вопроса уже достаточно времени, я поставил точку.

– Возьми все.

– Прошу прощения, сэр?

– Кольца, которые прислал ювелир. Возьми их все. Пусть выбирает, носит по очереди, дарит своим назойливым подружкам, отдает на благотворительность, подтирает ими зад. Мне все равно.

– Вы имеете в виду, купить все восемь колец, которые ювелир прислал сюда ночным рейсом из Мумбаи? – Она захлопала глазами, глядя на меня так, будто я отрастил лишнюю голову и пытался прикрыть ее декоративной вазой для фруктов. – Они стоят по полмиллиона за штуку.

– И что? – Я прижал пальцы к глазницам. Общение с людьми утомляло сильнее, чем марафонский забег.

– Ничего. Будет сделано, сэр.

Отделавшись от Барби-стриптизерши, я снова повернулся к своему брату и юристу, готовый продолжить разговор об Эрроусмите. Оба уставились на меня взглядом, не сильно отличавшимся от того, коим меня одарила мисс Брандт.

– А теперь что? – рявкнул я.

– Ты мог обойтись одним кольцом, – пробормотал Дэвон. – Но выбрал их все.

Все и ничего – это одно и то же. По сути, я в любом случае не делал выбор.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил я.

– Он хочет сказать, – Хантер усмехнулся, взял кофе с моего стола и встал, – что тебя, мой дорогой братец, скоро ждет мощная эмоциональная встряска. Оберни свое черное сердце пузырчатой пленкой, потому что скоро запахнет жареным, а я займу место в первом ряду, когда ты наконец-то поймешь, что ты вовсе не такой бездушный ублюдок, каким себя считаешь.

– Займи мне местечко рядом с собой. – Дэвон стукнулся кулаками с моим братом.

Я выгнал обоих.

Идиоты.

Десятая

Персефона

По прошествии месяца, в течение которого мой жених оставлял все мои звонки и сообщения без ответа, я приехала на свою свадьбу в черном лимузине в компании Белль и Сейлор.

День выдался на удивление солнечный. Особенно притом что зима перетекала в весну, а нескончаемые дожди отказывались ослабевать на протяжении всей – как выразились местные метеорологи – самой длинной и хмурой зимы в Бостоне.

Поскольку все планирование легло на мои плечи, я позаботилась о том, чтобы свадьба соответствовала только моим особенностям и предпочтениям.

Эшлинг сообщила, что Киллиан терпеть не может фрукты в десертах, но свадебный торт представлял собой шестиярусный бисквит, покрытый глазурью из белого шоколада и украшенный зернами граната. Церемония проходила в протестантской церкви Святого Луки, которую я посещала с пеленок, хотя мне было известно, что Киллиан воспитывался ирландским католиком.

На мне было облегающее платье жемчужного цвета, а на волосах – такое количество лака, что им можно было бы пробить дыру в озоновом слое. Я чувствовала себя жутко огнеопасной и мысленно отметила, что нельзя подходить близко к курильщикам и свечам.

Для букета я выбрала полевые цветы с явным намерением дать моему будущему мужу понять, что меня нельзя приручить.

Я решила ограничиться церковной службой. Никакой вечеринки. Никаких громких поздравлений. Мои чувства к Киллу были сильны, как никогда, но я не собиралась делать все за него. Если он хочет счастливый брак (в чем я сомневаюсь), то ему тоже придется приложить усилия.

Отчасти я даже сомневалась, что Киллиан вообще придет на свадьбу. В конце концов, он ведь снова начал полностью игнорировать факт моего существования, как только я приняла его предложение. Если бы не Дэвон или риелторы, банкиры, ювелиры и персональные консультанты по покупкам, которых он отправлял лебезить передо мной, я бы подумала, что он сдрейфил.

Мне стоило догадаться.

Киллиан Фитцпатрик никогда не дрейфил.

Разве что дрейфовал, как неприступный айсберг.

Я сидела в лимузине перед церковью. Мама с папой приехали из пригорода. Они пришли в замешательство из-за моей внезапной свадьбы, но все равно были за меня счастливы. Знали, как сильно я страдала из-за Пакстона, и решили, что я предпочла выйти за старшего брата моей хорошей подруги, потому что у нас с ним всегда была невероятная, полная заботы связь.

Во всяком случае, я подкинула им эту историю, и именно такую версию они предпочли проглотить. Папа только оправился после операции на колене, а потому не мог вести меня к алтарю.

Я сочла это скорее предзнаменованием, нежели совпадением. Попросила Хантера взять на себя обязанность выдать меня замуж («Сам бы я предпочел выдать тебя за Влада Колосажателя, но слишком уж боюсь за свою жизнь, чтобы в чем-то отказать Киллу»).

– Тук-тук. – Раздался тонкий, как колокольный звон, голосок Эш. Она открыла дверь лимузина и скользнула в салон в кроваво-красном платье подружки невесты.

– Привет. – Я выдавила улыбку, осознав вдруг, что слишком крепко сжимаю ладонь Белль. Я отпустила ее, пока сестре не пришлось ампутировать руку из-за гангрены.

Эш протянула мне венок из полевых цветов.

– Счастливый талисман для невесты. Традиция Фитцпатриков.

– Он от Килла? – Я удивленно вскинула бровь. Подумала о ядовитых цветах, которые он вынимал из моих волос много лет назад.

Эш помотала головой, заливаясь неистовым румянцем, который хорошо сочетался по цвету с ее платьем.

– Пардон. Надо было пояснить. Это я его для тебя сделала. Согласно ирландскому обычаю, невеста сама вплетает венок в свои волосы. Он приносит счастье в браке.

– Мои волосы сейчас крепче камня, – заметила я.

– Эта дрянь правда действует? – Белль выхватила цветочную тиару из рук Эшлинг. – Сестренка, тебе понадобится вся удача, какая только возможна. Ты наденешь его, даже если это будет последнее, что ты сделаешь в жизни. И кстати, держи. – Белль бросила тиару мне на колени и принялась рыться в сумочке. Нашла оранжевый пузырек с таблетками, достала одну и сунула ее мне в рот.

– Что это? – пробубнила я, зажав ее губами.

– Легкое тонизирующее средство.

Я проглотила таблетку, вплетая пряди волос в цветочный венок, а Белль поднесла бокал с шампанским к моим губам.

– Церковь забита под завязку. На скамьях ни одного свободного местечка. – Эшлинг устроилась на заднем сиденье, пока мы ждали, когда нас позовет координатор мероприятия. – Сэм запер за Киллом двери церкви – еще одна ирландская традиция, чтобы удостовериться, что жених не сбежит, а Хантер сунул ему шестипенсовик в ботинок. Килл был недоволен.

– А когда он бывает довольным? – съязвила Сейлор, и они втроем разразились смехом.

Я выглянула в окно на небо. На нем виднелось всего одно-единственное облако.

Тетушка Тильда.

Я улыбнулась. Пути моей покойной тети были неисповедимы, но она не могла не прийти сегодня.

– Я не могу поверить, что снова выхожу замуж, – прошептала я, скорее обращаясь к ней, чем ко всем остальным.

– Еще не поздно передумать, – напомнила Сейлор. – Правда. Можешь спросить