– Глупости, – отмахнулась Маргарет. – Конечно, она не богата. Дед моего мужа считал, что капитал должен достаться мальчикам. Девочкам положены приданое и деньги на булавки. Между нами говоря, вполне достаточные, даже несмотря на инфляцию.

– То есть у Терезы есть приданое?

Я-то думала, она считает каждый пенс!

Маргарет хмыкнула и потерла лоб.

– За то, что Тереза не вышла замуж, следует «благодарить» моего свекра. Два или три раза дело едва не дошло до помолвки, но старик сделал все, чтобы дочь осталась при нем.

Я кивнула, вспомнив, как Джозеф поносил дочь при ее преданном кавалере. Мистер Пауэрс проявил удивительную стойкость и до сих пор не сбежал. Хотя убийство может все-таки заставить его изменить планы.

– Перчатки и шляпка, говорите? – Она поднялась. – Пойдемте, что-нибудь вам подберем.

Одежда Маргарет оказалась такой же, как она сама: простой, основательной, не слишком новой, зато качественной. Наряды не претендовали на звание модных, однако вполне могли считаться вечной классикой. Твидовые костюмы, джемперы приглушенных оттенков, несколько скромных платьев и блуз стройными рядами висели на плечиках. Не оперение райской птички, конечно, но скромные перышки малиновки тоже радуют глаз…

Полчаса спустя я обзавелась черными перчатками и шляпкой, вполне подходящими к случаю, и рассыпалась в благодарностях.

– Спасибо! Вы очень меня выручили. Не знаю, что бы я делала…

– Оставьте, – отмахнулась Маргарет, осторожно раскладывая вещи по полкам. Очевидно, она привыкла обходиться без помощи горничной и сама наводила порядок в шкафу. – Думаю, у Клариссы нашлись бы шляпки посимпатичнее.

– Думаете, она поделится? – уточнила я с сомнением.

Маргарет пожала плечами и сказала откровенно:

– Только чем-нибудь вышедшим из моды или надоевшим.

Выйдя из комнаты Маргарет, я в задумчивости приостановилась.

Задача выполнена, можно отправляться к себе и отдыхать. Но разве я, Люси Баррет, достойная супруга инспектора полиции, могла так поступить?

В шкафы Терезы и Маргарет я уже заглянула, дело за Клариссой. Готова неделю питаться одной овсянкой (брр, даже от этого слова мутит), если к нарядам в ее шкафу не подобраны сразу туфли, сумка, шляпка и чулки, не говоря уж об украшениях.

И я решительно, как говорил покойный папенька, направила стопы свои в сторону гостевых спален.

Кстати говоря, я лишь теперь заметила, что начала худо-бедно ориентироваться в Лонг-хаусе. Всего за несколько дней! Хотя недавно поклялась бы, что на это понадобится лет тридцать.

Конечно, всех закоулков и потайных мест этого особняка я не изучу даже за полвека (хотя бы потому, что не собираюсь оставаться тут так долго), но хотя бы найти столовую или, скажем, парадную лестницу смогу. Уже достижение, и немалое!

Кларисса читала в постели. На ней был кокетливый чепчик, отделанный кружевами, и нежно-розовая шаль. Щеки подрумянены, губы подкрашены, как будто Кларисса как раз ждала гостей.

– Надеюсь, вы не задержите меня надолго, – сказала она слабым голосом. – Линнет скоро принесет горячее питье, которое я принимаю на ночь.

И нехотя отложила на стеганое розовое покрывало томик в яркой обложке. Заголовок «Ужас на Бломптон-сквер» и нарисованные потеки крови свидетельствовали, что нервы у Клариссы крепкие.

Вид у нее был точно у герцогини, которую осмелилась потревожить крестьянка.

– Я всего на несколько минут, – сказала я просительно. Почему бы не поддержать игру? – Видите ли, у меня нет с собой траурного наряда…

– У меня тоже! – перебила она, махнув рукой с аккуратным маникюром. На пальце поблескивало кольцо с бриллиантом. – Ума не приложу, как буду выкручиваться.

Она нахмурила лоб, но почти сразу чело ее разгладилось, и Кларисса вспорхнула из-под одеяла, напрочь позабыв о своих болезнях. Открыла шкаф, бегло пробежалась по вешалкам и облегченно вздохнула.

– Как я могла забыть? Вот же чудесное черное платье, в нем я выгляжу очень хрупкой. И кружевные перчатки к нему, а на шляпке очень красивые бордовые розы. Думаю, это подойдет, хотя нужно примерить…

Пари с самой собой я выиграла. К нарядам Клариссы, преимущественно нежных пастельных оттенков, были заранее подобраны обувь, сумочка, шляпка, даже белье! Интересно, что она делает, когда обнаруживает дыру на чулке или, не приведи господь, царапину на лаковых туфлях? Выбрасывает весь ансамбль?

Кларисса уже крутилась у зеркала, прикладывая к себе черный шелковый наряд.

Хм, а ведь в ряду светлых платьев он смотрелся очень подозрительно. Не могла же Кларисса знать, что отец отдаст богу душу! Или могла?..

В дверь негромко постучали. Кларисса мгновенно вернула платье в шкаф и упала в кресло. Рука прижата ко лбу, глаза полуприкрыты – страдалица да и только!

– Войдите… – слабым голосом разрешила она.

Дверь приоткрылась, и вошла Линнет с подносом.

– Твой «Овалтин», мама.

– Надеюсь, не слишком горячий? – капризно поинтересовалась Кларисса, не открывая глаз. – В прошлый раз ты его перегрела.

Линнет опустила глаза. На ней были растоптанные туфли и лоснящееся на локтях платье.

– Прости, мама. Надеюсь, в этот раз все хорошо.

Она поставила стакан на стол и вышла, а Кларисса проводила ее взглядом и принялась мелкими глотками пить свою микстуру.

– Линнет – такая дурочка, – пожаловалась она с гримаской, – совсем не умеет одеваться. Представляете, никто не верит, что она моя дочь! Все считают нас сестрами.

«Причем Линнет – старшей…» – додумала я цинично.

С миру по нитке – голому рубашка. Или, в моем случае, траурный наряд. Шаль от Терезы, перчатки и шляпка от Маргарет, даже Кларисса в конце концов расщедрилась на черную вуаль. Видимо, потому, что дышать под ней было решительно невозможно.

Я свернула в очередной коридор и… «душераздирающий стон пронзил мое сердце», как пишут в сентиментальных романах.

Коленки у меня дрогнули, кровь застучала в висках, понукаемая извечным инстинктом. Бежать. Спасаться!

Но человек тем и отличается от зверя, что часто действует инстинктам вопреки. (И разуму заодно, но не будем о грустном.)

Я прижала к груди сверток с траурным нарядом – надо признать, плохая замена щиту – и прислушалась. Стон повторился… В библиотеке!

Признаюсь, меня трудно назвать женщиной чувствительной. Чужие страдания вовсе не лишают меня сна и аппетита. Но бесплотная душа, навечно прикованная к земле, внушала жалость.

Кстати, почему дух покойной Оливии Кларк оказался привязан к библиотеке? Умерла она в старой башне, а при жизни бывшая актриса вряд ли уделяла книжной премудрости много внимания. Что держит ее тут?..

Дверь оказалась не заперта. Она тихо скрипнула под моей ладонью, и новый стон отозвался эхом. Библиотека встретила меня темнотой и запахом пыли.

Я остановилась на пороге, запоздало сообразив, что не прихватила с собой даже спичек, и позвала негромко:

– Миссис Кларк?

Ничего другого просто в голову не пришло. Не говорить же: «Какой чудесный вечер! Вы не могли бы стонать немного потише?»

Сердитый порыв воздуха взметнул портьеры и разметал пыль. Апчхи!

Безголовый призрак возник напротив, провыл: «Уууу!» и протянул ко мне полупрозрачные руки. Или все-таки не ко мне, а к своей шали?

Я тряхнула головой. Глупости! Трудно поверить, что призрак, вполне переживший,