Лицо Цветочницы исказилось от отвращения, ведь она знала, что я прав. Эммабелль демонстрировала моральные принципы, как у печенья с сюрпризом. В теории она больше подходила моему дерзкому характеру. Однако на деле именно Персефона сводила меня с ума.

– Мы закончили. Скинь мне на почту твой размер кольца. – Я нажал на кнопку, чтобы опустить перегородку.

Персефона выставила ладонь.

– Еще два условия, прежде чем я соглашусь.

Повинуясь импульсивному порыву, я хотел посоветовать ей взять эти свои условия и засунуть в свою маленькую, наглую попку. Но даже я признавал, что она собиралась связать свою жизнь с одним из самых ненавистных мужчин Америки. И если она хочет красивую сумочку Hermes или новую пару сисек в качестве свадебного подарка, я вполне могу это устроить.

– Валяй.

– Первое: я хочу, чтобы мы зачали наших детей старым-добрым способом. Я знаю, что ты считаешь это жалким и примитивным желанием с моей стороны, но мне все равно. Я не хочу делать ЭКО. Не хочу, отнимать чужое место в своем стремлении завести ребенка, даже не попробовав сначала сделать это естественным путем. Знаю, что я не в твоем вкусе, но если я так далеко зайду ради тебя, то будет справедливо, если…

– Я войду и кончу в тебя, – закончил я за нее. – Понял.

Мне претила сама мысль о том, чтобы спать с Персефоной. Стоило представить, как я прикасаюсь к ней, и у меня по коже бежали мурашки. Не потому, что я не считал ее привлекательной. Все как раз наоборот. Однако, если уж выбирать между тем, чтобы обрюхатить ее или убить, я бы предпочел первое. С незначительным перевесом.

– Пеняй на себя, – протянул я. – Как всем известно, я эгоистичный человек – и в постели, и за ее пределами. Какое второе условие?

– Никаких проституток, пока я не забеременею. Ты не можешь прыгать ко мне в постель и при этом продолжать видеться со своими европейскими подружками.

– Нет.

– Да, – она скопировала мой сухой, безразличный тон. – Когда тебе потребуется удовлетворить свои потребности, придешь ко мне. Будем обслуживать друг друга, пока я не забеременею.

Судя по ее порозовевшим щекам, Персефона сгорала от стыда из-за этой ситуации, но все равно высказалась, что я не мог не оценить.

Мы по-прежнему кружили по окрестностям. Я посмотрел на часы и понял, что мы препирались два с половиной часа.

Куда ушло время и как мне, черт возьми, вернуть его обратно?

Я повернулся и снова на нее посмотрел. Ее лицо стало вдвое больше обычного, все покрытое порезами и синяками.

Я знал, что эта маленькая дурында откажется от сделки, если я не соглашусь с ее условиями.

Она делала это прежде и без колебаний сделает снова.

Овечка, шагающая прямо в объятия Колина Бирна на заклание.

– Ты умеешь торговаться. Добро пожаловать на темную сторону, Персефона. Оставь свое сердце у порога.

Седьмая

Персефона

На следующий день Дэвон Уайтхолл постучал в дверь моей квартиры, выглядя как воплощение греха в своем полосатом темно-синем костюме и со стильной стрижкой. Я, напротив, была одета в самое нарядное платье из Walmart, купленное шесть лет назад, туфли, которые видали лучшие времена, и ветровку от «Армии спасения»[24].

Кэрри Брэдшоу, уступи дорожку!

– Мистер Уайтхолл? – Я прислонилась к двери, подавив зевок.

Дэвон протиснулся мимо меня, врываясь в квартиру-студию, где на нашей общей кровати спала Эммабелль в одной только тонкой красной сорочке и высунув из-под одеяла загорелую ногу.

Она привлекла его внимание, заставив остановиться и полюбоваться видом.

– А кто эта рожденная из пены Афродита?

– Это моя сестра, мистер Зевс. А теперь, не будете ли вы так добры оторвать свой жуткий взгляд от ее ног…

Дэвон неохотно повернулся ко мне и сунул кипу бумаг мне в грудь. Как и Киллиан, Уайтхолл обладал необъяснимой способностью всколыхнуть окружающее пространство. Но если Килл пробуждал во мне желание умереть в его объятиях, то Дэвон излучал совсем другую энергетику. Загадочную.

– Я заполнил большую часть. Подпиши там, где расставлены галочки, и оставь инициалы внизу каждой страницы. Еще раз просмотри данные своего супруга и проверь, чтобы вся информация была указана верно. Также здесь отмечен список недостающих документов, которые тебе нужно передать для расторжения брака. Он представлен на последней странице. Доставь их мне к завтрашнему утру. Суду потребуется два рабочих дня на рассмотрение заявления, в течение которых ты соглашаешься не заявлять права на ваши с мистером Вейтчем общие денежные средства и имущество.

– У нас нет общих денежных средств и имущества.

– Точно.

Спрашивать у него, как он собирался обеспечить мне быстрый развод, не было смысла.

Киллиан Фитцпатрик был очень предприимчивым человеком и работал только с лучшими из лучших. С такими людьми, как Дэвон Уайтхолл и Сэм Бреннан, на подхвате он мог сделать практически все, кроме как сорвать луну с неба, чтобы подольше насладиться темнотой.

Я прижала документы к груди, чувствуя, как внутри кружит волнение вперемешку со страхом.

– Спасибо, Дэвон. Это…

– Ерунда, не благодари меня, глупышка. – Он поднял руку, жестом велев мне замолчать. – Я сделал это не по доброте душевной. А потому, что твоему будущему мужу нужна мать его детей, и желательно такая, которая принесет ему положительные отклики в прессе. Вот почему среди этой кипы документов ты найдешь соглашение о неразглашении и брачный контракт – советую внимательно прочитать оба документа в компании толкового адвоката. – Он достал несколько банкнот из бумажника и сунул мне в руку. – Возьми на случай, если не можешь позволить себе его услуги. Считай это моим свадебным подарком. Ко всему прочему прилагается список того, что можно делать, а что нельзя, и некоторые условия, на которые ты вчера дала устное согласие. Отказ от сожительства, соглашение об отказе от конкуренции…

– Соглашение об отказе от конкуренции? – моргнула я. – Я не планирую открывать нефтяную компанию в обозримом будущем.

Ну, то есть никогда не говори никогда, но такой вариант развития событий маловероятен.

Дэвон усмехнулся.

– Доступ к семейству Фитцпатриков означает, что ты можешь шпионить для конкурентов или решить начать работу на кого-то, с кем возникнет конфликт интересов.

– Я бы никогда так не сделала.

– Несомненно, дорогая. – Он похлопал меня по макушке, будто щенка, которого собирался обойти вниманием, а потом