— Рассказывала, само собой. Ты спроси лучше его светлость — как часто он беседовал с женой на какие-то темы, кроме хозяйства. И как внимательно ее слушал, — она фыркнула.

— А… я чего-то не знаю? — насторожился Ронан.

Эк его перекосило! И в этом — весь Гревилль: не надо утруждать мой слух вашими женскими глупостями. Но случись что — и в его неведении виноват кто угодно, только не он сам!

— На самом деле, тебе это вряд ли будет интересно, Ронан, — заметила Агнес.

— Где-то я, помнится, такое уже слышал, — проворчал он. — Рассказывай!

— Ну, ты сам напросился, — она фыркнула. — Слушай. Несколько лет назад наша корона всерьез обеспокоилась ростом горной плесени в шахтах, где добывались глаза нарвала. Нас, магов и артефакторов, отправили туда для выяснения. Там-то и оказалось, что плесень — это родоначальница, в некотором роде, этих кристаллов. Если плесень живет на одном месте полсотни лет, и ее не трогают, начинают образовываться глаза нарвала. Мы это поняли слишком поздно.

Она примолкла, раздумывая — не ляпнула ли уже лишнего. Вроде бы нет. На лице Гревилля застыло недоумение. Похоже, он не понял, для чего ему поведали эту историю.

— Брисси тогда выступила на научном совете с предложением ускорить рост плесени искусственно, — пояснил Кеннет.

— На научный совет я это не выносила, — поправила она. — Я поинтересовалась мнением ученых мужей, чьим суждениям доверяю. И они проявили на удивление единодушный скепсис. Что, в общем, намекает на некоторую бесперспективность…

— А почему бесперспективность? — оживился Верге.

— Да мне-то откуда знать! — все-таки досада прорвалась наружу. — Я своими силами проверить не могу. Дара мага-садовника у меня нет. И нет знакомых магов-садовников, которые согласились бы потратить свое время и силы на проверку моей гипотезы. Может, когда-нибудь я и изыщу время и средства…, но пока приходится принять на веру слова ученых мужей, что все это — бессмысленное баловство.

— То есть, кто-то из них так прямо и сказал — бессмысленное баловство? — уцепился Верге.

Агнес с трудом подавила тяжелый вздох. До чего же въедливый парень!

— Верге, разожми клещи, — встрял Кеннет. — Брисси всего лишь хочет сказать, что ее безмерно оскорбило пренебрежение к высказанной ею мысли. Так что она не собирается настаивать на том, чтоб воплотить ее в жизнь. Своих сил не хватает, а просить кого-то — ее светлость не привыкла так унижаться.

— Кеннет, как тебе еще не оторвали твой поганый язык? — не удержалась она.

— Некому, милая Брисси, некому! — заржал несносный некромант. — Все хотят загрести жар чужими руками. В смысле — поглядеть, как мой поганый язык выдирают с корнем и скармливают бешеным собакам. Но никто не желает приложить к этому, несомненно, богоугодному делу хоть сколько-нибудь усилий!

Она только рукой махнула. Что тут скажешь! Хотя бы Верге отвял — уже радость.

Гревилля, судя по кислой физиономии, уже с души воротит от их перебранок. Сам виноват — собрал же такую компанию! Верге, испросив разрешения его светлости барона сих земель, принялся таскать хворост и разводить костер. Потом — вынимать из объемистой корзинки снедь.

Квадратный демон дери этих некромантов — они что, еще и пикник надумали устроить?!

— Брисси, не надо злиться, — примирительно заметил Кеннет — мысли он читает, что ли?! — Но возиться, насколько я вижу, придется еще долго. Мы же не можем остаться голодными сами и вынудить голодать достопочтенного Блейза, в то время как он любезно согласился проверить нашу блажь?

— Кеннет, ты никогда не хотел пойти в дипломаты? — проворчала она.

— Не поверишь, Брисси. Когда я в последний раз взял на себя дипломатическую миссию — это закончилось ранением. Да таким, что я потом даже спустя пару месяцев после того, как встал на ноги, едва их таскал! Страшно сказать — сил было так мало, что даже молодые хорошенькие и… весьма горячие девушки вызывали лишь отвращение. Я даже вынужден был отклонить притязания одной весьма очаровательной барышни.

— О, какая душераздирающая история, — фыркнула Агнес. — Насколько я знаю, Кеннет, спустя несколько лет ты с лихвой наверстал упущенное!

Хотелось расхохотаться и стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Например, черенком лопаты, зачем-то прихваченной Верге. Этот тип всегда умел загнать в неловкое положение. Да, ничего конкретного сказано не было. Но этот намек на давние события…

Квадратный демон подери! События настолько давние, что о них и вспоминать неприлично. Особенно учитывая подробности.

*** ***

— Ну что, Блейз. Смотрю, вы закончили? — полюбопытствовал Кеннет.

Тот собирал инструменты и складывал исписанные листы бумаги в сумку. Солнце успело перевалить зенит.

— Ну, сомнений нет, — тот кивнул, усаживаясь к заботливо расстеленной Верге скатерти. — Почерк один и тот же. И деревья, и плесень растил один и тот же человек. С вероятностью процентов семьдесят-восемьдесят.

— Низковатая вероятность, — Агнес нахмурилась.

Эксперт лишь развел руками.

— Так выше не будет, миледи. Кто станет давать в такой ситуации стопроцентные гарантии — мошенник. Начнем с того, что я имел дело не с самой плесенью, а лишь со следами, оставленными пожаром. Что уже снижает точность любых измерений.

— Иными словами, вероятность максимальная, какая возможна при измерениях, — заключил Верге. — Это означает, — он примолк, лоб пересекла вертикальная складка.

— Я передам результаты господину Гото сразу по возвращении, — отозвался Блейз. — Он должен узнать. Трудно сказать, что это даст следствию, — он помолчал. — Я так понимаю, господа некроманты могли бы сказать, не случалось ли смертей в лесу в ближайшие дни или недели. Но вот кем были люди, ходившие здесь, и куда они направились…

— Помилуйте, достопочтенный Блейз! — хмыкнул Кеннет. — Мы — некроманты, а не прорицатели!

— Нет так нет, — тот миролюбиво кивнул. — Так или иначе — а на негодяев следствие выйдет рано или поздно. Много ли нам даст знание о том, что среди них имеется весьма одаренный маг-садовник, способный подчинить своей воле как деревья, так и горную плесень? Кто знает. Но мы используем эти сведения.

У Агнес по спине пробежал холодок. В голосе Блейза не было угрозы. Но в нем ощущалась мертвая хватка, свойственная работникам сыскного управления.

В королевском сыске бездарей не держали.

— Один и тот же человек вырастил и деревья в