– Дайте-ка подумать, – сказала Лесная свинка и надолго погрузилась в свои мысли. – Да, теперь я припоминаю. Этот гном рассказал моей матушке, что ищет Исток Причуди, и спросил, была ли она в верховьях ручья. Когда она ответила, что не была там, гном ушёл вверх по Причуди. Вот и всё, что мне известно.

– А где находится это Лесное озеро? – спросил Меум, поворачиваясь к Белке.

– О, это прямо в середине леса. Недалеко от замка великана Громобоя.

– Давайте сходим туда, – предложил Вьюнок. – Может, найдём какие-нибудь следы Морошика.

Белку клонило ко сну – она не любила гулять по лесу по ночам, поэтому, извинившись, Белка вернулась в Дом на вершине, а гномы отправились к Лесному озеру.

Это была замечательная ночь, безветренная и звёздная; лес был освещён лунным светом, и в этом свете деревья отбрасывали на землю причудливые тени.

Следуя указаниям Лесной свинки, гномы взобрались на берег ручья и, оставив ручей за спиной, пошли в прямо противоположном направлении, углубляясь в лесную чащу. В сумраке мерцали собачьи розы, а жимолость наполняла воздух дивным ароматом. Повсюду стояли высокие неподвижные сосны, и пару раз гномы замечали на нижних ветвях очертания самок фазана с длинными свисающими вниз хвостами. Затем хвойный лес стал редеть, и между сосен появились ясени с высокими стройными стволами, позеленевшими от мха. Здесь было гораздо светлее, ведь ветки у ясеней были тоньше, и их кроны пропускали больше лунного света. Иногда гномам попадались на глаза вязанки чёрных прутьев – голубиные гнёзда – с торчащими из них хвостами, а порой они видели в гнёздах и самих голубок. Через некоторое время гномы вышли на протоптанную дорожку, петлявшую среди кустов эвкалипта и остролиста. Меум нагнулся и внимательно осмотрел тропинку. На мягкой земле отпечатались следы больших подбитых гвоздями ботинок – много следов!

– Тут ходит великан Громобой, – прошептал Меум. (Гномы всегда говорили вполголоса или шёпотом – почему-то в лесу это выглядело вполне естественно.) – Возможно, эта тропа ведёт к его дому.

Пару раз гномы натыкались на выцветшую патронную гильзу, и в каждом случае они аккуратно отрезáли медный наконечник и забирали его с собой.

Наконец, вдали они услышали тихое журчание. Это шумела вода!

Внезапно они вышли к большому пруду, который обитатели леса и называли Лесным озером. Место было чудесное; пруд окружали густые кусты рододендрона, а в его неподвижных водах, словно в тёмном зеркале, отражалась луна. Тут плавали водяные крысы, а у дальнего берега – две дикие утки. Неподалёку, у запруды, журчала вода – здесь был устроен слив, и избытки воды вытекали из пруда, проходя сквозь железную сетку, заросшую мхом. Вьюнок сделал открытие:

– Должно быть, это Причудь, – прошептал он.

И он был прав. Ручей втекал в пруд у дальнего берега, а затем, пройдя через водослив, каскадом звенящих водопадов спускался по склону.

Земля по берегам пруда была мягкой и топкой; её устилали почерневшие гниющие листья. В центре водоёма из воды то и дело выпрыгивала крупная рыба, оставляя на поверхности пруда расходящиеся подрагивающие круги, ломавшие отражение луны.

Такие места нравились гномам больше всего. Они обошли пруд, потревожив водоплавающих птиц. Утки поднялись в воздух с громким кваканьем и скрылись за деревьями.

– Морошику понравилось бы здесь, – прошептал Вьюнок. – Он всегда любил пруды, любил возиться в воде (на самом деле все гномы любят возиться в воде, что вообще-то вполне понятно).

Но никаких следов Морошика они тут не нашли и решили пойти по тропе, уходившей от пруда в чащу леса. Через некоторое время шум водопада за их спинами стих, и вокруг воцарилась тишина.

На смену ясеням пришли дубы, ещё совсем молоденькие деревья, а между ними повсюду росли козьи ивы. Потом за деревьями показалась прогалина, и гномы вышли на поляну. В свете луны перед их взорами предстало ужасное зрелище. К двум дубам была прибита длинная жердь, сделанная из ствола молодого ясеня, и на этой перекладине висел длинный ряд каких-то лохмотьев. Вернее, гномам показалось, что это было старое тряпьё, и они, отбрасывая на поляну чёрные тени в лунном свете, подкрались поближе, чтобы получше всё разглядеть.

– Тьфу! Какая жуть! – выдохнул Вьюнок, закрывая лицо руками. – Какая отвратительная мерзость!

Так оно и было. То, что издали казалось лохмотьями, на самом деле было тушками убитых зверей и птиц, которых подвесили к перекладине. Некоторые были мертвы уже давно, и от них остались лишь кости с редкими клочками шерсти или парой перьев. Здесь были совы, ястребы, горностаи и хорьки, и даже такие безобидные пичужки, как чёрные и обыкновенные дрозды. Немудрено, что в Вороньем лесу оказалось так мало птиц. На дальнем конце перекладины висела длинная тёмная тушка – последнее пополнение этой ужасной коллекции.

Когда гномы разглядели её, то не могли сдержать слёз и разрыдались. Это были останки бедной Выдры. Вьюнок горевал больше остальных, ведь это ради него Выдра приплыла в Вороний лес. Тут были и лесные свинки – их жалкие колючие шубки шелестели в порывах ветра, а также два папоротниковых медведя (барсука). По правую сторону на перекладине висела красивая сорока. Должно быть, она погибла недавно, потому что ещё не лишилась своего прекрасного оперения, которое переливалось красками даже в лунном свете.

Вьюнок стал внимательно осматривать высокую траву под перекладиной. Меум и Тысячелист с недоумением и страхом наблюдали за тем, как Меум то тут, то там подбирал косточку или перо и внимательно их осматривал. А потом до них дошло, чтó именно он делает. Он искал останки бедного Морошика! Гномы пришли ему на помощь, не осмеливаясь взглянуть вверх. Но им ничего не удалось обнаружить, кроме костей птиц, ворон и белок.

– С меня хватит, – внезапно заявил Меум. – Пойдёмте отсюда, меня тошнит.

Оглядев напоследок виселицу (гномы – очень дотошный народец), они покинули поляну и вернулись по своим же следам к Лесному озеру. Над водосливом шла другая тропинка, которую гномы до этого не заметили, и по ней-то они и пошли на сей раз. Окружающие деревья отбрасывали на дорогу чёрные поперечные тени; гномы то и дело находили на тропинке следы пребывания великана Громобоя: выброшенный окурок, ещё одна гильза от патрона, пустой спичечный коробок.

Вдруг в густых кустах впереди раздался душераздирающий визг. Так визжат животные в минуты предсмертной агонии – какой-то зверь попал в беду, он задыхался и кричал от боли. Держась в тени кустов, гномы пошли на крик. Они обнаружили попрыгýшу, попавшего в силки; его шею крепко обхватывала