– Молодой господин, – внезапно вмешалась Ша Хуалин, – Тяньчуй и правда тебя не обманывает. Этот яд в самом деле носит имя Неисцелимого, и для людей от него нет противоядия. Учинив подобное после того, как он потерпел поражение в поединке, Тяньчуй в любом случае заслужил смерть – ты правда думаешь, что на него подействуют подобные угрозы?

«„Неисцелимый“! – негодовал про себя Шэнь Цинцю. – В жизни не слышал, чтобы яд называли настолько от балды!»

Хоть он давным-давно встречал название этого причудливого яда в оригинальном романе, это не помешало ему всласть побрюзжать насчёт художественного стиля доморощенного эксперта по имени Сян Тянь Да Фэйцзи!

Глаза Ша Хуалин загорелись: видя, что расстановка сил стремительно переменилась, она явно вновь принялась вынашивать планы мести. Да и Шэнь Цинцю ли было не знать, насколько крут норов этой девицы?

Направив непрерывный поток духовной энергии в правую руку, чтобы подавить приступы боли и судороги, он попутно натянул лёгкую улыбку и с беспечным видом произнёс:

– Хоть барышня Ша всё верно сказала, неужто она забыла, сколько лет я прожил на свете? В конце концов, разве находящегося на средней стадии «золота и киновари» можно счесть обычным человеком?

От этих слов Ша Хуалин изменилась в лице, но она быстро обрела прежнюю невозмутимость.

– Обычный человек или нет – этого я знать не могу, – с кокетливой улыбкой ответила она. – Однако мне известно верное средство, которое позволит выяснить, отравлен ли мастер Шэнь. Когда Неисцелимый яд распространяется по телу, он постепенно останавливает циркуляцию духовной силы – в конце концов не только энергия, но и кровь застывает в жилах. Мастер Шэнь, прошу, используйте правую руку для смертельного удара[78] духовной энергией – тогда всё сразу станет ясно.

Как можно предположить исходя из названия, для смертельного удара требовалось сконцентрировать огромное количество духовной силы в одной точке, а затем резко высвободить её, порождая волну энергии чудовищной мощи, которая и поражает противника. Это можно сравнить с тем, как при нажатии на спусковой крючок из ствола вылетает пуля, или же с гранатой, из которой выдернули чеку, – в зависимости от силы совершенствующегося.

Шэнь Цинцю уже тайком пробовал, а потому знал, что силу его удара можно было приравнять к взрыву гранаты; однако на этот раз его правая рука повела себя будто конечность робота, у которого разомкнуло цепь питания. Как бы он ни старался собрать духовную силу, казалось, её потоку что-то препятствует.

Вот уж лажанул так лажанул, не может быть, чтобы он теперь ни на что не годился!

Стоило Ло Бинхэ услышать описание действия Неисцелимого яда, как его губы задрожали.

В тот же миг все обиды, что когда-либо нанёс ему Шэнь Цинцю, развеялись как дым.

Ему было ясно лишь одно: демоны причинили вред его учителю, лишив его сил, – а может, и вовсе погубили!

И всё из-за него.

При виде этих перемен в лице ученика Шэнь Цинцю коснулся его макушки:

– Не стоит так тревожиться. – Подняв взгляд, он с хитрой усмешкой ответил: – В самом деле, почему бы не попробовать, однако нельзя же делать этого попусту. Барышня Ша, сегодня ты учинила переполох на пике Цюндин, и этот Шэнь был готов стерпеть твои выходки, однако теперь я переменил своё мнение. Разве могу я позволить, чтобы вы просто так ушли, – ведь тогда все поднимут школу хребта Цанцюн на смех. Лучше вместо этого мы обменяемся ударами в поединке, заключив договор не на жизнь, а на смерть: если кто-то из нас понесёт ущерб, то выйдет, что он сам навлёк его на себя, и, какими бы ни были последствия, не будет никакого разбирательства. Идёт?

Сейчас он не может позволить себе выказать слабость!

Нынче на пике Цюндин лишь один мастер старшего поколения, на которого могут опереться ученики: это он сам. Если он даст слабину, то демоны под предводительством лиходейки Ша Хуалин в лучшем случае ограничатся тем, что разнесут Главный зал пика Цюндин, утащив с него табличку с названием школы, а также её ворота, тем самым угробив репутацию хребта Цанцюн; если же Ша Хуалин зайдёт ещё дальше, то, чего доброго, демоны вырежут весь пик!

Даже не сомневайтесь, эта женщина способна и на такое.

Уж лучше рискнуть, поставив всё на кон! В конце концов, сразить её не так уж и сложно!

При этом Шэнь Цинцю совершенно выпустил из внимания целую толпу обступивших его учеников, которые не находили себе места от тревоги или, напротив, были тверды духом, преисполнились гневом или же мялись в нерешительности – в общем, вели себя как описанные парой скупых слов статисты в подобных сценах.

Ша Хуалин закусила губу, пребывая в смешанных чувствах.

Если Шэнь Цинцю в самом деле не отравлен, то поединок между ними превратится в неравную схватку, так что, согласившись, она пойдёт на верную смерть; однако, быть может, он просто-напросто блефует, и, не приняв его вызов, она потеряет прекрасную возможность стереть с лица земли весь пик Цюндин, о которой будет сожалеть всю жизнь?

Шэнь Цинцю хладнокровно следил за игрой чувств на её лице – не выказывая ни нетерпения, ни желания уклониться от поединка, он просто ждал, пока она примет решение.

– Учитель, – потянул его за рукав Ло Бинхэ, – этот ученик просит дозволить ему принять удар вместо вас.

Шэнь Цинцю невозмутимо высвободил рукав, пожурив его:

– Где это видано, чтобы ученик выступал вперёд своего наставника?

– Учитель пострадал ради этого ученика… – продолжал настаивать Ло Бинхэ.

– Раз ты знаешь, что это ради тебя, – наградил его пристальным взглядом Шэнь Цинцю, – то тем более не следует разбрасываться дарованной тебе жизнью.

Это обрушило на сердце Ло Бинхэ столь тяжкий удар, что он был не в силах вымолвить ни слова – лишь его глаза стремительно краснели.

Наконец Ша Хуалин, стиснув зубы, заявила:

– В таком случае прошу мастера Шэня извинить Лин-эр за неучтивость!

– Давай-давай, – поторопил её Шэнь Цинцю. – Пусть рука не знает жалости, ведь жизнь и смерть каждого предопределены заранее!

Сердце Ша Хуалин колотилось как бешеное, так что она даже не решилась ответить. Огненно-красная фигурка взмыла в прыжке, и белоснежную нефритовую длань окутало облако мощной тёмной демонической энергии!

Шэнь Цинцю ногой отпихнул Ло Бинхэ в сторону, собравшись с духом, чтобы в этом поединке хотя бы пострадали обе стороны!

Однако он так и не принял удар Ша Хуалин и не умер, выплюнув фонтан крови, а его тело не рассыпалось в прах.

Обуреваемый жаждой убийства глава пика Байчжань