солдат, не понимая, почему она отказывается от этой простой услуги.

– Нет, – быстро поправила себя лереса. – Моему брату нужна ее помощь больше, чем мне. Просто… – Она закусила губу в нерешительности, не зная, должна ли она делиться своими опасениями с другом брата или нет. – Киган все еще будет здесь, когда меня не станет. Кирстин и Белена единственные, на кого я могу положиться. А Кирстин заперта…

Солдат положил ладонь ей на плечо.

– Я знаю, что не могу их заменить, Келани, – сказал он от всей души, – но ты можешь поговорить со мной, если хочешь. Все мое время и внимание в твоих руках.

Она кивнула, не решаясь отказаться от его предложения. Она не будет огорчать его словами, что это не одно и то же. Что она по-прежнему одинока в своих переживаниях. Что проблемы угрожают задушить ее, если она не разделит их тягость с кем-то, кто по-настоящему на ее стороне. С кем-то, кто не смотрит на нее так, как он. Будто она беспомощная, несчастная маленькая девочка, за которую необходимо заступиться.

– Спасибо тебе, Лорен.

12

Последнее желание

Она чувствовала, как мощный, словно ствол молодого дерева, несгибаемый стебель розы неотступно оплетает ее с головы до ног. С каждым движением тела, даже слабым содроганием грудной клетки, он врастал глубже в ее кожу, протыкая шипами плоть. Он днями терзал ее, проверяя на выносливость. Напоминая, что она не смеет носить свое Имя. И он не остановится, пока шипы не станут ее частью.

– Ты не можешь просить меня об этом, – выдохнула она, когда ее наставник приказал опустить заряженный револьвер.

Ежедневные тренировки с кузеном Седриком и рядовым Лореном продолжались. Если с Седриком ей казалось, что она все еще бьется головой о твердую стену, то тренировки с Лореном давали ей второе дыхание.

Она была одержима красным кругом, вплоть до того, что видела его повсюду и закрывала один глаз, как бы прицеливаясь. Пальцем она спускала невидимый курок. Эхо отдаленного выстрела раздавалось в ее сознании. В своих снах она всегда попадала в центр мишени.

На самом деле она действительно становилась все ближе к заветному пятну, но чего-то ей не хватало, чтобы выйти за черную линию.

Что-то было не так, но никто не мог догадаться, что именно. Лорен успокаивал ее, говорил, чтобы она не расстраивалась, ведь меткого попадания сложно добиться даже опытному стрелку, что ей хватит ближних линий для выполнения задачи. Тело больше точки, ранить противника достаточно, чтобы обезвредить его. Она не должна стремиться нанести смертельный удар. И ей не следует забывать, что цель не будет сидеть и ждать ее с распростертыми объятиями. Это ее беспокоило. Она не хотела терять ту уверенность, которая потихоньку наполняла ее сердце

Келани осознавала, что с каждым выстрелом и каждым точным ударом ее тело крепло. Умелое обращение с револьвером, который незаметно стал ее продолжением и чью рукоятку больше не стремился отторгнуть кулак, означало, что она начинала верить в себя. Но она прекрасно понимала, что, стоило Лорену сделать следующий шаг и заменить безликую точку на инициалы родов, все изменится. Хрупкая и чувствительная Келани все еще была здесь, пряталась под слоями самообмана. Тонкими и ломкими, как лепестки луковицы.

Первая цель была П. – Паден Пемондарк. Келани дважды опустошила барабан. То же самое с А. – Авориком Анатчишем. Однако третья… Буква С. не давала ей покоя.

– Я не буду стрелять, – упорствовала она, обращаясь к Лорену.

– Это всего лишь еще одна цель, – подначивал ее Лорен.

Она позволила себе улыбнуться и глубоко вздохнула.

– Нет, – Келани замотала головой. – Это ни к чему. Я и так знаю, что почувствую, когда выстрелю в С.

– Он ничем не отличается от других мишеней.

– Остальные – пустое место для меня, – заявила она. – Здесь речь о том, они или я. С ним все иначе.

– Не вижу разницы, – ответил он серьезно, скрестив руки.

Она прожигала его взглядом. Он все прекрасно понимал. Просто хотел вывести ее из себя, расшатать. Напомнить, что она все еще не готова.

– Ты давишь на меня, чтобы я быстрее решила, куда мне нужно воткнуть нож, – она не хотела грубить ему. – Нет победителя в этом поединке, только один мертвый и один проигравший.

Лорен фыркнул и с раздражением принялся растирать лицо ладонями. Он пытался убедить ее, но уговоры не помогли. И теперь солдат смотрел на нее слишком серьезно.

– Келани, ты действительно думаешь, что его… – он показал на букву С. в другом конце зала, – не готовят к подобному? Думаешь, он будет считаться с тобой, если вы окажетесь соперниками в бою? Сет прирожденный боец. Он родился с клинком в руке. В тот момент, когда конверты вскрылись и ваши имена были произнесены, вы перестали быть тем, кем были… должны были стать. – Он покачал головой с иронией, как бы говоря, насколько ничтожны чувства лерена к невесте по сравнению с долгом, преданностью роду. Вероятно, достаточно, чтобы сделать их соперниками. – Ты думаешь, он заплачет, держа твое бездыханное тело на руках? – воскликнул солдат черство, приправляя каждое слово издевкой. – Думаешь, ему будет трудно найти тебе замену, если он уже не сделал этого? Пока ты валяешься в грязи, Присцилла Пемондарк репетирует свой поход к алтарю…

– Еще одно слово, и оно станет последним, – предупредила лереса, целясь в него.

Лорен поднял ладони вверх. Он не выглядел испуганным и еще больше сузил глаза, подливая масла в огонь.

– Правда такова, даже если не все, кто ее знает, выживут, – он бросал ей вызов.

– Ты и понятия не имеешь… – она хрипло рычала сквозь зубы, сдерживая слезы беспомощности и ярости, которые грозили вот-вот пролиться.

– Ты собираешься мне рассказать, что ваша любовь особенная? – продолжал безымянный. – Что ничто и никогда не разрушит вашу связь? Слезай с облаков, Келани, разве ты не видишь? Останки ваших чувств разбросаны прямо у тебя под носом среди таких же пустых гильз.

Келани спустила курок. Ее челюсть дрожала.

– Ты отказалась сдаться, – напомнил он ей. – Только сдавшиеся и победитель вернутся живыми с Арены.

– Я не сдамся, – поклялась она еще раз.

Таков был его план. Еще одна попытка заставить ее сомневаться, перекроить ее волю. Он не мог смотреть сквозь пальцы на происходящее.

Его слова обеспокоили Келани, но она попыталась взять себя в руки, сосредоточившись на красном круге. Однако и этого круга теперь не существовало, Лорен умудрился размыть его границы своим намерением поколебать ее решимость.

Внутренняя борьба, которая не давала ей уснуть и была главной причиной ночных