– Я… я…

– В глаз? – спокойно спросил я. – Ну конечно. Я и впрямь помню, как моя невеста щеголяла с отвратным черным фингалом.

Я замахнулся кочергой и припечатал ее прямо над его носом. Горячий металл зашипел на холщовой ткани, припекая ее к коже. Он издал грубый рык, неистово извиваясь, будто червяк на крючке.

– А еще я помню, что ты ударил ее по щеке. – Я вмазал ему по лицу через мешок. – В бровь.

Хлясь!

– По ребрам.

Хлясь!

– И по коленям тоже.

Хлясь! Хлясь! Хлясь!

Я избивал Камински, пока Сэм топил Бирна в его же кровати. Через десять минут, когда оба третьесортных бандита едва оставались в сознании, Сэм выбросил белый флаг. Буквально. Бросил полотенце на пол. Я вытер конец кочерги о штаны Камински и вернул ее на место.

– Оставь деньги. – Сэм вышел, по пути затушив ботинком окурок, который бросил на пол.

– И больше никогда не приближайтесь к моей будущей жене. – Настал мой черед обратиться к присутствующим. Воздух был пропитан запахом пота, крови и насилия. Я подтянул свои кожаные перчатки, оглядываясь вокруг. – Если услышу, что вы посмели хотя бы дыхнуть в ее сторону, то сильно пожалеете. Более того, я буду следить, чтобы вы держались от нее подальше. Если обнаружу вас в окрестностях ее дома… – Я осекся.

Мне не нужно было заканчивать фразу.

Они и так знали.

Час спустя мы сидели в местном ирландском пабе неподалеку от квартиры Колина Бирна.

Песня Red Right Hand в исполнении группы Nick Cave and the Bad Seeds эхом отражалась от обитых панелями стен. Сэм флиртовал с двумя грудастыми официантками, помогая одной из них заполнить налоговый документ.

Меня уже не в первый раз посетила мысль, что у Бреннана явно была склонность к антисоциальному поведению. Мне хватало ума держать его подальше от моей сестры. Я тоже застолбил себе местечко в этой категории, но где-то посередине.

Но Персефона мне не сестра. Я не обязан спасать ее от самого себя.

Как бы там ни было, мой план состоял в том, чтобы избегать ее любой ценой, как только она забеременеет. Причем как можно скорее, если я смогу на это повлиять. Ей нет места в моей повседневной жизни.

Причинение боли людям, которые причинили боль ей, принесло мне странное чувство удовлетворения. И это притом, что возбуждение от насилия было больше свойственно Сэму.

– Что это с тобой такое? – Сэм поглядывал на меня поверх бокала с пивом «Гиннесс». Как всегда, в своем репертуаре.

– Просто задумался. – Я откинулся на спинку дивана старой деревянной кабинки, рассматривая разношерстную толпу молодых специалистов и рабочих.

– Мое нелюбимое занятие. – Сэм зачерпнул целую горсть соленого горошка с васаби и закинул в рот. – О чем же?

– О браке.

– А конкретнее?

– О его обременительной необходимости. Вот ты чего ждешь?

Сэм жахнул красной пачкой сигарет «Мальборо» по столу. Одна сигарета послушно выскочила вверх. Он поднес пачку ко рту и зажал сигарету зубами.

– Ничего. – Он закурил. Сэм был печально известен тем, что нарушал правила, установленные Городским Советом Бостона. Курение в ресторанах было одним из наименее одиозных поступков, которые он совершал. – Я не собираюсь жениться. Как ни странно, очень легко принять такое решение, когда ты не обязан продолжать род, а твои биологические родители – подлый ублюдок, заслуживающий смерти, и шлюха, бросившая тебя у своего бывшего на пороге, когда ты стал достаточно взрослым, чтобы понимать, что значит быть брошенным.

– А кто унаследует всю твою собственность? – спросил я.

Сэм Бреннан купался в деньгах. Я точно не знал, насколько он был богат. Вероятно, он декларировал в налоговой не больше пятнадцати процентов своего дохода, но я бы предположил, что он входил в клуб миллионеров, чье состояние исчислялось десятками миллионов.

Сэм пожал плечами.

– Сейлор. Может, ее дети. Деньги ничего для меня не значат.

Я верил ему.

– Но ты вырос с Троем и Спэрроу Бреннан, – не отступал я, зная, что от разговора не будет никакого толка. Мужик был неприступным, как стена. – С золотой парой Бостона.

– Хан Соло и Лея Органа на максималках. – Сэм сделал глоток пива и горько усмехнулся. – Но это ни черта не значит. Во мне нет ДНК ни Спэрроу, ни Троя. Я сирота. Тщательно продуманная ошибка, рожденная из чувства мести. Я не планирую продолжать род. К тому же, что хорошего в том, чтобы заводить ребенка, зная, что меня в любой момент могут на всю жизнь упечь за решетку?

Он был прав.

– А теперь, – он указал бокалом в мою сторону, – вернемся к делу. Бирн и его марионетка навсегда исчезли из поля зрения. Следующим шагом нужно найти Вейтча. Выяснить, где он прячется. Чем занимается. Посадить его на поводок. Может, притащить обратно и бросить в лапы Бирна. Одним выстрелом убить двух зайцев.

– Оставь его, – отмахнулся я. – Бирну заплатили. Камински всю оставшуюся жизнь проведет в инвалидном кресле. А Вейтч наверняка мертв. Дело сделано.

– Мертв? Я так не думаю. Готов поспорить, что Вейтч жив, и как только услышит, что его жена вышла замуж за миллиардера, сразу вернется и начнет выдвигать требования.

– Это невозможно, – гнул свое я. – Свидетельство о расторжении брака должно быть готово уже завтра утром. Он не сможет претендовать ни на один пенни. Мне ни к чему знать, где сейчас Вейтч и что он замышляет.

– Он может связаться с Персефоной и сыграть на ее чувствах. Он ее муж.

– Бывший.

– Она выбрала его.

– По ошибке, – резко возразил я.

– Если кто и склонен проявить милосердие к ублюдку, который ее бросил, так это твоя будущая жена, – предупредил Сэм.

Я хрустнул пальцами под столом.

– Именно. Так что лучше обрюхатить ее, пока она не сбежала со своим бывшим.

Я не хотел себе беглую невесту. Я не был уверен, что Персефона не бросится в объятия бывшего мужа и не нарушит наш договор, как только я притащу его обратно из помойной ямы, в которой он прячется. К тому же, чем дольше он не знает обо мне, тем больше у меня шансов зачать с Персефоной ребенка, пока он не вмешался.

Сэм окинул меня невозмутимым взглядом.

– Дело не доведено до конца, – предупредил он. – Я так не делаю, Фитцпатрик.

– Ты будешь делать все, что я тебе велю, за твою зарплату, Бреннан. – Я схватил виски, выпил залпом и громко стукнул стаканом по столу. – И я велю тебе забыть о существовании Пакстона Вейтча.