— Грииииша! — завопил Мельников, пытаясь выхватить из кармана амулет.

— Знаете, что общего между плохим телохранителем и просроченным амулетом? — поинтересовался я, возвращаясь в человеческий облик. Кровь на моей рубашке еще не успела высохнуть. — Оба бесполезны в критической ситуации.

Один прыжок – и мои когти уже у горла торговца.

— А что общего между жадным бизнесменом и его последним вздохом? — шепнул я ему на ухо. — Сейчас узнаем...

Короткое движение – и тело Мельникова осело на пол, заливая дорогой паркет темной кровью.

В зале повисла мертвая тишина. Даже грифоны на гобеленах, казалось, затаили дыхание.

Я неспешно вернулся к своему месту, по пути вытерев руки белоснежной скатертью:

— Итак, господа, на чем мы остановились? Ах да, двадцать процентов и вступительный взнос. Кто-нибудь еще хочет обсудить условия сотрудничества?

Молчание было достаточно красноречивым. Розенталь судорожно вытирал пот с лысины, аптекарь, кажется, пытался незаметно проглотить все успокоительные разом, а выскочка в малиновом пиджаке, похоже, мечтал слиться цветом со стеной.

— Прекрасно, — я поправил галстук. — Рад, что мы достигли взаимопонимания. Мой помощник, — кивок в сторону Топтыгина, — обойдет всех в ближайшие дни для сбора вступительных взносов. И помните, господа: в отличие от Жмурика, я не заставляю мертвецов платить по счетам. Предпочитаю работать с живыми клиентами. Пока они соблюдают правила, разумеется.

Поднимаясь из-за стола, я бросил взгляд на тела:

— Да, и счет за уборку, пожалуйста, включите в общий. Все-таки мы все здесь деловые люди, верно?

Выходя из ресторана в промозглую петербургскую ночь, я улыбался. Кажется, мы прекрасно поняли друг друга. А Жмурик... что ж, надеюсь, его зомби не держат на меня зла за смену руководства. В конце концов, у нас с ними теперь разные сферы интересов – они окучивают клумбы на кладбище, а я – местный бизнес.

Интересно, а как Алина отреагирует на кровь на костюме? Надеюсь, ей понравится вино, которое я прихватил из ресторана. В конце концов, что может быть романтичнее, чем бокал дорогого красного после успешных деловых переговоров?

А насчет трупов... ну, у «Золотого Грифона» наверняка есть специальное меню для падальщиков. Не пропадать же хорошему мясу…

Мой верный байк ждал у входа в ресторан, поблескивая рунами на бензобаке в свете фонарей. После небольшой модификации у деда Пихто он превратился в настоящее произведение магического искусства. Защитные символы вдоль рамы отводили пули и файерболы, руны на колесах позволяли ездить по воде (и даже немного по воздуху, если хорошенько разогнаться), а модифицированный двигатель мог работать на чем угодно – от обычного бензина до драконьей желчи.

Я перекинул ногу через сиденье, и байк тихонько заурчал, словно огромный кот. Руны на приборной панели вспыхнули приветственным светом, а из выхлопных труб вырвались язычки синего пламени.

— Ну что, детка, — я погладил отполированный бак, — прокатимся к одной огненной красотке?

Мотор взревел в ответ, и мы сорвались с места, оставляя на асфальте дорожку светящихся следов. Ночной Петербург раскинулся вокруг, подсвеченный неоновыми вывесками и магическими огнями. Где-то вдалеке на крышах перекликались грифоны, в подворотнях шуршали домовые, а над Невой летали патрульные на метлах последней модели – с турбонаддувом и антиобледенительной системой.

После сегодняшней встречи костюм все еще попахивал кровью, но к черту его. В конце концов, Алина не из тех девушек, кого смущают такие мелочи. Бутылка коллекционного вина позвякивала в седельной сумке, а в кармане грел душу конверт с первым взносом от особо понятливых бизнесменов.

Мы неслись по ночному городу, лавируя между редкими машинами. На Троицком мосту я слегка поддал газу, и байк взмыл в воздух, перепрыгивая через разведенные пролеты. Патрульный на метле возмущенно засвистел вслед, но связываться не рискнул – видимо, опознал руны банды Кота.

Алина ждала на крыше старого доходного дома на Петроградской. Я заметил ее издалека – рыжие волосы в свете луны полыхали как настоящее пламя. Она сидела на парапете, опасно свесив ноги в пустоту, и, казалось, совершенно не боялась высоты. Впрочем, с ее способностями падение с крыши было не страшнее, чем прыжок с бордюра.

Я заглушил мотор, и байк послушно замер, устроившись на краю крыши как огромный металлический кот. Руны на бензобаке все еще тлели синеватым светом, добавляя романтики моменту. Ну, насколько романтичным может быть свидание двух представителей криминального мира на крыше старого дома.

— Ты пахнешь кровью, — заметила Алина, не оборачиваясь. — Опять кого-то убеждал в преимуществах сотрудничества?

— Просто небольшой мастер-класс по ведению переговоров, — я устроился рядом с ней на парапете. — Знаешь, некоторые бизнесмены очень... горячо отстаивают свою точку зрения. Почти как твой папа в лучшие годы.

При упоминании отца ее глаза на мгновение вспыхнули ярче. Между пальцами пробежали искры, а температура воздуха вокруг поднялась на пару градусов.

— Папа... — она горько усмехнулась. — Великий и ужасный Огненный Феликс. Гроза района, гордость Синдиката, любитель коллекционировать черепа должников. И что в итоге? Сбежал как крыса с тонущего корабля, даже не попрощавшись.

Я достал из сумки вино и пару бокалов:

— Знаешь, что общего между твоим отцом и этим вином?

— Что же? — она изогнула бровь.

— Оба выдержанные, дорогие и... оставляют горькое послевкусие.

Алина рассмеялась, и от ее смеха в воздухе запахло озоном, как перед грозой:

— А ты все шутишь. Даже когда весь в крови и с новым районом в кармане.

— Ну, знаешь, — я разлил вино по бокалам, — либо шутить, либо сойти с ума. В нашем бизнесе третьего не дано. Кстати, а что случилось с теми, кто проверял папину операцию в Синдикате?

— Говорят, внезапно ушли на пенсию, — она сделала глоток. — Очень внезапно. И очень далеко. Примерно туда же, куда и папа.

— То есть...

— То есть кто-то очень влиятельный решил, что папе пора на покой. И ему, и всем, кто был в курсе дела. — Алина провела пальцем по краю бокала, и вино в нем закипело. — Знаешь, что самое забавное? Они даже Лунный Коготь прихватили. Видимо, решили, что такая игрушка им пригодится больше.

Над городом плыла луна, подсвечивая шпиль Петропавловки серебристым светом. Где-то внизу сигналили машины, переругивались припозднившиеся прохожие, а на соседней крыше грифон устроил любовную серенаду – судя по звукам, его избранница была настроена крайне скептически.

— И что теперь? —