качестве ведьмы, так и главной носительницей и хранительницей архаичных народных представлений. Отметим, что женщина, как правило, привязана к своему селению и дому, а мужчина гораздо более мобилен и поэтому сильнее воспринимает современные ему культурные и религиозные веяния и новшества.

XVI–XVII века были характерны тем, что был изобретен новый метод преследования и уничтожения «ведьм».

Шабаш ведьм.

С гравюры Х. Бальдунга Грина

Как светские власти, так и церковь стали видеть в них уже не только одиночек, целый вселенский заговор против церкви и всех крещеных людей. Например, только в 1515 году сожжены более 500 ведьм[31].

Ведьмы стали составлять так называемую «антицерковь», во главе которой стоял сам сатана и его адские князья: Люцифер, Вельзевул, Бегемот, Азазель и другие.

В данном случае на повестку дня был поставлен вопрос о существовании шабаша как зримого и явного выражения такой «антицеркви» со своим культом, который представлялся тогда перевернутым истинным церковным культом, его зеркальным отражением. Этот вопрос имел в судебных допросах для обвиненных в ведовстве того периода огромное значение. В частности, молитвы читали наоборот, крест полагалось не целовать, а плевать на него, и даже танцевали на шабаше спиной к спине.

Интересно, что одновременно с верой во вредоносных злых ведьм существовала и вера и в ведьм хороших, добрых, которые обладали способностью нейтрализовать плохие действия первых, а также вступать с ними в единоборство. Хорошей иногда признавалась и бывшая злая ведьма, если она бралась активно сотрудничать с инквизицией в изобличении и поиске злых ведьм. Она как бы становилась «внештатным сотрудником» инквизиции и светских властей, при этом считалось, что дьявол ее покинул и вновь овладеть ею же не сможет, а сама она стала невольной жертвой другой злой ведьмы. Такую ведьму тщательно защищали и поддерживали. Она, как правило, была более старательна и изобретательна в своих изобретениях и обличениях, чем сами инквизиторы.

Большая охота на ведьм в средневековой Западной Европе отражала огромный кризис и при этом распад прежнего господствующего миросозерцания.

Люди этой эпохи всю ответственность за неурядицы и экономически и политические проблемы возлагали на чужаков вообще и на так называемые маргинальные элементы социума того времени. Такими элементами были, в первую очередь, ведьмы, и не важно, были они настоящими или выдуманными.

Кстати, в СССР в годы репрессий существовало примерно такое же положение. Оно было связано со шпиономанией и постоянным поиском вредителей и врагов народа. Никому было не интересно, были ли осужденные и расстрелянные таковыми. Главное, что с их происками можно было связать все трудности страны, да и все неудачи в личной жизни людей.

Отметим, что все страны протестантской и католической Европы были охвачены преследованием ведьм, но в отдельных регионах существовали свои особенности.

В Англии в основном не практиковались обвинения женщин в связях с дьяволом, а также жестокие пытки, но, тем не менее, имелось большое количество жертв и казней.

Охота на ведьм шла долгое время, и весь этот период велась ожесточенная полемика относительно ведовства и ведьм. В ней участвовали большое количество мыслителей и теологов. В этой дискуссии принимали участие и некоторые гуманисты, которые, как ни парадоксально, пытались отстаивать свою веру в ведьм, а также обязательную и полную необходимость их постоянного истребления через сожжение или другими способами.

Саул и ведьма из Эндора.

Фрагмент картины Я.К. ван Остзанена (1526)

Интересно, что ряд других ученых, среди которых имелось немало иезуитов, ставили под большое сомнение даже веру в ведьм. Кроме того, они подвергали серьезной критике сами гонения.

Только во второй половине XVII века, когда своеобразный большой террор и массовые постоянные преследования ведьм все чаще приводили к социальной дезорганизации, была, наконец, осознана большая опасность этих преследований как для общества, так и для церкви.

И гонения на ведьм стали постепенно стихать. Правда, в некоторых местах они возникали вновь, причем порой в самых ужасающих формах, уже в XVIII–XVIII веках.

В культуре Нового времени еще сохранились представления о ведьмах, которые якобы чаще всего опасны в тот период, когда начинаются календарные праздники.

Преследование ведьм в России. В средневековой России иногда наблюдалось сходное с Западной Европой отношение к ведьмам и ведьмовству, что видно из различных церковных документов, в первую очередь – из посланий изуверов-«христолюбцев», которые мало чем отличались от западноевропейских инквизиторов и часто были просто психически больными людьми. Большинство из них, видимо, болели паранойей и истерией. Однако до таких массовых казней и жутких пыток, как в Западной Европе дело практически никогда не доходило.

Важным, решающим обстоятельством оказалось то, что в государственный период в России магические функции при властных структурах выполняли преимущественно мужчины или же и мужчины, и женщины на паритетных началах. При этом отсутствует страх перед женским началом, в первую очередь – ведьмой.

Характерно, что сами такие магические практики могут быть отнесены как к функции жизнеобеспечения, так и к социальной функции по поддержанию структуры общества и собственно правителя.

Однако казни женщин по подозрению в ведьмовстве все-таки были. Женщин, которых заподозрили в чародействе и обвиняли в похищении дождей и земного плодородия, считали злыми ведьмами и преследовали жестокими казнями. Их жгли, топили и зарывали живыми в землю.

Так, на Руси полагали, что если женщина тонула, то она не ведьма, а если выплывала – ведьма, и тогда ее могли сжечь живьем[32].

В 1411 году «псковичи сожгоша 12 жонке вещих»[33]. Или упоминание в той же Псковской летописи: «В лето 6735 (1227). Того же лета ижгоша влъхвы четыре – творяхуть е потворы, (колдовство) деюще. А бог весть! И съгоша их на Ярославли дворе». Такие аутодафе в Пскове производились до XV века.

Еще от XI века дошли до нас интересные летописные свидетельства о подобных обвинениях женщин и мужчин – волхвов и волховиц, которых обвиняли в ведовстве. Например, в 1024 году, говорит летописец, восстали в Суздале волхвы «избиваху старую чадь, по дьяволю наученью и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино. Бе мятеж велик и голод по всей той стране. Слышав же Ярослав… изымав волхвы, расточи, а другыя показни, и рек сице: Бог наводит по грехом на куюждо землю гладом, или мором, или ведром (засухою?), или