– Он не мешает, – махнул рукой Шэнь Цинцю. – Оставь его в покое.

– Я… В таком случае я позову шишу Лю, а также главу школы и шишу Му. Они просили немедленно сообщить им, когда вы очнётесь! – Выпалив это, Мин Фань тут же вскочил на ноги и кинулся к двери.

«Видимо, я и впрямь долго провалялся тут, – заключил про себя Шэнь Цинцю, – раз Юэ Цинъюань уже вернулся. Что же касается „шишу Му“, то, должно быть, это Му Цинфан с пика Цяньцао. Адепты этого пика превосходят всех прочих в изготовлении лекарств, постигнув все тайны искусства врачевания, так что, разумеется, следовало позвать их главу».

Ло Бинхэ посторонился, пропуская Мин Фаня, однако даже после того, как тот ушёл, мальчик не решался двинуться с места – лишь напряжённо всматривался вглубь комнаты, стиснув кулаки.

Шэнь Цинцю медленно принял сидячее положение, велев ему:

– Хочешь что-то сказать, так ведь? Тогда заходи.

Ло Бинхэ послушно зашёл в комнату и внезапно бухнулся на колени перед кроватью учителя.

«Погоди!!! – заорал про себя Шэнь Цинцю. – Система, это что ещё за новости? Я лишь немного прикорнул, только и всего, отчего же, когда я проснулся, всё так переменилось? Сколько я, в конце концов, проспал? Лет десять?»

Ло Бинхэ поднял голову, уставив на него горящий раскаянием взгляд:

– Прошу учителя простить этого ученика за то, что он был глуп и невежественен.

«Вот уж с кем с кем, а с Ло Бинхэ эти два слова никак не вяжутся!» – воспротивился Шэнь Цинцю.

– Прежде этот ученик полагал, что безразличен учителю; лишь после третьего поединка он осознал, насколько сильно учитель радел за него всё это время.

«Нет-нет-нет, – запротестовал про себя Шэнь Цинцю, – твоему изначальному учителю действительно было на тебя наплевать – он и правда предпочёл бы, чтобы ты умер… Постой, о каком таком радении ты ведёшь речь? Скажи, наконец, а то самому любопытно!»

Но вместо того, чтобы продолжить свою мысль, Ло Бинхэ торжественно заявил:

– С нынешнего дня этот ученик будет добросовестно заботиться об учителе, беспрекословно следуя его воле!

Шэнь Цинцю воззрился на него, испытывая смешанные чувства.

«Что же, выходит, стоило заступиться за него один раз – и все годы оскорблений, побоев и издевательств вмиг позабыты без следа? – недоумевал он. – Не слишком ли легко добываются эти очки симпатии?»

Стоит ли удивляться, что нынче он был не в состоянии понять извилистый путь мысли этого Ло Бинхэ!

– Что же, славно, что ты это понял, – помолчав пару мгновений, ответил Шэнь Цинцю. – А теперь вставай.

«…Хоть на самом деле я ни бельмеса не понимаю в том, что ты там осознал, Бин-гэ», – заключил он про себя.

Мальчик медленно поднялся, но уходить не торопился: он смущённо переминался с ноги на ногу, словно желая что-то добавить.

– Что-то ещё? – поторопил его Шэнь Цинцю.

– Учитель проспал много дней и только что очнулся, – отозвался Ло Бинхэ. – Быть может, он проголодался?

Строго говоря, Шэнь Цинцю давно прошёл стадию отказа от пищи[82], так что для поддержания жизни ему вовсе не требовалось её принимать, однако он не мог противиться желанию вкусно поесть, а потому при этих словах его глаза тотчас загорелись алчным блеском:

– Да, да, весьма!

Ло Бинхэ стремглав ринулся на кухню: на протяжении последних дней он варил новую порцию каши каждый большой час, и вот теперь она наконец пригодилась. Вернувшись с чашкой исходящей паром каши, он поставил её на стол и помог Шэнь Цинцю сесть на кровати. В своей заботе об учителе Ло Бинхэ проявил столь отчаянное рвение, что даже попытался кормить его с ложечки, отчего руки Шэнь Цинцю покрылись гусиной кожей. Отобрав ложку у ученика, он сделал несколько глотков, прежде чем обратил внимание, что Ло Бинхэ по-прежнему стоит у его кровати, испытующе глядя на учителя.

Задумавшись, чего же он ждёт, Шэнь Цинцю внезапно догадался.

– На вкус недурно, – сдержанно похвалил он ученика.

«Недурно» – совершенно не то слово! Пик Цинцзин славился тем, что в своём учении на первое место ставил принцип лёгкости и свежести; этой же линии придерживались и повара. После долгого употребления такой пищи само понятие вкуса изгладилось из памяти Шэнь Цинцю. Сейчас в его чашке была обычная каша, но, было ли дело в специях или в особом способе приготовления, она разительно отличалась от привычной ему пресной похлёбки. В меру горячий снежно-белый рис, слегка сдобренный мелко нарезанным зелёным луком и ароматным рубленым мясом, а также точно выверенным количеством имбиря!

Как же давно он не пробовал ничего подобного! Шэнь Цинцю чуть не прослезился.

От этой немудрёной похвалы глаза Ло Бинхэ засияли, будто капли росы:

– Если учителю нравится, то, может, этот ученик будет каждый день готовить для него что-нибудь новенькое?

От такого предложения Шэнь Цинцю поперхнулся.

Ло Бинхэ тут же принялся похлопывать его по спине и прекратил лишь когда Шэнь Цинцю замахал на него рукой, заверяя, что всё в порядке.

«Ты всего лишь самую малость меня напугал».

Превосходные кулинарные навыки Ло Бинхэ были оружием массового поражения по завоеванию сердец сестричек – и вот Шэнь Цинцю неожиданно выпадает столь высокая честь. Тех, кому в оригинальной книге довелось попробовать на вкус приготовленную главным героем еду, можно было перечесть по пальцам – лишь главные жёны из его гарема удостаивались «блюд от Ло Бинхэ».

Но ещё сильнее пугала сама фраза: этими словами – «может, я буду каждый день готовить для тебя что-нибудь новенькое (в смысле еды)» – Ло Бинхэ заставлял распускаться цветы любви в сердцах юных барышень, склоняя их вступить в свой гарем.

Можно съесть всё что угодно, но таких вот заходов не надо!

Заметив странное выражение лица Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ забеспокоился:

– Учителю не понравилось?

Какой же идиот не обрадуется халявной еде?

– Твой учитель весьма доволен, – поспешил заверить его Шэнь Цинцю, изобразив благостное выражение лица. – В таком случае отныне это будет входить в твои обязанности!

Теперь ему больше не придётся есть эту преснятину! В конце концов, он ведь величественный глава пика Цинцзин – так почему бы ему не насладиться питанием по высшему разряду?

Получив согласие, Ло Бинхэ прямо-таки расцвёл. Стоило Шэнь Цинцю бросить взгляд на мальчика, как у него невесть от чего зачесались руки – ему внезапно захотелось погладить ученика по голове. Неужто макушка Бин-гэ и впрямь обладает особыми магнетическими свойствами? А