- Там женщина в переулке без сознания. – доложил обстановку один из стражников.

- Ваших рук дело? – строго спросил герцог, сверля меня тяжелым взглядом.

Надо же! Мне всегда казалось, что при солнечном свете его неимоверно белая кожа будет светиться, как у Эдварда из «Сумерек»… Но нет! Не светится. Даже приобрела теплый оттенок в лучах заходящего солнца.

- Вы меня слышите? – строгий голос вернул меня из размышлений. – Я задал вопрос.

- Я поправляла сползший чулок. – начала я повествование с самого пикантного момента. – Подвязка развязалась, знаете ли. – почему-то ситуация с допросом стала казаться мне забавной. – Отошла в переулок, чтобы с улицы не видно было, наклонилась, подняла подол платья (лица стражников начал заливать румянец, но на лице герцога не дрогнул ни один мускул), расправила чулок, подтянула его выше коленки, аккуратно массируя ногу (я говорила с предыханием, откровенно издеваясь), затем завязала ленту подвязки. На бантик.

- На бантик, значит? – ехидно переспросил герцог. – А откуда в переулке взялась Лукреция Снофолк без сознания?

Вокруг нас начала собираться толпа горожан, в окнах лавок были видны любопытные взгляды.

- А когда я закончила с подвязкой, в переулке была Лукреция Снофолк с претензиями ко мне.

- К вам? – зачем-то уточнил герцог.

- Ко мне.

- По какому поводу?

- По поводу вас.

- Меня? – переспросил он.

- Да-да! – стала объяснять ему, как непонятливому ребенку. – Вас… и меня. Меня и вас! Что тут непонятного-то? Еще одна ревнивая агрессивная девица…

- Медведева! – герцог рявкнул так, что стекла в окнах задребезжали. – Прекратите нести эту чушь!

- Это не чушь! Эта лисица хотела мне лицо изуродовать!

Герцог открыл рот от изумления. Такой наглости он от меня не ожидал.

- И изуродовала бы, если б не бабушка!

- Как? – тихо спросил милорд Кабо. – Как вы с ней это сделали?

- Бабушка огрела ее по голове авоськой с сушеной ромашкой и зверобоем… в общем – успокоила… Ну откуда нам было знать, что у рыжемордых аллергия на зверобой?

- Великая Проматерь! – герцог прикрыл лицо рукой. – Я то уж думал, что хуже быть не может… Но вы опять превзошли все мои опасения. Отвезите леди Снофолк в их особняк. – отдал он распоряжения главе стражи. – А вы, уважаемые, поедете со мной.

***

В большой гостиной особняка Потапчуков воцарилось напряженное молчание. Тадеуш сидел в глубоком кресле напротив нежданного гостя и обдумывал ситуацию. Герцог его не торопил, вальяжно развалившись в другом кресле он спокойно ждал, когда глава семейства соберется с мыслями и даст ответ.

Что самое удивительное, и Сташа, и госпожа Топтыгина молча стояли в сторонке, даже не пытались причитать или давать советы. Я стояла посреди комнаты, понурив голову как провинившаяся школьница, и мысленно посылала сигналы Тадеушу: «Нападение. Лучший способ защиты – нападение. Мы здесь не причем. Лиса сама виновата.»

- Молчите? – герцог решил поторопить медведя. – Я оставлял госпожу Медведеву под вашей защитой, вы должны были следить, чтобы она не попадала в опасные ситуации.

- Вы оставляли ее на попечение моего семейства. – наконец-то разродился мыслью Потапчук. – Сегодня она была вместе с моей тещей, которая прекрасно о ней позаботилась. Мария цела и невредима. Не пойму, какие к нам претензии?

- Тадеуш, я не люблю отвлекаться по пустякам. А наполнившие весь город слухи о моей сомнительной связи с вашей подопечной меня сильно отвлекают.

- Так опровергните их, делов-то…

- Как вы себе это представляете? – герцог посмотрел на него скептически. – Проще заткнуть жерло извергающегося вулкана.

- Заведите новую любовницу!

Герцог прожег меня взглядом, резко поднялся из кресла и направился к выходу, бурча себе под нос:

- Они тут все спелись.

Громко хлопнула парадная дверь, а через мгновенье экипаж герцога быстро катил прочь от особняка Потапчуков.

- Пойдем, что ли свежих травок заварим, а? – обратилась ко мне Топтыгина. – А то я перенервничала сегодня. Может давление подскочить.

На кухне экономка выдала нам пузатый фарфоровый чайник, вода уже закипала на плите, Топтыгина разбирала свою котомку, раскладывая на столе пучки трав.

- Вот этого немного добавим, и этой тоже… - бормотала она, периодически отламывая то веточку, то листик, и кидая в чайник. - Ой! Великая Проматерь! А я про нее и забыла!

Она достала из котомки внушительную бронзовую статуэтку богини.

- Спасительница и защитница наша! – воскликнула Топтыгина и, поцеловав статуэтку, передала ее мне.

Я держала в руках увесистую Богиню и на меня снисходило озарение – сегодня меня спас не зверобой, а Великая Проматерь. Я машинально перекрестилась и поцеловала статуэтку в нос.