полную негодность, если бы не одно маленькое удовольствие. Начальница уносила с собой не только чувство удовлетворения и превосходства: на юбке у нее повис синий картонный носочек в снежной опушке – отличная компания для злобной грымзы.

Лина сложила утреннюю почту в сумку, потянула за шарфик, и конец зацепился за угол стола. Она со злостью дернула, шарфик хрястнул, треснул и порвался.

– Ексель-моксель, – выдохнула она.

Все так и есть! Есть какая-то неуловимая связь между тем, что она, можно сказать, украла вчера чужое письмо – испортила, открыла, да еще и воспользовалась, а сегодня ее наказали за вскрытие посылки, которую она в глаза не видела. И ведь за все годы, что Алла руководит почтовым отделением, ни разу ей в голову не приходило выбрать Лину в качестве козла, а точнее козы, отпущения. Не то чтобы они были в хороших отношениях – вряд ли крокодилица будет дружить с медведицей, – но соблюдали вооруженный нейтралитет, изредка выстреливая друг в друга колкими, но не опасными для жизни ругательствами. И вот на тебе, одно подходит к другому, как колпачок – к ручке. «Бог наказал», – могла бы сказать Лина, если бы верила в Бога. Она потрепала оборванные концы пестрых нитей, привычным жестом обмотала шарф вокруг шеи и поспешила на доставку. Ей не терпелось вернуться в отделение, чтобы посмотреть, как сработает на этот раз синий носочек.

Но не успела Лина отойти и десятка метров, как услышала вскрик и обернулась. На крылечке сидела Алла Леонидовна, неуклюже подвернув ногу. Роскошная меховая шапка сбилась набок, и выражение лица у нее было, как у ребенка, которому не досталось подарка – вот-вот заплачет. Лина почувствовала себя Брюсом Ли, который наносит смертельный удар кровному врагу. Так ей и надо, бабище-стервище!

Начальница увидела ее и позвала:

– Лина! Лина, ты же видишь, я встать не могу.

– А почему за дворником не следишь? – выговорила ей Лина, поднимая на ноги. – Он лед не чистит, я сама сколько раз чуть не падала!

– Ох, не могу, не могу на ногу наступить, – плаксиво сказала Алла.

– Мужу звони, пусть в травмпункт тебя везет.

Через каких-нибудь пять минут весь отдел утешал Аллу Леонидовну. Никто из сотрудниц еще не видел суровую начальницу в таком, в буквальном смысле этого слова, плачевном состоянии. Тушь размазалась по лицу, она охала и склонялась к ноге, опущенной в ведро со снегом, которое заботливо притащила Танька. Лина не удивилась, что синий носок с юбки исчез.

Однако триумф ее продолжался недолго. Когда снова она вышла с сумкой, то, проходя мимо кабинета Леонидовны, услышала разговор. Начальница курила в форточку и торопливо говорила:

– Приезжай, забери меня. Мне нужна будет справка из травмпункта. Не зря я сделала страховку от несчастного случая, как чувствовала… Нет, нога не очень болит. Как думаешь, они там трещину смогут найти, если хорошо попросить? У меня здесь несколько свидетелей, как сильно я упала. Жалко, что это наше почтовое крыльцо, а то еще можно было бы в суд на ЖЭУ подать.

Голос у нее был бодрый, совсем не похожий на тот плаксивый тон, каким она только что сокрушалась сотрудницам о загубленных новогодних праздниках.

Лина топнула ногой. Ну кто бы мог подумать, что у этой выдры чумазой есть страховка от несчастного случая! Радуется, словно ей повезло. Лина представила себе место, отведенное в организме Аллы Леонидовны специально для радости. Большая пустая комната с белыми, ничего не выражающими стенами. И туда впустить можно всякое – можно детский смех, можно новогоднюю елку, а можно сломанную ногу. Лина представила себе ногу в гипсе посреди белой-белой комнаты и пачку денег, и у нее заломило челюсти. Ну и как можно обижаться на это чучело? И снова коснулось ее знакомое ощущение, как будто кто-то близкий и родной погладил по голове. И разом прошли злость и негодование. Ну и леший с ней, с Леонидовной этой. Лина ухмыльнулась и помчалась на доставку. Есть еще одно важное дельце.

Лотерейный киоск расположился через один дом от почты. На почте, конечно, тоже можно билет купить, но коллеги засмеют. Закончив с доставкой, Лина достала конверт, который снова заиграл свою мелодию, оторвала красный носочек и приклеила себе на кофточку. С замиранием сердца она достала кошелек и направилась к киоску.

– Женщина! – услышала она и обернулась.

Сзади ухнуло, грохнуло, оглушило, и вокруг поднялась снежная пыль.

Аккурат на том месте, куда секунду назад собиралась ступить Лина, возвышался внушительный сугроб, а вокруг валялись колючие, болезненно прозрачные осколки сосулек.

– Я хотела сказать, вы перчатку обронили, – у девушки, что окликнула Лину, дрожал голос.

– Спасибо, – машинально ответила Лина, подняла перчатку, расстегнула куртку и заглянула внутрь.

– С вами все хорошо? – забеспокоилась девушка.

– Все в порядке, – пробормотала Лина, убедившись, что красный носочек как корова языком слизнула.

Она посмотрела наверх, на крышу пятиэтажки. Оттуда свисали глыбы снега и сосульки, только прямо над ней виднелся голый карниз. У нее на глазах сверху сорвалась еще одна толстая сосулька и рухнула вниз, разбившись в мелкие осколки. Лина охнула – как под дых ударили. Она поняла, чего избежала минуту назад, тело с опозданием отозвалось на стресс, по животу пробежала судорога, на висках выступил пот.

И тут ей как пинок под зад дали. Драгоценные носочки тают на глазах, как кусочек масла в горячей картошке, а счастливые случаи пропадают самым обидным образом! Нет, она, конечно, рада, что ее не стукнуло сосулькой по голове, но ведь если бы не носочек, она и не потащилась бы к этому киоску. Лина решила, что сегодня она во что бы то ни стало купит лотерейный билет. Вот подойдет к киоску, достанет кошелек и тогда приклеит на себя красный носочек. Но сначала надо избавиться от синего.

Домой зайти она не успела, вернулась на почту. Поднимаясь по крыльцу, она ухмылялась, как злая ведьма. Пора фамилию менять на Раздайбеду, была у нее знакомая из Украины с такой фамилией. Сразу нацелилась на Таньку: слишком много той в жизни везло – можно и разбавить одним несчастным случаем. Но Танька куда-то запропастилась и, как почти сразу выяснилось, отпросилась на весь день по каким-то своим делам, а Лине втемяшилось в голову, что надо купить лотерейку непременно сегодня. Поэтому она выбрала Лизоньку – худую и серенькую, как простой карандаш, девушку в очках, которая пришла на почту на практику после какого-то техникума, да так и осталась. Никто толком не знал, чем она должна заниматься. Лиза пыталась помогать и операторам, и почтальонам, но вреда от нее выходило больше, чем пользы, и чаще всего от нее отмахивались или поручали совсем никому не нужную работу – протирать полки на