ладонь доктор, – подлинно близкая дружба связывала меня со Стивеном Хоторном, отцом Маргарет. Когда я купил практику здесь, то счел своим долгом присматривать за дочерью покойного друга. Кроме того, – доктор лукаво улыбнулся, – мне дали понять, что в моих интересах поддерживать дружеские отношения с владельцами окрестных земель. Как видите, я прислушался к доброму совету.

– Понятно, – кивнул Этан, а я взглянула на доктора с уважением. Проницательность вкупе с ироничностью – редкое сочетание. – Значит, вы знакомы с семьей лет двадцать?

– Ближе к тридцати, – поправил доктор, подсчитав в уме. – Бедняга Стивен умер совсем молодым, в сорок лет. Мне тогда исполнилось тридцать два, а юной Маргарет было около двадцати. Теперь мне шестьдесят один.

– Можно сказать, драмы трех поколений семьи происходили у вас на глазах, – продолжил Этан.

Я молчала, предоставляя ему вести разговор.

– Можно сказать и так, – согласился доктор покладисто. – Вы хотите спросить меня о завещании старого Годдфри?

– В частности, – кивнул Этан, оправившись от удивления. – Как ему пришло в голову так странно распорядиться своим имуществом?

– Годдфри Кларк, – вздохнул доктор и нажал кнопку звонка, – был настоящим домашним тираном. Он не терпел возражений и не признавал любое мнение, отличное от своего собственного.

– Довольно неприятно для его семьи, – прокомментировал Этан сдержанно.

– Более чем. Когда юный Питер заявил, что не видит себя на юридической стезе, и отказался идти в адвокаты, предпочтя этому почтенное, однако не слишком доходное занятие сельским хозяйством, его дед взбеленился. Джозеф в то время как раз женился на актрисе, и старик Годдфри в сердцах составил такое завещание, чтобы насолить им обоим… Да, Миллисент, входите.

– Вы звали, доктор? – Медсестра уставилась на патрона преданным взглядом, в котором читалось немое и бескорыстное обожание.

– Милли, дорогая, подайте нам чаю. С вашими чудесными булочками, хорошо?

– Ну разумеется, доктор! – просияла медсестра и отправилась выполнять поручение, чуть ли не пританцовывая на ходу.

– А умер он спустя сколько… десять лет? – уточнил Этан недоверчиво. – И за это время не передумал?

– О, вы не знали старика Годдфри, – грустно улыбнулся доктор. – На редкость деспотичный и злопамятный был тип. Раз сказал, что внук должен на своей шкуре испытать, каково пользоваться лишь теми благами, которые заработал сам, так и поступил. А с сыном они всегда жили… э-э-э…

– Как кошка с собакой, – рискнула подсказать я.

– Вот именно. – Доктор хрустнул пальцами. – Джозеф любил, скажем так, действовать исподтишка. Всегда умел разглядеть слабое место. А Годдфри Кларк больше напоминал удава. Давил и давил, пока противник не ломался.

– Спасибо, доктор, – сказал Этан серьезно, – более чем наглядно. Что вы можете сказать об Оливии Кларк?

Доктор высоко поднял брови.

– Об Оливии? А какое отношение… Впрочем, ладно. Хотите откровенно?

– Жажду!

Доктор хмыкнул и пожевал губами.

– На редкость безголовая была особа. Самовлюбленная эгоистка высшей пробы. Но красивая, с этим не поспоришь.

На «безголовой» я невольно хмыкнула. Точнее не скажешь!

– Вижу, до вас дошли слухи о ее таинственной гибели, – сказал доктор, бросив на меня проницательный взгляд.

– Она действительно была таинственной? – вмешался Этан. – Я что-то об этом слышал, но вы наверняка осведомлены лучше.

Польщенный доктор разулыбался.

– И впрямь. Полиция пригласила меня, чтобы определить причину смерти. Несчастной женщине перерезало шею. Однако убийство заподозрить было трудно, как ни старались недруги ее мужа. А их, поверьте, в нашем графстве было предостаточно.

– Не сомневаюсь, – подтвердил Этан живо. – Джозеф Кларк умел обзаводиться врагами.

– Это, можно сказать, был его главный талант. Так вот, тогда была сильная гроза. В старой полуразрушенной башне ветром захлопнуло оконную раму, от удара из нее выпало стекло. Миссис Кларк не посчастливилось в тот самый момент высунуться из окна двумя этажами ниже. Во всяком случае, так посчитала полиция.

– А вы? Доктор, смелее. Я, конечно, переговорю с полицейским, который вел дело…

– Вряд ли, – перебил доктор и головой покачал. – Инспектор Нил давно умер от чахотки, а его сержант лет пять как уехал в колонии.

– Тем более. Остальных участников той старой истории давно нет в живых, так что ваша откровенность им не повредит.

– Видите ли, мистер Баррет… Да-да, милая, входите.

«Милая» – та самая медсестра средних лет – вплыла в приемную с подносом, на котором красовалось все необходимое для чаепития, включая тарелку с крошечными булочками с изюмом. Пахло до чрезвычайности аппетитно, так что продолжить беседу мы смогли, только воздав должное выпечке и чаю.

– Так вот, мистер Баррет. – Доктор блаженно сложил руки на животе. – Я донес информацию до инспектора Нила. Он посовещался с коронером, и они совместно решили не делать эти сведения достоянием широкой публики… Да вы угощайтесь!

– Я заинтригован, – сознался Этан, наливая себе вторую чашку чая.

– В причинах смерти сомневаться не приходилось. Угол… э-э-э… надреза, сила удара и все прочее неопровержимо свидетельствовали, что миссис Кларк стала жертвой несчастного случая.

Доктор умолк, а Этан хмыкнул.

– Вот только что делала миссис Кларк в полуразрушенной башне, еще и в неглиже?

– Как раз об этом я и толкую. – Доктор опустил взгляд. – Видите ли, я обнаружил, что совсем незадолго до смерти миссис Кларк имела… э-э-э… половой акт. Простите, миссис Баррет.

– Ничего, – отмахнулась я.

Ох уж эти приличия! Я ведь замужняя женщина и обо всем, что происходит между мужем и женой в спальне, знаю не понаслышке. К чему экивоки?

– Погодите, – прищурился Этан. – Разве мистер Кларк тогда не был в отъезде?

Доктор поднял палец и веско изрек:

– Вот именно!

То есть платье Оливии похитил ее любовник? Какой, кхм, затейник!

* * *

У входа в Лонг-хаус нас поджидала засада.

– Пссс, мистер! – страшным шепотом позвала нас дочь садовника, выглядывая из-за колонны.

Девочка была еще достаточно мала и достаточно худа, чтобы колонна служила ей неплохим укрытием. Зато мальчишки никак не помещались, из-за мрамора торчали то коленки, то локти.

– Да? – приостановился Этан, машинально задвинув меня за спину, хотя самое большее, что могло мне угрожать, – пара-тройка снежков.

– Мы хотим помочь, – сообщила девчонка тем же свистящим шепотом.

– Чем же? – вежливо осведомился Этан, не трогаясь с места, и мне захотелось ткнуть его локтем в бок.

Я совсем продрогла, хотелось поскорее выпить чашку чаю и протянуть к огню замерзшие руки.

– Мы найдем улики! – пообещала девчонка запальчиво.

– Мы ведь маленькие, мы куда угодно заглянуть можем! – с горящими глазами поддержал ее брат.

– И нас никто не заподозрит. – Это уже сын кухарки.

– Это может быть для вас опасно, – открестился Этан от незваных помощников.

– Значит, – задрала нос девчонка, – если мы заметим улику, то надо просто пройти мимо?

– Надо сообщить инспектору Хопкинсу, – серьезно ответил Этан. – Или кому-нибудь из взрослых.

– Хопкинс – противный! – припечатала девчонка.

Я отвернулась, скрывая улыбку. Интересно, чем инспектор успел ей насолить?

Сын кухарки посмотрел на Этана исподлобья.

– А другой взрослый может оказаться убийцей!

– И тогда он нас… – Девочка чиркнула себя по горлу.

– Хорошо-хорошо, – сдался Этан под грузом доводов. – Если вы действительно… э-э-э… обнаружите нечто интересное, можете сообщить мне. Идет?

Он протянул руку в знак скрепления сделки.

– Идет, – серьезно ответила девчонка, блестя глазами, и протянутую ладонь пожала двумя