Думаешь, Лизонька – ходячая приманка для несчастий? Жалко тебе ее, значит? Так жалко, что вот тебе – новый повод для жалости! Нет бы пожелать девочке, чтобы хоть чуточку умела за себя постоять!

Уверена, что Леонидовна из любой беды личную выгоду извлечет? Презираешь ее за меркантильность и корыстолюбие? Полюбуйся на крайний вариант – человек повредился и сам же этому радуется.

Лина нырнула под воду с головой и совершенно по-детски пустила оттуда пузырь.

Как поздно до нее это доперло, когда больше половины носочков уже потрачено!

Верит ли она сама, что может запросто выиграть миллион в лотерею? Нет, конечно! С детства считает, что деньги нужно зарабатывать. А разве она столько заслужила, простая почтальонша? Зато она точно знает, что нельзя ей ни болеть, и уж тем более глупо умереть, пока обеих дочек на ноги не поставит. И сапоги Насте нужны были позарез. И та старушка в подарочном магазине – она ведь сама подумала, что ей бы еще жить да жить!

Лина снова забулькала, как бегемот, из-под воды. Она подавила желание выскочить из ванной и совершить десять-двадцать кругов по дому, вырывая на себе волосы и посыпая голову пеплом.

Два! Осталось всего два счастливых случая!

И никакого большого счастья на нее не обрушится! Нечего и мечтать! Не станет она миллионершей, и не перевернется на ее улице тележка с отборными женихами для Ирки. Потому что сама она в это не верит.

А если поверить? И как поверить?

На этот вопрос Лина ответа не нашла и решила подтвердить свою догадку и потратить еще один синий носочек. Суббота на почте – день рабочий, писем навалом, Новый год на носу. С утра она размышляла, кого бы выбрать на этот раз, чтобы все сразу стало ясно. Если подарить несчастливый носок Таньке, ей тоже наверняка несчастье удачей обернется, слишком она везучая. К Наталье Лина относится неплохо, только считает ее чересчур скучной и спокойной. Это что же, она еще скучнее станет? Непонятно.

Подходящий персонаж обнаружился на доставке. Возле подъезда на скамейке торчал старичок Степаныч, про которого Лина частенько говорила:

– Чтобы ему ведро помойное на голову надели!

Степаныч, человек старой коммунистической закалки, ненавидел рекламу, а особенно ту, что с накрашенными полуобнаженными женщинами. Хотя лет ему было столько, что в деньрожденный торт пришлось бы втыкать свечки целый день, на недостаток сил он не жаловался. Каждое утро он доставал из своего ящика пачку рекламных листков и рвал в мелкие клочки с победоносным видом участника парада на Красной площади. Та же участь постигала газеты с объявлениями, а иногда и письма под руку попадали. Когда Лина видела, как Степаныч трясущимися руками в старческих пятнах рвет белый конверт, по спине у нее словно сороконожка бежала.

Поэтому она без тени сомнения приклеила ему сзади на шапку синий носочек, искрящийся на ленивом зимнем солнышке. Едва она закончила раскладывать утреннюю почту по ящикам, как с улицы послышалась громкая ругань, а в голове снова заиграли новогодние озорные колокольчики.

– Ах ты, сволочь! Вот суки! Да что ж вы делаете-то! – орал Степаныч.

Лина опустила в ящик последнюю газету и выскочила на улицу. Старичка с ног до головы покрывал серый пепел, как будто он только что подвергся извержению вулкана, на пальто хвостом висела спиральная стружка, на шапку прицепился здоровый кусок старых рваных обоев в цветочек. Глаза с покрытого пылью лица сверкали так, словно он вел в бой армию. Вокруг валялись куски фанеры и картона и мятая картонная коробка. Похоже, кто-то выкинул в окно строительный мусор.

– Извини, дед! Мы случайно, сели покурить и с подоконника столкнули! – крикнул кто-то сверху.

– Идиоты! Засранцы! Сволочи! Вот приедет мой сын в отпуск, он вам покажет, как мусором кидаться!

Сын к Степанычу не приезжал ни разу за то время, что Лина работала на этом участке, а это добрых лет пять, не меньше. А письма от него старик рвал, так же как и все остальное. Лина пропустила эту грустную мысль мимо себя и помчалась на почту, размахивая сумкой, как школьница.

Так просто все сразу стало, так понятно! Вот тебе и на – захотела, чтобы Степаныч на себе почувствовал, каково это, когда люди мусорят где попало, – и ему досталось! Ай да Лина, ай да ведьма! Ну, теперь пора со счастьем разобраться.

Лина сидела за столом, заполняла квитанции, но не различала ни адресов, ни цифр. Впервые за много лет она мечтала. Сидела и улыбалась, а в голове играли веселые новогодние колокольчики.

Она представляла, что у них будет садовый домик. Можно будет летом выходные проводить за городом, дышать свежим воздухом, пить на крылечке свежий чай со смородиновыми листьями и закусывать бубликами, есть малину с куста и закатывать по осени помидоры с травками. Лина представила себе жаркий летний день. Настя лежит в тенечке, штудирует учебник, готовится к экзамену. Лина в огороде, окучивает грядки, выпалывает сорняки. А Ирка со своим утенком приклеивают над входом плакат: «Тут живет идеальная теща» и прыгают вокруг дома в одних на двоих семейных трусах в горошек, чтобы желание исполнилось. Солнце палит нещадно, и спина болит, и ноги ноют, а грядка не кончается. Дергает Лина сорняки и думает, что на рынке все дешевле – и картошка, и огурцы. Тьфу ты! Улыбка сползла с лица Лины, но она почти сразу же расхохоталась. Вот ведь размечталась, Дурында Балбесовна!

Потом она подумала, что хорошо бы девчонок вывезти на море. Настя вечно носом шмыгает, а Ирка будет лучше выглядеть, если загорит. Да и самой ей не помешало бы ноги подлечить. Или ремонт дома сделать. Сантехнику купить красивую, блестящую, надежную, чтобы кран не срывало никогда в жизни. Девчонкам комнату сделать как из дорогого журнала, чтоб не стыдно было парней водить. И не разрешать Ирке портить квартиру! Хотя туалетному утенку и такая обстановка сойдет, он даже рад. А Насте рано замуж, пусть сперва доучится. А может, захотеть квартиру побольше? Чтобы у каждой из девчонок была своя комната? Или еще одну квартиру, хотя бы для одной из девчонок?

Шея затекла. Лина повертела головой и уставилась за окно. Мужик в дубленке с трудом волок по дороге огромную елку. Она вспомнила, как хорошо было раньше, когда девчонки были маленькие, их отец еще жил с ними и каждый год они вместе наряжали елку, а Лина запекала гуся и приклеивала ватой к потолку серебристый дождик. Вот если бы вернуться, хоть разочек, в то время! И вползло в нее приятное, нежное, словно теплая мягкая рука по голове гладит и шепчет кто-то: «Все будет хорошо».