Я скрестила руки на груди.

– Целовать, разумеется!

Он не преминул последовать совету…

– Что ты о них думаешь? – поинтересовался муж, глядя в потолок и закинув руки за голову. От его недавней безупречности не осталось и следа.

– О ком? – попыталась увильнуть я, поскольку разговор приобретал нежелательный оборот.

– О Кларках, – подтвердил он мои наихудшие предположения.

Нет темы более опасной, чем родственники мужа. Если жена неодобрительно отзовется о ком-то дорогом сердцу благоверного, это может вызвать его гнев. Если похвалит того, кто посмел отшлепать его в детстве или претендовать на наследство какой-нибудь общей тетушки уже в более сознательном возрасте, также может навлечь на себя громы и молнии.

Словом, не тема, а зыбучие пески и страшные топи.

– Я полагаюсь на твое мнение, – попыталась было увильнуть я и устроилась у него под мышкой.

– Мэри, – хмыкнул он, обнимая меня, – не увиливай. Речь идет об убийстве. И твоя проницательность будет очень кстати.

Я заколебалась. Нельзя полагаться на извечное: «Говори как есть, я не обижусь». Мало кто способен в самом деле не обидеться.

– Мои суждения могут быть обманчивы. Нельзя судить о людях по первому впечатлению.

– Неважно, – он отмел этот аргумент с легкостью. – Нам ведь надо с чего-то начинать.

Под таким нажимом я сдалась. Поерзала, устраиваясь поудобнее.

– Хорошо, раз ты настаиваешь. С кого начнем?

– Давай по старшинству. Питер, Маргарет, Кларисса, Сирил, Тереза, Линнет, – перечислил Этан. – Погоди, Сирил не в счет, он ведь приехал только вчера. Итак, что ты думаешь о Питере?

– Добрый малый, – ответила я, не задумываясь. – Типичный сельский сквайр, увлеченный своими племенными коровами, фермерами, налогами и прочими местными заботами. Все, что вне его небольшого мирка, для Питера практически не существует.

– Не думаю, что он заметит даже смену королевской династии, – согласился муж. – Маргарет?

– Поглощена домашними делами и благотворительностью. Сдержанная, благожелательная, но в ней чувствуется внутренний стержень. Идеальная жена для Питера. Не слишком опекает мужа, но и не позволяет ему совсем одичать.

Этан одобрительно кивнул.

– Кларисса?

– Капризна и эгоистична. Привыкла ни в чем себе не отказывать, любит дорогие вещи и безделье.

– И мужское внимание, – дополнил Этан, хмыкнув. Очевидно, Кларисса не преминула использовать на нем свои чары. Он посмотрел на меня лукаво. – Она все еще достаточно красива, чтобы не испытывать в нем недостатка.

– По-настоящему в этой семье красив Сирил, – заметила я и была вознаграждена легким облачком, которое легло на чело мужа. Не стоило ему меня дразнить! – Красив и талантлив, хоть и несдержан на язык.

Этан помолчал.

– Ты заметила, что у него сбиты костяшки пальцев? Думается, не все разделяют твое мнение относительно его красоты и таланта.

– Это завистники! – сказала я с жаром и не выдержала, рассмеялась. – Дорогой, не ревнуй. Я люблю только тебя.

Он нахмурился и сурово пообещал:

– Будешь дразнить – защекочу!

– Боюсь, боюсь. – Я шутливо подняла руки, но тут же посерьезнела. – Знаешь, меня не отпускает чувство, что легкомыслие Сирила напускное.

– Согласен, – кивнул муж. – Кто там у нас остался? Две одинаково скучные старые девы?

На этот счет у меня имелось собственное мнение.

– Знаешь, – сказала я медленно, – Тереза, пожалуй, и впрямь скучновата. Старик выпил из нее все соки. А вот Линнет не так проста…

Стук в дверь не дал мне закончить.

– Входите, Лиззи! – разрешил Этан, набросив на нас покрывало, дабы не шокировать целомудренную горничную.

Дверь, однако, осталась закрытой.

– Это Линнет, – после паузы донеслось снаружи. – Можно войти?

Мы с Этаном удивленно переглянулись. Часы над камином показывали четверть девятого. Странное время для визитов, тем более в супружескую спальню!

– Минуту, – попросил он громко, выбрался из постели и принялся одеваться.

Пришлось последовать его примеру.

Утренний туалет занял у нас не минуту, а добрых десять. Линнет покорно дожидалась в коридоре.

– Что-то случилось? – первым делом спросил Этан, впустив ее в комнату.

Девушка качнула головой. Сегодня она выглядела куда лучше, лишь покрасневшие и чуть припухшие глаза выдавали бессонную ночь. Распущенные по плечам волосы очень ей шли.

– Я должна кое-что вам рассказать.

– Это настолько срочно? – усомнился Этан, жестом предлагая гостье кресло у окна. – Хотите кофе?

– Нет, спасибо. Я уже позавтракала. Не то чтобы срочно, просто… – Она подняла взгляд. – Мать любит поспать подольше, так что по утрам я предоставлена самой себе.

– Мы внимательно вас слушаем, – заверил Этан, наливая мне кофе.

Я кивком его поблагодарила и приготовилась слушать.

– Деда я не любила, – начала она, сложив руки на коленях, обтянутых дешевыми чулками уродливого темно-коричневого цвета. Такие же практичные – читай, кошмарные – стоптанные туфли без каблука довершали картину.

Тон у нее был такой, будто речь шла о погоде или видах на урожай.

– Вряд ли хоть кто-то его любил… – пробормотала я и под укоризненным взглядом Этана стушевалась. – Простите.

– Он был старым жирным пауком, который высасывал жизнь изо всех вокруг. Не представляю, как дядя Питер и тетя Маргарет с ним жили. Мы приезжали раз в несколько месяцев, и то… – Линнет провела рукой по лбу. – Хотя в последнее время дед требовал от матери приезжать чаще.

– Требовал? – повторил Этан, постукивая пальцами по столу.

Серые глаза Линнет сверкнули.

– Дед умел заставить людей поступать так, как нужно ему. Он шантажировал мою мать.

Потрясающее заявление!

Мы с Этаном переглянулись, и он жестом предоставил мне вести беседу. Девушкам легче откровенничать с женщинами, а не с мужчинами и тем более полицейскими.

– Неужели она дала повод для шантажа? – поинтересовалась я осторожно.

– Вы плохо ее знаете, – отозвалась Линнет, поглаживая пальцем чуть заметную штопку на юбке. При том, что ее мать носила шелковые чулки и пользовалась самой дорогой косметикой! – Мама пойдет на что угодно ради привычного комфорта.

С этим я не могла не согласиться.

– И на что она пошла?

Линнет сжала кулаки.

– Мой отец был брокером, – сказала она, кажется, без всякой связи с предыдущим. – Очень успешным. Дела у него шли прекрасно, пока он не влюбился в мою мать. Она была намного младше, красивее и… Думаю, он потерял голову.

– С мужчинами это случается, – пожала плечами я и глотнула кофе.

– Да, но… Она мечтала о приемах, яхтах, драгоценностях. Короче говоря, обо всем том, чего он не мог себе позволить.

– Дайте угадаю. Он стал ввязываться в сомнительные сделки? Разумеется, мы не ждем от вас подробностей.

Линнет кивнула, разглядывая свои пальцы с коротко обрезанными ногтями без следа маникюра.

– Мне было почти четырнадцать, когда он умер. – Она покусала губу. – Отец подстроил все так, чтобы выглядело как несчастный случай при обращении с оружием. Но я уверена, что это не так.

– Страховка? – предположил Этан понимающе.

Линнет кивнула.

– При самоубийстве мы бы ничего не получили. А так матери досталась сумма, которой вполне хватало на жизнь и кое-какие приятные мелочи… Ненавижу ее!

Я подавилась кофе, потрясенная этим взрывом чувств. А казалась такой забитой, покорной!

– Почему? – спросил Этан тихо и подал мне чистый носовой платок.

Она сжала пальцы так, что казалось, будто костяшки вот-вот прорвут тонкую кожу.

– Отец умер из-за того, что потворствовал ее прихотям. А ей хоть бы хны. Получила страховку