– Знаете, есть один философский труд верховного патриарха эллиадской церкви под названием «Космос – дом Богини». Он очень вдохновлял меня в своё время, когда я постигала магическую науку.

Ой, ещё и слова какие сложные. Мой амулет перегревался, как и голова, и я с трудом подавляла зевок.

Но благо всё скрашивалось картинками. Судя по всему, Викторию взаправду слушал только Лиафвин, нежно ей улыбающийся. Остальные настолько были прикованы к видениям небес на потолке, что её речи, видимо, пропускали мимо ушей. Что-то в этих видениях казалось мне знакомым. Безусловно, они невероятно красивы. Но я их уже видела.

Давным-давно. Когда Феникс привёл меня в лес. Любые творения смертных не могли сравниться с тем, что я лицезрела. И это даже не в обиду королеве Виктории: признаться, она передавала мои видения очень близко, и, если не видеть их до этого своими глазами, можно подумать, что она и впрямь настоящая художница. Так что пускай творит – меня это просто не трогает.

Как, похоже, и Феникса. Он правда всеми силами пытался смотреть наверх, но взгляд его постоянно падал на стол, откуда доносился манящий запах мяса. Будь я голодна, я бы тоже сошла с ума.

Впрочем… все так заняты. Никто же не заметит, если я ему чуть-чуть помогу? Просто просуну под столом – никому не помешаю. Но как привлечь его внимание? Надо же, чтобы он принял еду с той стороны.

На одной из тарелок, проткнутая зубочисткой, лежала какая-то болотно-зелёная ягода. «Оливка». Ага. Взяв её со стола, я хорошенько прицелилась и запустила её Фениксу под руки.

Заметил! Отлично. Феникс едва не задел стол, но, слава Матушке, избежал этого и взглянул на меня. И, обрадовавшись, помахал рукой. Я помахала рукой в ответ, улыбаясь, как дурочка. Так. Не сейчас! Сейчас надо действовать быстро!

Я указала пальцем на тарелку с мясом. Он сразу всё понял и закивал так быстро, будто не ел тысячу лет. Его радости вторил желудок с требовательным «ур-р-р!». Что же, я поняла тебя, сударь Живот. Сейчас сообразим что-нибудь!

Медленно и бесшумно, насколько могла, я пододвинула к себе тарелку. Феникс уже тихонько отодвинулся на стуле, готовый принять мясо со своей стороны. Так. Дальше самое сложное – просунуть. Надеюсь, Матушкин дар мне поможет.

Осторожно я положила тарелку на ноги. Никто не заметил. Ага. Давай дальше. Отодвинулась на стуле. По-прежнему не смотрят. Протянула тарелку, но, мара их подери, у меня оказались очень короткие руки.

Феникс с той стороны попросту не дотягивался. Я пыталась вытянуться, как могла – ничего не получалось. Подбросить? Нет, тарелка сразу приземлится на пол. Оставалось только забраться пониже. Матушка, вот бы не заметили.

Но я допустила одну ошибку. Переоценила то, какой громкой иногда могу быть. Стул скрипнул, двинувшись подо мной, и скрипнул громко. На это обратили внимание не все, но одного поражённого взгляда королевы Виктории было достаточно.

И, мара меня дери, я испугалась и дёрнулась. И дёрнулась тарелка подо мной. И упала на пол – с оглушительным грохотом. На это обратили внимание уже все. Представление прекратилось. Бледное личико королевы мгновенно превратилось в наливное яблоко.

– Я что для тебя… шутка? – язвительно спросила она, опуская руки.

Я застыла. И впрямь: тут моя вина.

– П-простите, – пискнула я всем. Но, думаю, слышали меня немногие.

– Это всё, что ты можешь сказать? – злобно ответила королева, и я уже не могла винить её за это.

Я промолчала. Вроде бы мы были с ней недалеки в возрасте: скорее всего, она едва ли на год меня старше. Но сейчас я выглядела по сравнению с ней нерадивым дитём.

– Ах. А ты, Проводник Феникс? Тебе было неинтересно? Я не злюсь, честно, просто мне любопытно: я была недостаточно гостеприимна?

Впервые в её голосе промелькнула… печаль. Но едва заметная: королева хорошо скрывала свои чувства. Однако моё чуткое ухо не могло не услышать её тяжёлое дыхание.

И, похоже, не одна я это заметила. Феникс опешил не меньше моего и тут же вскочил с места:

– Прошу прощения, Ваше Высочество! Я ни в коем случае не хотел вас обидеть! – начал оправдываться он, дёргаясь и ёрзая. – Прошу прощения, правда, это моя вина. Я не смог сдержать своих низменных потребностей и сосредоточиться на представлении… Это ужасно, я понимаю, я… пойму, если после этого ваше отношение ко мне изменится.

Так… Это уходило совсем не туда! Сперва захотелось обвинить королеву: надо же было сначала накормить, а потом представления свои показывать. Но потом.

Если бы не я, может, Феникс бы потерпел и получил свою еду, когда это положено. Ох, Матушка, ну почему же всё так сложно? Неужели я так просто проиграла этой девушке? Ургх.

– Феникс, не выдумывай, – холодно прервала его я. – Это была полностью моя задумка. Мне просто было неинтересно смотреть на эту… штуку, и я нарочно решила всё испортить другим. И я воспользовалась твоим голодом, чтобы обвинить потом Её Высочество в том, что она не покормила тебя вовремя.

Надеюсь, моё откровенное враньё переведёт стрелки с Феникса. На душе скребли кошки. Ну и пускай. Всё равно у меня не было никакого желания дружить с королевой.

А та, похоже, купилась. Взгляд её тут же похолодел – даже злоба исчезла. Она выпрямилась и, прокашлявшись, совершенно спокойно сказала:

– Это уже слишком, великая княжна. Я попрошу вас удалиться. Ладно, я не ожидала к себе никакого уважения, но к другим участникам этого обеда. Пожалуйста, не стоит портить нам праздник своим присутствием. Возможно, когда вы успокоитесь в своём желании мне насолить, тогда я приглашу вас на бал. Исключительно из солидарности с Проводником Фениксом.

– Ага. Спасибо. Я пошла. Не буду мешать.

Так… душат эти слова. Обидно.

Но иначе она бы направила всю свою злобу на Феникса, а он не заслужил, чтобы я своими действиями вставала на его пути Проводника. Изо всех сил давя в себе желание объясниться, я развернулась и пошла к дверям.

– Мира!.. Простите, я пойду за ней: она сама не своя, – заторопилась за мной Гили.

Я не стала её останавливать: бесполезно. Быстрый стук копыт – и вот она рядом.

– Эх… Виктория, думаю, им понадобится проводник по замку, – неожиданно отозвалась Жанна. – Я неголодная.

– Я думала, ты хотела посмотреть представление, – сказала королева. Вновь я услышала, как в её голосе скользнула обида.

– Ну, я надеюсь, ты не забудешь мне его потом показать, – судя по голосу, усмехнулась Жанна. – Но сама понимаешь: будет не очень хорошо, если они заблудятся.

Королева Виктория помедлила. Видимо, решала нашу судьбу. Но, к моему удивлению, она смилостивилась:

– Ладно. Иди. И впрямь будет нехорошо.

Я удивлённо обернулась, пока Жанна семенила к нам, выскочив из-за стола. Странно, откуда такая внезапная забота?

Дворец слишком