Шрифт:
Закладка:
– Дурында Балбесовна, у тебя что, климакс начинается? – сказала она себе вслух, всхлипнула и принялась укладываться спать.
Когда Лина заснула, ей снились расфуфыренные, как модницы, сны. Она то вытаращивала во сне глаза, вглядываясь в яркие краски, то закрывала их и тонула в чем-то нежном, пушистом, пахнущем цветами. Утром, проснувшись, она чуть не подпрыгнула на постели, когда опять увидела на потолке елку. При дневном свете она смотрелась еще более дико. Да к этому невозможно привыкнуть!
В это последнее перед Новым годом воскресенье Лина поехала на рынок, закупить продуктов. Утром она на минуточку пожалела, что гуся съели вчера, а не приберегли на праздник, но потом вспомнила вчерашнее тепло, которое сразу же проснулось где-то в районе пяток и приятными мягкими мурашками побежало по ногам вверх, и жалость мигом исчезла, как не бывало. Неужели она наконец-то поняла, как работают эти счастливые случаи? Еще есть время до Нового года, она подумает и найдет что-то важное для всей семьи, что-то, на что снова откликнется это теплое, ставшее привычным чувство – как по голове погладили, – и тогда это «что-то» непременно сбудется, благодаря последнему красному носочку.
Ехать до рынка было всего ничего – четыре остановки. Можно было бы и пешком, но ноги привычно болели, а до праздников еще почти целую неделю работать. Лина забралась в полупустой автобус и села напротив мамочки с ребенком. Карапуз пускал слюни, надувал щеки и что-то лопотал на своем младенческом языке. Лина невольно залюбовалась и скорчила рожу малышу. Тот испугался и захныкал.
– Зачем вы пугаете ребенка? – возмутилась мать.
– Причем тут ваш ребенок?
– Ну как же, вы ведь ему рожу показали!
– Я живу в свободной стране. Какую хочу рожу, такую и стряпаю.
Едрена матрена, того и гляди и дома такой же появится. Похожий на туалетного утенка! Уф, только не это! Она даже подпрыгнула на месте от этой мысли. Или это не она подпрыгнула? Автобус мчался, взлетая на каждом ухабе.
– Водитель! Аккуратнее! Не дрова везете! – крикнула она в сторону кабины.
– Товарищи пассажиры! – заорал в ответ водитель. – Тормоза отказали, дорога скользкая и под уклон! Держитесь крепко! Все будет хорошо! Нам бы только до ровного места добраться, а там уж остановимся!
Сзади кто-то истерически завизжал, водитель перешел на отборный мат, мать крепко прижала к груди хнычущего ребенка, а Лина запустила руку в сумку, но никак не могла нащупать конверт. Как позарез нужен ей сейчас счастливый случай! Автобус судорожно бибикал, кто-то вызывал по мобильнику службу спасения, за окном проносились нахмуренные лица оборачивающихся прохожих, а Лина поспешно отрывала два носочка. Один синий, один красный. Она подняла голову – на нее смотрели распахнутые доверчивые глазенки. Малыш улыбнулся, а потом снова скуксился и захныкал. Ну, Дурында Балбесовна, чему быть, того не миновать! Синий – себе, красный – карапузу этому. Она протянула руку и быстро приклеила один носочек к ботиночку ребенка, а другой – к своему пуховику.
Дома за окном мелькают все быстрее и быстрее, откуда-то слышится протяжный вой скорой помощи, и уже близится конец квартала, а за ним будет ровный участок, и можно будет остановиться, и… Мысль Лина додумать не успела, потому что раздался страшный треск, она в ужасе зажмурилась и обеими руками схватилась за поручень у окна. Ее хорошенько дернуло, сумка упала на пол, автобус качнулся и накренился. Тогда она не выдержала, снова открыла глаза и уставилась на ребенка, на ботиночке у которого красовался синий носочек.
Синий! Как же она могла перепутать! Она скосила глаза на рукав – красный. Не может быть! Она же хотела карапузу – красный, счастливый. Да что же это такое! Лина протянула руку к носочку, но тут автобус подпрыгнул, и все вокруг завертелось, закувыркалось, слух заполнил резкий звон, автобус еще некоторое время двигался, а потом замер, и все стихло, только хныкал ребенок и стонал кто-то сзади. Когда Лина открыла глаза, то обнаружила, что лежит на окне и над головой у нее тоже окно, покрытое сеткой трещин, а в руки ей скатилась сумка. Когда сердце перестало бешено ухать, она сообразила, что автобус рухнул на бок.
– Что с ребенком? – спросила она и неловко попыталась подняться на ноги.
– Мишенька, родной мой, у тебя ничего не болит? – Лицо мамочки заливали слезы, она целовала малыша в макушку и судорожно ощупывала.
– Так он в порядке или нет?
– Он не ударился совсем, он прямо на меня упал, сверху, мой хороший, маленький, не плачь, все уже хорошо, мама с тобой.
Лина помогла матери с ребенком подняться на ноги и обернулась. Из всего автобуса уцелело только окно напротив них. Заднюю часть засыпали осколки. Кто-то из пассажиров прикладывал платок к разбитому лицу и ссадинам на руках, кто-то стонал, не в силах подняться. Через окно спускались спасатели и врачи. Она попыталась ощупать себя – ноги болят, но это и раньше было, ноет ушибленный локоть, но это ерунда, синяк. А больше – ни одной царапины.
Она честно пошла в скорую и дала себя осмотреть. Но не для того, чтобы убедиться в своем здоровье, она хотела послушать, что врачи скажут про малыша.
– Да вы не переживайте, мамаша. Мальчик в порядке, но мы вас, конечно, отвезем в больницу, понаблюдаем и сделаем снимки. Вам вон как повезло – другие пассажиры разбились, у водителя – черепно-мозговая, кто ногу сломал, кто руку, у кого лицо в порезах, из всего автобуса только трое и не пострадали – вы и вон та женщина.
Лина смотрела на разбитый автобус, на осколки, следы крови и не верила себе. Как же так? Она точно видела в самый последний момент, что приклеила на ребенка синий носочек! Таинственный отправитель открытки обманул получателя? Неужели нет разницы между счастливым и несчастным носочками? И на самом деле они все были счастливыми, все десять, только Лина никогда не сможет этого проверить и будет всю жизнь жалеть, что неправильно ими воспользовалась?
Потом она посмотрела, как улыбается успокоенный малыш и тянет ручки к блестящему стетоскопу врача, и подумала – да гори оно синим пламенем! О чем тут жалеть? Но как же удачно все-таки она в тот день пролила чай на столе!
Вечером дома Лина еще раз достала конверт. Почему-то решила, что
