Келани.

– Я принесла настойки, – горничная оправдала свое появление и с согласия Келани осмелилась войти.

Лереса сделала пару шагов к ней. Она была рада ее видеть. Но Белена, кажется, не разделяла ее чувств, она остановилась. В этот момент Келани поняла, что если она не встречалась с ней до этого в коридорах, то лишь потому, что служанка намеренно ее избегала.

Она удивленно приподняла бровь, не понимая ее холодности. Келани, казалось, заметила нотки грусти в ее взгляде. Сердце содрогнулось в груди от мысли, что горничная находилась в унынии из-за нее. Она не допускала возможности, что ее присутствие здесь может в какой-то мере мучить ее. Что для нее может быть утешением, для Белены означает пытку.

Горничная всегда четко излагала свое мнение об Арене, ей она представлялась сумасшествием дикарей, совершенно ничем не оправданной затеей. Она ненавидела необходимость каждого рода принимать в ней участие. Может, это единственное, что не устраивало ее в Кигане.

Горничная уставилась на поднос. Ее лоб покрылся капельками пота, будто пар настоек облизал его. Она медленно трясла головой, как будто хотела сказать что-то К., но не в силах была произнести ни слова.

Нет. Не было времени скорбеть. Не было времени болтать. Не было времени прощаться. Не перед Киганом. Это с ним лереса должна была проститься.

– Я лучше пойду, – произнесла она, борясь с комом, застрявшим в горле.

Киган хотел сказать что-то, попросить ее остаться, но она не дала ему такой возможности. Она не хотела плакать. Только не у него на виду.

– Будь хорошим мальчиком, Киган.

13

Козни Пемондарков

Лереса протянула руку еще раз.

– Зеленый.

Горничная сменила одну перо на другое. Пальцы Пемондарк схватили новую вещицу. Перо ласкало бумагу, двигалось по прихоти хозяйки и оставляло за собой изумрудный след.

Присцилла Пемондарк сидела на кушетке на скрещенных босых ногах. Подушка лежала на ее коленях, придерживаемая одной рукой, пока другой она старательно вырисовывала свое следующее платье.

Безымянная девушка пересекла проем, соединявший спальню с гардеробом Пемондарков. – Пуговицы?

Присцилла подняла глаза и увидела, на что именно показывала ей простолюдинка. В ее руке находилась открытая коробочка, в которой вместо мерцающего колье аккуратно лежали три пуговицы.

Она оставила блокнот на кушетке и подняла руку. Горничная взяла перо из ее пальцев. П. встала. За несколько шагов настигла свою гостью. И с ударом захлопнула коробку, прежде чем вырвать у нее из рук. Присцилла чуть не зажала ей пальцы.

– Я позволила тебе выбрать законченный наряд из моего гардероба, – произнесла она мягким тоном, как всегда, – а не копаться в моих ящиках, маленькая сучка.

Она прошла обратно, размахивая копной густых волос. И уселась, кинув плутовской взгляд на свою спутницу, следившую за ней со скрещенными руками и остро изогнутыми бровями, однако без малейшего намека на оскорбленные чувства.

Пир происходила из шестого поколения Пемондарков. Пир была безымянной, но Присцилле было все равно. Они стоили друг друга, одинаково горячие и испорченные. Они поняли это, поладив с первой встречи, и с тех пор стали близкими подругами. Они делились почти всем. Всем, кроме Имени, разумеется.

Пир предполагала: то, чего П. искала до встречи с ней, это подруга, восполнившая бы отсутствие родной сестры. Присцилла обожала своего близнеца Перси, они шли по жизни рука об руку, она не жалела о том, что он был ее полным отражением. И все же были какие-то вещи, которые она могла обсудить только с человеком того же пола, с кем-то, кто полностью понимал ее и мог поставить себя на ее место, кто влез бы в ее кожу. И тогда появилась Пир.

Ее подруга встряхнула преступно белесой копной волос, чтобы откинуть пряди за плечи. Она сунула руку в коробку и постучала по полу кончиком туфельки. Мягко, но громко, стремясь расшевелить ее.

Лереса закатила глаза.

– Это мои трофеи, – призналась она, холодно пожав плечами. – Ты собираешь самые отчаянные мольбы из писем, которые тебе присылают, я берегу их пуговицы.

Безымянная красноречиво шевельнула бровью.

– Ничего себе! – воскликнула она, злобно и подозрительно прищурившись. – Я думала, что твой список немного длиннее. Как ты могла дурачить меня все это время?

Пемондарк усмехнулась.

– Конечно, он гораздо больше, – гордо заявила она, приглаживая волосы. – Но не все заслуживают этого. Если бы ты смотрела в оба, то обнаружила бы буквы, выгравированные на них. Именные, – с очевидным удовольствием, давая понять, что эти буквы принадлежат Именам. Что-то другое было бы лишено смысла, важности и возложенных ожиданий.

– И откуда ты знаешь, что я не делала этого с ними? – спросила Пир, дразня ее.

– Знаю, и все, – сказала Присцилла, веселясь. – Иначе ты бы кричала от радости.

Пир округлила глаза и прикрыла рот ладонью, изображая потрясение.

– И какие же Имена удостоили тебя таким вознаграждением? – осведомилась она капризно.

Присцилла дважды щелкнула языком, подвигав указательным пальцем, будто маятником, и покачала головой в такт.

– Я не говорила, что они отдали их мне добровольно.

– О, значит, ты украла их, – дерзнула сказать подруга.

Гримаса отвращения исказила лицо лересы.

– Воровать некрасиво, – произнесла она, будто поучая ее. – Присцилла не ворует. Я была вынуждена подобрать их перед тем, как они безвозвратно бы упали на землю, – она пожала плечами и слегка надулась. – В любом случае, – развела руками девушка, отмахиваясь, – они были слишком заняты, чтобы беспокоиться из-за какой-то пуговицы. Скорее всего, их уже заменили.

– Ты дьяволица, – сказала Пир, игриво тряся головой.

– Спасибо. – Присцилла послала ей воздушный поцелуй.

– И что дальше? Ты скажешь мне их имена?

– Ах, не так просто, – запротестовала П. – Ты была плохой девочкой, Пири, – она ткнула в нее пальцем, прицеливаясь. – Ты должна заслужить это.

Безымянная высунула язык и повернулась вполоборота, изображая отсутствие интереса.

– Бах…

Взгляд Пир бродил по роскошной мебели из белой сосны, тонким пушистым коврам, пухлым подушкам и вездесущим серебряным огням, пока не остановился на ящике, завязанном узлом «мертвая петля».

– Я думала, ты уже отправила его, – удивилась она, указав на него.

Присцилла посмотрела в ту сторону. В этой красивой коробке лежало одно из ее творений. Платье, которое принадлежало ей и которое она решила подарить той, что вскоре станет ей новой сестрой, Сорании Станкевичус. Этим подарком она благословляла ее вступление в семью. Деталь, которая должна была разжечь искру в беспристрастной душе.

– Созыв Арены вынудил меня подождать с посылкой… – объяснила она, пожав плечами. – Хотя… – Присцилла задумчиво склонила голову, – возможно, меня освободят от помолвки.

Пир озадаченно взглянула на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я, к сожалению, должна