательная победа на нем, как количество германских войск, которое нам удастся оттянуть на себя в первые же недели войны.

***

Стратегия учит нас приносить в жертву все интересы на второстепенном фронте в пользу успеха на важнейшем театре операций. Если признать правильность французской точки зрения на Лотарингию как на главный фронт борьбы с