Шрифт:
Закладка:
– Келани…
– Нет, Лорен, – осекла она его. – Что бы ты ни сказал, это не изменит моего решения. Не призывай меня совершить то, на что тебе самому духу не хватит. Или ты осмелишься повторить сказанное перед секиром? Что ты вероломно умолял меня сдаться?
– Это не одно и то же, – ответил он. – Я всего лишь слуга.
– Тогда повинуйся моей воле, – сказала она. – Я в долгу перед ними. Перед всеми тремя. Я не хочу, чтобы мое имя в учебниках по истории писали рядом со словами «трусость» и «стыд», потому что я не боюсь.
Лорен опустил голову. Он пытался, но ничего не смог поделать. Смирение и вместе с ним решительность питали слова лересы. Солдат с сожалением кивнул. Что он скажет Кирстин?
– Тогда вы обязаны одержать победу.
Келани засмеялась от неожиданности этой глупой просьбы.
– Хотела бы я, чтобы все зависело лишь от моего желания. Ты прекрасно знаешь, что у меня нет шансов. Ты сам говорил. У меня нет ни ловкости, ни сноровки, необходимых для победы. Я не такая, как они, – сказала она, взмахнув рукой, словно пытаясь дотянуться до Кигана и Коринтии по ту сторону окружавших их стен. – Никто не учил меня защищаться, потому что все верили, что мне это не нужно.
Лорен расправил плечи, в его сердце теплился уголек надежды.
– Когда Ориана Леверкус умерла и Арена была созвана впервые, ни одно из Имен не было по-настоящему готово, – сказал он, как будто в одночасье стал знатоком истории, которая принадлежала ей больше, чем ему. – У них было восемь дней на подготовку, как и у тебя. Никто не ставил на победу Винаис, я бы осмелился предположить, что даже ее семья. Многие недооценивали ее женственность и хрупкость. Но она выиграла, – произнес он высокопарно, сжав кулаки, – потому что была хитрее. Настолько, что другие позволили убить себя.
Лереса покачала головой.
– Этого ты не можешь знать наверняка, – уверила она его. – Никто не знает точно, что происходит на Арене. Каждый победитель творит свою историю.
– Зато это помнят безымянные, которых настигла Арена, – ответил он. – Они нередко прислуживают вам в своих домах, пока вы сражаетесь, и умирают от невезения, оказавшись не в том месте и не в то время. – Лорен взял ее за подбородок, чтобы она не смогла отвести взгляд в сторону. – Ты умна, Келани. Если Винаис Станкевичус смогла победить, тебе тоже удастся.
Келани вздрогнула, услышав ее имя.
Она подумала о Сете. Если она выиграет, Сет проиграет. Чтобы она выиграла, Сет должен умереть. И как она сможет вкусить сладкий плод победы, если ее возлюбленного не будет в этом мире? Она не могла оправдать ожиданий отца – обмануть или тем более хладнокровно убить его. Какая участь ей уготована без Сета?
Арена была окутана черным и густым туманом, который не позволял ей видеть дальше своих беспомощных рук. После Арены жизнь обрывалась. Это было очень жестоко со стороны Лорена, пытаться ее обмануть красивыми словами о несуществующем будущем.
11
Правила Арены
Мертва. Мертва. Мертва. Мертва.
В одно мгновение все перевернулось. Пол превратился в потолок. Она больше не удивлялась, как в самый первый раз. Спина прижата к жесткой земле. Он бесцеремонно уселся на ее бедра. Его локоть пережал ей шею, не давая глотнуть. Колышек без лезвия впился в грудь, рядом с сердцем. Однако она догадывалась, что каждым тупым ударом он пытался залезть ей в голову и сломать ее изнутри.
– Мертва, – повторил он.
Двоюродный брат явно упивался своей силой, видя ее беспомощность. Он не давал ей дернуться еще несколько мгновений. Его губы слегка изогнулись в хищнической улыбке. Сначала он убрал свой фальшивый нож, затем ослабил захват и встал.
– Еще раз, – его голос звенел в ее в ушах.
Хоть ничего и не мешало ей встать, Келани поначалу не могла пошевелиться. Ее тело оставалось неподвижным. Она никогда не задумывалась, что каждая ее мышца способна испытывать такую жуткую боль. Девушка тяжело дышала.
Тренировка с Седриком продолжалась уже несколько часов, это было слишком тяжело для такого малоподвижного человека, как Келани. Кузен заставил ее бегать без передышки, пока боль в животе не свалила ее с ног. После слишком короткого перерыва, когда огонь в ее теле только начал убывать, он отвез ее в Ракиус. С. показал ей, как можно избежать ранения в ближнем бою. Келани старательно заучивала приемы. Она хотела со временем стереть выражение превосходства с лица брата, но ей едва удавалось противостоять ему. Ее маневры, слишком медленные и неуклюжие, лишь подзадоривали Седрика.
Потом он вручил ей палку, напоминающую нож, и, не дав возможности толком освоиться, набросился на нее. С того момента он не переставал повторять одно и то же слово: мертва.
Седрик подошел и протянул ей руку, как уже делал перед этим. Сначала Келани приняла ее, но, разглядев его тщеславие, отказалась от фальшивой помощи. Она не собиралась давать ему возможность в очередной раз почувствовать собственное превосходство. Было очевидно, что он сильнее и выносливее. Видно невооруженным глазом. Она признавала его силу, не нужно было напоминать об этом беспрерывно, лереса считала его поведение неуместным…
Неужели ему тоже наплевать на ее судьбу? Хотя какое это имеет значение… Ее отношения с кузеном были ничуть не лучшем чем отношения с Куртом или Коринтией, и если кто-то из них мог изменить имя в конверте, чего она могла ожидать от него? Это был его способ поквитаться. Ему наверняка не так уж и нравилось тратить свое драгоценное время на пустое место вроде нее.
Она сжала зубы, сдерживая стон, досчитала до трех, уперлась локтями в пол, приподнимаясь, скрестила ноги и оттолкнулась ладонями. Усилие, требовавшееся для подъема, было титаническим. Пока она вставала, почувствовала каждую свою мышцу, но не издала ни звука. Келани никогда еще не ощущала себя такой слабой и уставшей. Она была на волосок от того, чтобы сдаться, признать, что с нее хватит, однако глумливое и наглое выражение лица ее кузена только сильнее раздражало ее.
Отец наблюдал за ними из
