— Что? Не поняла.

Да я вот тоже. Когда он делал своё «заманчивое предложение», а затем уходил, я прислушивался к его эмоциям. Очень и очень внимательно. И они совсем не вязались с человеком, который «понял, что проигрывает», как только что сказала Марина. Скорее уж наоборот. От него исходило ощущение холодной, почти ледяной уверенности в самом себе. Будто он только что не сделку нам предложил, а приговор вынес. И при этом, приговор выгодный для себя.

— Что-то тут не так, — пробормотал я. — Не знаю, что именно, но кажется, что мы где-то просчитались.

— В смысле «просчитались»⁈

— Я и сам хотел бы знать. Но сейчас, похоже, выбор стоит в другом. — Я повернулся и посмотрел на Яну. — Ты готова принять его предложение?

Девушка нервно сглотнула и замотала головой.

— Не хочу. Пусть пять, а не двадцать, как он сказал, но я не хочу терять даже их!

И что нам тогда делать? Признаюсь честно, в этот момент моя уверенность в себе немного пошатнулась. Лишь самую малость. Но затем я воспрянул духом.

— Яна, ты отказываешься от сделки? — ещё раз спросил её.

— Да, — кивнула она, и в её голосе слышалась не только уверенность, но и надежда.

Надежда на нас с Мариной. И эту надежду я собирался оправдать.

Думай, Саша, думай. Что такого он может выкинуть? Стрельцов же не идиот. Почему он так закусился на этом деле? Должна же быть причина. Ведь я же знаю, что он сейчас работает не только над ним. В данный момент у него идёт ещё четыре процесса. Специально уточнял. И во всех четырёх он уверенно давил своих оппонентов от защиты. Впрочем, там особо удивляться и не надо. Все четыре случая достаточно однозначны, чтобы даже такой адвокат, как я, в их сторону и головы не повернул. Все четверо виновны в своих преступлениях, и всем четверым грозил тюремный срок.

Но Стрельцов настойчиво продолжал давить это дело. И ведь я готов был поклясться, что он понимает, что шансов выиграть у него не так много, как ему хочется. Их просто не может быть много.

Что бы я сделал на его месте в такой ситуации? Ну за исключением того, что просто в неё бы не попал, разумеется…

— Саша?

— А?

Мы уже двадцать минут стояли в пробке. Такси, в котором мы ехали, увязло в плотном дорожном потоке, из-за чего поездка растягивалась… но, на мой взгляд, это даже хорошо. Было время подумать. И думал я без остановки с того самого момента, как мы вышли из ЦПЗ.

— Ты молчишь.

— И?

— Очень долго молчишь. Мне начать нервничать?

— А ты переставала? — не удержался я от встречного вопроса, и она улыбнулась.

— Не особо, если честно. С тех пор как ты появился у меня в отделе, это моё самое частое состояние. Хотя… знаешь, бывают приятные моменты. Так о чём ты думаешь?

— Он не просто так припёрся со своей сделкой.

— Я же говорила…

— Да-да-да. Помню, что ты говорила. Нет, я уверен, что он предложил её не потому, что верит, будто проигрывает. Тут что-то другое.

— Тогда что? Учитывая то, что у нас есть, мы практически победили. Хотя…

— Что?

— Ну не знаю, но, может быть… — Она задумалась, а затем замотала головой. — Нет. Всё равно не знаю.

— Да, ты очень помогла.

— Ну прости…

Я откинулся на спинку кресла и взглянул в потолок такси. Что же такое он может провернуть? Ладно, предположим, что он конченая скотина. Что бы тогда он сделал? В то, что он будет внаглую идти против закона, подтасовывать улики или же использовать какой другой подобный трюк, я не верил. Учитывая всё, что я о нём узнал, не тот он человек. Урод и повёрнутый на своей идее фикс фанатик — да. Но закон преступать он не будет. А вот манипулировать показаниями свидетелей… И ведь он предложил ещё меньший срок. Это тоже надо учитывать. Тогда выходит, что…

— Вот ведь скотина. — Я даже не смог удержаться от того, чтобы улыбнуться.

— Чего? — Марина взволнованно смотрела на меня.

— Я знаю, что он хочет сделать. — Я быстро оглянулся по сторонам и наклонился к водителю. — Друг, тут метро ближайшее близко?

Водитель, в этот момент занятый чтением чего-то на экране своего смартфона, даже не сразу услышал мой вопрос.

— А, чего?

— Метро, говорю, близко?

— А, вон туда за угол и до конца по улице.

— Хорошо. Так, Марин. Едешь на работу. Мне нужно, чтобы ты подготовила ходатайство об исключении любых упоминаний об отказе от сделки.

— Хорошо, а зачем… нет, погоди. А ты?

— Мы не будем ждать завтрашнего дня.

— В смысле, — не поняла Марина. — Ты о чём?

— О том, что мы врежем ему прямо сейчас.

Я вышел из машины прямо посреди дороги и, оббежав стоящие в пробке машины, пошёл в указанном направлении. Раз уж он попытался решить эту проблему вот так, прямо в лоб, то и мы поступим так же. Сделаем это лицом к лицу.

* * *

— Ты уверен, что всё сработает? — тихо спросила меня Марина так, чтобы её вопрос не услышала сидящая за столом Яна.

— Да. Я знаю, что он собирается сделать. Помнишь главное правило?

На лице у Скворцовой появилось непонимание.

— Э-э-э… а какое из?

— Если давят на жалость, значит, собираются обмануть.

— Ага. Ты вроде говорил, что этого делать нельзя, иначе…

— Да, я помню, — перебил её. — Да только вот, похоже, что наш дорогой прокурор всё же решил сыграть на эмоциях.

Вчера мне потребовался почти час, чтобы наконец понять, зачем он предложил эту чёртову сделку. Я всё думал, думал, думал. Пытался найти адекватную причину. Ну за исключением слов Марины о том, что Стрельцов якобы боится проиграть.

А потом до меня дошло. Само по себе это не сработало бы. Но вместе с эмоциональным давлением на присяжных…

Оглянувшись, убедился, что Стрельцова всё ещё нет.

— У тебя наличка есть?

— Чего?

— Пятёрку дай, пожалуйста, я верну. Я кофе хочу.

Марина нахмурилась, но потом достала из кармана кошелёк и протянула мне купюру.

— Слушание же сейчас начнётся…