Из любопытства мне захотелось посмотреть, как разыграется это странное воссоединение, но я умирала с голоду, и, когда передо мной поставили отдельную тарелку с кишем[53] и салатом из свежей зелени, у меня в животе заурчало.

Люсьен бросил на меня взгляд из-под своих длинных ресниц, уголки его рта дрогнули. Он слышал.

– Я же говорила, что проголодалась, – пробормотала я ему.

Выразительные губы снова дрогнули.

– Нам придется усерднее работать, чтобы накормить тебя, пчелка.

Он произнес это так тихо, едва шевеля губами, что я уверена – лишь я одна могла это услышать. Но Антон наблюдал слишком пристально, и его взгляд метался между нами.

– Итак, Люк, ты встречаешься с принцессой. Хороший ход.

Мои глаза сузились. Люсьен откинулся на спинку стула, лениво раскинув руки и ноги. Это не вязалось с напряженным предупреждением в его голосе.

– Эмма – гостья Мами́, Ант. Запомни это, ладно?

По тому, как нахмурился Антон, я поняла, что ему вряд ли понравилось, как назвал его Люсьен, но прежде, чем он успел ответить, Амалия кивнула, элегантно взмахнув рукой.

– Это правда. Вы, мальчики, держите Эмму подальше от своих ссор.

Это почти гарантировало – я окажусь в их эпицентре.

Я повернулась к Тине, которая по-прежнему сидела с широко раскрытыми глазами.

– Они часто ссорятся, да?

Тина казалась удивленной, но смирившейся.

– С тех пор, как были детьми. Не помогает и то, что они оба играют в центре.

– Играли, – поправил Антон, как последний осел. – Я не на пенсии. Слава богу.

Его заявление ощущалось будто свинцовый шарик, упавший на стол. И мое сердце болело за Люсьена. Даже Антон, казалось, осознал, какую ужасную вещь сказал. Он поморщился, его лицо исказилось от искреннего раскаяния.

– Черт, извини, Люк.

Люсьен остался невозмутим, словно гранитная статуя.

– Нет проблем.

Бромми, которому подали два киша, наклонился и поймал мой взгляд.

– Ант просто вредничает, потому что мы надираем ему задницу во время каждого плей-оффа. Не так ли, Человек-муравей[54]?

Антон ухмыльнулся.

– Я надрал тебе задницу в прошлом году, не так ли, Бромид?

– Это потому, что с нами не было… Черт! Извини, Оз. – Он наклонил голову и отправил в рот кусок киша.

С ними не было Люсьена. Наверное, он пропустил оставшуюся часть сезона.

Люсьен внезапно фыркнул.

– Что ж, весело.

Бромми поднял голову и подмигнул.

– Прямо как в старые добрые времена.

Люсьен подавил слабый смешок и принялся за еду. Я достаточно расслабилась, чтобы сделать то же самое. Еда, как и ожидалось, оказалась вкусной.

– Что в этом кише? – спросила я, пытаясь скрыть стон.

– Вяленые помидоры и гауда, – ответила Амалия.

– Сегодня готовишь ты, Мами́? – спросил Антон с лукавым видом.

– Разогреть духовку – это мелочь, не так ли? – Холод в ее взгляде бросал ему вызов сказать обратное, и я улыбнулась с набитым ртом.

– Итак, – обратилась ко мне Тина, – я знаю, ты не можешь вдаваться в подробности, но понравится ли нам финал? – Ее зеленые глаза блестели от возбуждения. – Я не могу ждать.

Под столом нога Люсьена коснулась моей. Поддержка. Самая незначительная, и все же она ощущалась как нечто большее.

– Что ж, – начала я весьма аккуратно, – люди точно будут говорить об этом. Это я могу гарантировать.

– О, я так и знала! – Тина приблизилась. – Ты должна мне сказать… каково это – работать с Мейсоном Сэйнтом? Он великолепен. Такое тело. Просто божество.

– Эй! – вмешался Бромми. – Мужчинки горячее некуда прямо тут.

– Ой, правда? – Тина прищурилась, оглядываясь по сторонам. – Что-то я их не вижу.

– Наклонись-ка немного, милашка, и я устрою тебе персональный тур.

Она скорчила рожицу Бромми, а затем повернулась ко мне.

– Расскажи все о Сэйнте.

– Да, – встрял Люсьен, встречаясь со мной взглядом. В этот момент его глаза блеснули проницательностью и легкой злостью. – Он такой же красавец в жизни?

Тина со смешком швырнула в него салфеткой.

Я одарила его вежливой улыбкой.

– Да, так и есть.

Эта фраза стерла веселье с лица Люсьена.

– Он замечательный, – честно призналась я Тине. – Джентльмен с весьма специфичным чувством юмора. Он совершенно прекрасный актер и никогда не крадет сцену. За эти годы мы очень сблизились.

Люсьен хмыкнул.

Я не сводила глаз с Тины.

– А еще он помолвлен.

Бромми рассмеялся.

– Горячие уходят быстро, крошка.

– Ты наконец признаешь, что не горяч? – парировала она, добавляя соус.

– Мы оба знаем, что это ложь. Предложения поступали, но я достаточно умен, чтобы не попасться.

Тина сделала рукой знак, означавший «ну конечно», и закатила глаза, повернувшись в мою сторону. Я поймала ее взгляд и ухмыльнулась.

Антон понаблюдал за нашей игрой, затем повернулся к Люсьену.

– Кстати говоря, на днях я видел Кэсс. Похоже, она встречается с Кэшоном.

Ощущение возникло такое, будто из помещения высосали весь воздух, что впечатляюще, ведь мы находились снаружи. Люсьен покраснел, его челюсть отвисла.

Амалия пробормотала себе под нос что-то очень похожее на «идиот», затем разразилась целой тирадой невнятных фраз по-французски, свирепо глядя на Антона.

Я знала, что мне не следует спрашивать, понимала это инстинктивно. И все же каким-то образом мой глупый рот все равно произнес эти слова.

– Кто такая Кэсс? – спросила я.

Взгляды метались по сторонам, все смотрели друг на друга, словно не понимая, кто это сказал. Но Люсьен, который сосредоточился на еде, закидывал ее в рот механически, словно едва чувствовал вкус. Ответил он вежливо, будто ничего не случилось:

– Моя бывшая невеста.

И меня осенило: Люсьен потерял гораздо больше, чем просто свою профессию.

Глава одиннадцатая

Люсьен

– Ты не против компании? – Бромми не стал дожидаться ответа и занял свободное место рядом со мной в маленьком патио с видом на океан.

Впечатляюще, что он разыскал меня, учитывая размеры поместья, но у Бромми талант к таким вещам. Я сунул руку в маленький холодильник, стоящий сбоку, и достал для него бутылку пива.

– Спасибо.

Когда он открыл ее, раздался щелчок.

Солнце почти скрылось за океаном, оставив после себя лишь сверкающее серебро. Но и оно исчезло в мгновение ока: небо потемнело до мягкого дымчато-голубого цвета, который напомнил мне глаза Эммы. Это чертовски пугало, но все же оставалось правдой.

Бромми с глубоким вздохом откинулся на спинку стула, запрокинув голову, чтобы посмотреть на звезды, которые начинали сиять в бархатных сумерках. Над нами пронесся легкий ветерок.

– Чувак, мне нравится такая погода, – сказал он.

– Да, здорово. Если не обращать внимания на засуху, безудержные лесные пожары, оползни и землетрясения.

Он усмехнулся.

– Все еще превосходит дерьмовую