услышали безошибочный и самый успокаивающий голос летного лейтенанта Питера Кука. Он заранее занял позицию в аэропорту Могадишо, который проходил параллельно пляжу и близко к нему, со своим портативным устройством, которое давало ему указания, которые он давал нам, чтобы добраться до аэродрома. Питер сказал нам, что уровень облачности снизился до 500 футов над аэродромом, который был покрыт тонким морским туманом, но он думал, что уровень облачности был несколько выше и видимость в море была лучше. Услышав это, Боб Вудворд изменил курс с намерением разогнать облачность над водой к востоку от Могадишо.

На высоте около 1500 футов над уровнем моря скорость снижения и полета снизились, когда мы прошли через особенно плотную облачность и столкнулись с участком сильной турбулентности. Майк Рейнольдс, на которого я настраивался, потерял визуальный контакт с концом крыла лидера и немедленно ушел вверх, скрывшись из поля моего зрения. Я развернулся правым бортом и вернулся к приборам.

В ответ на звонок Майка Боб назвал свой курс, скорость, настройки мощности и темп снижения. Майк сказал, что добавит пять градусов к курсу лидера, чтобы обеспечить безопасное разделение, и я сообщил Бобу, что добавил десять градусов. Тем временем Питеру Маклергу удалось удержать позицию на левом крыле Боба.

Когда Боб вырвался, он передал по радио, что из-за темноты и мрака он не видел поверхности моря, пока не опустился опасно низко и теперь поворачивает к Могадишо. Я начал свой поворот в направлении, которое Питер Кук дал Бобу, моя скорость снижения была снижена с 500 футов в минуту до 300 ударов в минуту.

Несмотря на то, что я быстро переключал свое внимание с приборов на то, что лежало впереди, никакой отчетливой облачности или горизонта не было видно. На высоте 300 футов я выровнялся по приборам в том, что выглядело как дымчато-серое облако, когда увидел маленькую рыбацкую лодку, которая, казалось, висела на белом кильватере в серой мгле, где море и облака сливались в одно целое. Вскоре после этого я заметил прямо по курсу тускло-белые песчаные дюны и через мгновение пролетел над пляжем и взлетно-посадочной полосой. Я осторожно обогнул самолет, чтобы приземлиться довольно близко позади Майка, которого я не видел, пока не выкатился на взлетно-посадочную полосу. К счастью, запотевания фонаря больше не было, когда я сбросил скорость. Как только мы вышли из кабины на жаркий влажный воздух, техники угостили нас ледяной кока-колой, которую мы глотали, потирая ушибленные задницы и обмениваясь индивидуальными рассказами о нашем волосатом прибытии.

Взлетно-посадочная полоса Могадишо не была приспособлена для взлета полным строем, поэтому на последний этап мы вылетели парами. Оказавшись в воздухе, Боб уменьшил мощность и выровнялся, пока мы с Майком не оказались у него по правому борту. Как только набор высоты был налажен, мы вошли в облако и оставались там на протяжении всего набора высоты до 29 000 футов.

Вскоре облако сменилось перистым, а затем полностью рассеялось. Было радостно развернуться в боевой порядок и почувствовать себя расслабленным после полета на сотни миль в облаках. Под нами была бесконечная пустыня, которую я видел впервые в своей жизни. Бесплодная земля из песка и камней, поддерживающая несколько зарослей коричневого кустарника, выглядела настолько непривлекательно, что я поймал себя на мысли, почему так много крови было пролито за эту огромную пустынную землю под названием Сомали.

Пустыня, казалось, тянулась вечно, пока мы не достигли горного региона на севере. Мы пересекли побережье в Бербере, слева от нас виднелся Джибути. Над Аденским заливом на удивление большое количество судов, оставляя за собой длинные кильватерные следы, направлялось в Красное море и обратно. Наш спуск начался задолго до того, как стало видно побережье Аравии.

Когда показался Аденский залив и характерная громада горы Шамшем, мы оставались в свободном строю достаточно долго, чтобы взглянуть на полуостров, на котором стояли гора Шамшем, город Аден и пригород Кратер, отделенный от материка узким перешейком.

По всей ширине этого перешейка пролегала взлетно-посадочная полоса королевских ВВС Кормаксара с пляжем и морем на обоих концах. Единственная дорога, связывающая материк с Аденом, проходила прямо по центру взлетно-посадочной полосы, а здания королевских ВВС были разбросаны на большой территории со стороны Адена. Кроме моря, все казалось мне таким же унылым, как коричневая африканская пустыня позади нас.

Мы двигались вдоль взлетно-посадочной полосы эшелоном по правому борту для стандартного разворота строя с подветренной стороны. Во время снижающегося разворота для посадки я заметил, что вода была мелкой на некотором расстоянии от Аденского залива. Позже мне сказали, что акулы предпочитали именно это место, но во всех последующих посадках я ни разу их не заметил.

В тот момент, когда я выключил кондиционер при посадке, я почувствовал жару и высокую влажность, из-за которых я вспотел во время долгого выруливания на рассредоточение. Командир королевских ВВС Кормаксара и наши вечно жизнерадостные, потеющие техники без рубашек приветствовали нас. Затем командир провел нас в нашу плохо освещенную, уныло выглядящую кают-компанию.

Затем нам показали раздевалку летного состава. Вонь от пропитанных потом летных комбинезонов, висящих на веревках, была невыносимой. Моим первым впечатлением было, что наши коллеги из королевских ВВС не следили за гигиеной, но через неделю я понял, что наш комплект выглядит и пахнет так же.

Был поздний вечер, поэтому нас отвели в наши жилые помещения, чтобы обустроиться и привести себя в порядок. Затем мы отправились в ‘Jungle Bar’, примыкающий к офицерской столовой. Это была большая площадка под решетчатым навесом, увитым лианами, где можно было посидеть и насладиться напитком в хорошей компании под разноцветными огнями и легким ветерком, дующим от электрических вентиляторов. Офицеры королевских ВВС настаивали на том, что это прохладное время года, и предложили нам попробовать Аден в июле, когда пот стекал так обильно, что мочиться приходилось только раз в три дня, независимо от того, сколько человек пил.

Наше размещение было хорошим; четверо мужчин делили комнату с большим количеством вентиляторов и приличными омовениями. Помимо бара Jungle, здесь был большой бар с кондиционером, где подавали напитки по удивительно низким ценам, поскольку Аден был портом беспошлинной торговли.

Именно в этом баре я впервые почувствовал вкус к пиву, потому что оно было недорогим и я обнаружил, что оно наиболее эффективно утоляет жажду. Я наслаждался тем фактом, что пиво не опьяняло меня на уровне моря, как это было в Родезии на высоте 5000 футов. Вероятно, свою