4. Помощь

Пока мы добирались до столовой, я успела насчитать больше двух десятков комнат. Наверное, без уверенного Лиафвина, ведущего нас, мы бы плутали часами.

Мне же было сложно за ним поспевать. К тому же меня, по настоянию герцога Генри, переодели в платье, и оно оказалось жутко неудобным. В каких-то верёвках, как рыболовная сеть, узкое, точно пыталось меня удушить, и с обувью на высоком каблуке, из тонкой кожи – не то что мои родные сапоги. А о свободном и удобном сарафане я уже молчу… Бедную Г или тоже нарядили, но хотя бы не заставили носить эти самые «туфли».

Зато смотрели на нас, как на чудо, не меньше. Герцог Генри гордо вёл меня под руку, как будто своё достояние. Я, конечно, не стала отказываться: в конце концов, я уже приняла его ухаживания – сворачивать с намеченной дорожки поздно.

Но всё-таки кое-что не давало мне покоя: я чувствовала на себе пристальный взгляд Феникса, причём такой, будто он хотел прожечь во мне дыру. Что во мне так его удивило? Нет, безусловно, выгляжу я диковинно. Но чтобы так меня рассматривать, это я должна была, наверное, в королеву Викторию превратиться.

Рано или поздно мы всё-таки оказались в столовой. Нам открыли двери двое молодых мужчин: оба красавцы, разодетые в богатые одежды. Не первый раз в голове промелькнула мысль: откуда у королевы Виктории столько средств и возможностей, чтобы сохранять свой дворец в таком состоянии? У нас ведь в родном Звёздграде никто так не одевался. Да у нас и знати как таковой не было…

А какие яства на столе! Такого разнообразия я не видела ни в Империи Лонг, ни на Та-Ааи, ни на Ледяном Севере, ни (тем более) у нас. Овощи, фрукты, мясо, пряности, сладости. Как будто не мы ввосьмером собрались за столом, а целый город должен был прийти!

– Приветствую! – развела руками королева Виктория, снова прекрасная и совершенная. – Сегодня поварам было дано особое задание, и, думаю, они справились на славу. Пожалуйста, угощайтесь!

Сама она направилась к торцам стола. Я вдруг заметила, как в сторонке Захария толкнул Феникса в бок, и тот, будто опомнившись, рванулся вперёд. И, в мгновение ока оказавшись у стула раньше королевы, он его отодвинул. Я удивлённо вскинула уши, совершенно не понимая, что это он творит.

– О, благодарю, Проводник Феникс! – улыбнулась она так, что мне вдруг стало стыдно за то, что моя улыбка и близко не похожа на её. – Садись, прошу.

Она села на отодвинутый стул. Феникс же сел на соседний. Герцог Генри, к моей неожиданности, тоже прошёл вперёд и отодвинул стул. И кивнул на него. Очень многозначительно.

– А. Да я бы сама справилась, но спасибо, – неловко отозвалась я, садясь.

Моё ухо уловило смешок, и я обернулась к его источнику. Это оказалась королева Виктория: она посмотрела на меня с таким унизительным снисхождением, что мне, к моему собственному удивлению, захотелось плюнуть ей в лицо.

– Что-то не так? – спросила я, сама не ожидая от себя такой дерзости.

– А, что ты… Просто поразительно, что беры даже о таком простом правиле этикета не знают. – Она взмахнула рукой, и к ней подлетела странная прозрачная чашка на палочке. Там плескалось что-то цветное – скорее всего, какой-то сок. – Даже интересно: ты в курсе, как стоит держать вилку и нож? В каких руках?

– А это имеет значение? – ответила я, растерянно глядя на приборы. Все – серебряные, начищенные.

Королева Виктория издала надменный смешок, и мне вдруг показалось, что стоит держать приборы в тех руках, которыми удобнее будет выколоть ей глаза.

– А что, по-твоему, имеет, м? – наклонила голову она, и её прекрасные локоны нежно скользнули по её плечам.

– Ну, наверное, то, что я хотя бы могу пользоваться тем, что даровано мне свыше, – припомнила я. – Мне тяжело понять, какая может быть сила в умении правильно держать ложку или вилку. К сожалению, на подобное, в отличие от некоторых, не обременённых столь серьёзными дарами, у меня попросту нет времени.

Я обхватила рукой бокал (амулет наконец подсказал, как это называется) за верхушку и отпила виноградный сок. Тем временем сок в бокале самой королевы, судя по звукам, забурлил. Но вдруг перестал. На моё плечо опустилась рука: это был герцог Генри.

– Мира, пожалуйста, – тихо сказал он, – не стоит.

Что-то промелькнуло мимо меня, и я поняла: это он прекратил бурление. До меня вдруг дошло.

Скорее всего, королева Виктория может немного пользоваться силой, но не управлять ей. И в этом ей помогает Первостепенная Четвёрка. Вот в чём ещё их сила. Они не просто запускают ее – их связь гораздо глубже. И если к этой связи присоединится Феникс…

– Друзья, друзья, не будем ссориться! – вдруг прервал нас Лиафвин. – Виктория! Ты ведь хотела показать нам кое-что. Одно из твоих замечательных представлений, помнишь? Мне кажется, сейчас самое время начать!

Он улыбнулся так ласково и нежно – до этого все улыбки были лишь подобием этой. И при этом он смотрел на Викторию – смотрел так пристально и сосредоточенно, что я бы на её месте сломилась от натиска умиления.

И, похоже, Виктория всё-таки живая и смертная! Ведь она, сперва призадумавшись, наконец глубоко вздохнула и тоже улыбнулась ему в ответ.

– Ты прав, – кивнула она. – Может быть, не все оценят, – сказала она, естественно, окинув меня пренебрежительным взглядом, – но я всё же хотела показать свои способности заинтересованной публике.

– Ура-а-а! Давай, Виктория, у тебя так здорово выходит! – чуть не выскочила из-за стола Жанна, но королева тут же её перебила:

– Жанна!

– Что? Мы не при всех. Ты же сказала, что наедине можно!

И она тоже улыбнулась – широко и дружелюбно. К моему удивлению, и на это королева вздохнула.

– Богиня с вами, – сказала она и, чуть отодвинувшись на стуле, заводила руками в воздухе. – Одну секунду.

Лиафвин, похоже, поглощённый этим зрелищем подпёр подбородок руками и улыбнулся – так сладко и так нежно, что сердце всякой бы растаяло. Жанна же ёрзала на месте, не в силах сдержаться. Герцог Генри благосклонно улыбнулся. Гили с Захарией в любопытстве переглянулись и пристально уставились на королеву Викторию.

А Феникс же, к моему удивлению, смотрел вовсе не на неё и даже не наверх, где начали загораться огни представления. Нет, он упорно пытался смотреть туда, но взгляд его то и дело метался.

Спустя мгновение я поняла и чуть не взорвалась от хохота: Феникс глядел на тарелку с мясом. А моё чуткое ухо услышало: у него живот так и урчал от голода… И правда, тут точно не до представления. Я бы тоже не могла сосредоточиться.

Но поздно.