не признавал церковь. В первую очередь потому, что из-за неё в их семье и произошёл разлад, а после знакомства с магией он перестал воспринимать Бога как нечто единое. Как создание, которому действительно есть дело до тех муравьишек, что ползают по его нерукотворному миру, то ломая, то создавая новые империи. Валерия дышит шумно, и несколько минут они просто сидят, оба всматриваясь в огонь, пока без какого-либо дозволения девушка не касается его растрёпанных волос. У него не было времени, чтобы привычно напудрить их после того, как будет сделана идеальная укладка.

Бледные пальцы развязывают тёмную ленту, распуская хвост. Валерия разбирает пряди и проводит по волосам пальцами, как гребнем. И Бентлей не дёргается, не шевелится, но и не противится происходящему. Моргана зарывалась в его волосы пальцами, вечно шутила и издевалась над причёской. Все её действия были возмутительно ужасны, но рядом с ней он ощущал себя счастливым. Кеннет запрокидывает голову и закрывает глаза. Пусть его волосы перебирает не Моргана, сейчас он представляет именно её.

Глава 10. Генерал-губернатор

Действия Бентлея Кеннета не могли остаться незамеченными. Его возвращение, обрушение акций на лондонской бирже, громкое судебное заседание, после которого произошёл жестокий разгон толпы, – всё это не могло укрыться ни от взгляда парламента, ни от самого короля. И потому в доме лорда Кеннета затишье длится не долго. Ровно одну ночь. На рассвете в его особняк пусть и не врывается, но приезжает и нарушает покой курьер английской королевской почты с самым срочным посланием и исключительно из рук в руки.

Не спавший всю ночь Бентлей, однако, выглядит свежо, попивает чай из бесценного фамильного сервиза. Он уже не думает о том, что произошло вчера вечером, какую вольность он позволил себе. Кеннет только что проверил: кабинет уже прибран, портрет лорда Ост-Индской торговой компании в новой раме – и ничто не напоминает о том, как накануне в порыве ярости Бентлей всё там расколотил.

Сейчас Кеннет в малой зелёной гостиной – единственной пока комнате, за исключением спален, где распаковали диваны, сняв с них парусину, да почистили мебель от пыли, – и не встаёт из кресла, когда в дверях появляется курьер.

– Лорд Кеннет, письмо от… – Бентлей жестом обрывает мужчину в аккуратной ливрее. Он протягивает руку, не отрываясь от газеты.

– Можете не представляться. Несите сюда, – Кеннету просто нет дела до того, кто доставил письмо и от кого оно. Он предполагает, что так рано приехать может только дурная весть. И сейчас у него достаточно времени, чтобы самостоятельно ознакомиться с написанным.

Курьер передаёт конверт, запечатанный королевской печатью. В своё время Бентлей так много их получал, что перестал обращать внимание на витиеватый узор и его почти ювелирный оттиск. Девон уже несёт нож для писем, не дожидаясь приказа господина.

Поблагодарив того сдержанным кивком, Бентлей вскрывает конверт по краю и извлекает тонкий листок. Политические письма, как правило, очень размытые и туманные, написаны не самим королём, и в неоднозначности формулировок множество скрытых смыслов. Но то, что он видит на листе, заставляет его поджать губы. Нет вежливого приглашения, лишь формальное обращение и приказ, почти требование, явиться во дворец сегодня же, дабы объясниться, что за побоище он устроил вчера на улицах столицы.

Бентлей откладывает в сторону конверт и листы.

– Принести вам, сэр, письменные принадлежности?

– Не нужно, – качает головой Бентлей. Он складывает газету, опускает её аккуратно на низенький столик и делает последний глоток. Торопиться при чаепитии – портить себе настроение на весь оставшийся день. Кеннет поднимается из кресла. – Некогда писать ответы. Приготовьте мой парадный камзол да подайте экипаж через четверть часа.

Если король требует его к себе, то у Бентлея нет причин медлить. В первую очередь потому, что когда-то давно он был отправлен по заданию Короны в злополучное плавание, завершившееся для него полным крахом и потерей всего самого ценного. Кеннет поправляет на себе сорочку и направляется прочь из гостиной.

Нужно продумать, что он скажет королю. Прошло очень много времени, и слова Бентлея должны быть крайне убедительными, чтобы ему поверил не только правитель, но и все, кто будет присутствовать при их диалоге. Если Его Величество ещё возможно убедить, что он был по ту сторону настоящего мира, других – никогда. Но и велик риск, что король потребует от него рецепт бессмертия. А такового у Кеннета нет, даже если бы и был, он бы не стал им делиться. Не с королём точно.

Лорд отметает идею рассказать Его Величеству, через что ему пришлось пройти. Надо выдумать иной, более вразумительный рассказ, который бы не очернял репутацию и не звучал бы нелогично. Бентлей поднимается на второй этаж, заворачивает в спальню. Она выглядит ещё менее обжитой, чем всё его поместье. А ведь когда-то почти на каждой поверхности покоились его вещи, ещё в те времена, когда приходилось прятать под половицей книги, запрещённые в их доме отцом. На идеально заправленной постели покоится свежая сорочка и то, что он просил: парадный жилет и камзол синего цвета, расшитый мелкими золотыми узорами – остатки былой роскоши. Ему ещё предстоит вернуться к привычной жизни: посетить портного или пригласить его в поместье, закупить новую мебель и в немедленном порядке посетить какой-нибудь бал, чтобы не отставать от светской жизни. Популярность в том числе влияет и на мнение общественности.

Девон ожидает своего хозяина в дверях спальни, но Бентлей отсылает его одним движением руки. Он так привык одеваться самостоятельно, что сейчас просто не хочет, чтобы кто-то помогал ему и нарушал размышления. Удушающе медленно, поправляя и разглаживая каждую складку, Кеннет меняет сорочку, надевает камзол. В зеркале он видит немного постаревшего, но всё же лорда Бентлея Кеннета, а не того оборванца, каким он прибыл в Лондон. Страшно подумать, что Валерия и весь экипаж корабля Джеффри видели его в том, крайне непотребном, виде. Застегнув пуговицы, Кеннет звонит в небольшой колокольчик, и дворецкий, как верный пёс, заходит в спальню. Он молча помогает своему лорду переобуться и, выпрямившись, докладывает:

– Экипаж подан, сэр. Мисс Валерия, полагаю, с вами не поедет?

– Нет, – Бентлей отрицательно качает головой. – Надеюсь, я не задержусь. На случай, если меня опять решат арестовать, мистер Девон, будьте готовы прибегнуть к крайним мерам. Я не планирую в очередной раз попадать в тюрьму.

Несколько секунд Бентлей размышляет, прежде чем добавить:

– На столе в моём кабинете лежит конверт на имя Маркуса Хармона. Направьте ему письмо, я планирую заняться