Шрифт:
Закладка:
– Этот великан – настоящий зверь, – воскликнул Тысячелист.
Вьюнок помрачнел. Лицо у него было не таким красным, как обычно, и говорил он сквозь зубы.
– Мы должны отомстить великану Громобою. Отомстить за Выдру… За всё. Не знаю, как, но мы это сделаем, и сделаем до возвращения в Дубовую заводь. Я в долгу перед Выдрой и её семьёй, мы в долгу перед лесным народом. Сюда должны вернуться птицы, они должны жить здесь без страха, и деревья должны вновь слышать их утренние песни.
– Пожалуйста, уходите из Вороньего леса, – всхлипывая, сказал заяц, когда пришёл в себя. – Великан просто убьёт вас, как и остальных, а потом повесит на своей виселице. Что мы можем поделать? Мы такие маленькие и слабые – пожалуйста, уходите!
Вьюнок молчал, и некоторое время Меум и Тысячелист не могли добиться от него ни единого слова.
– То, что ты сказал, конечно, верно, – заметил Меум, – но мы пришли сюда, чтобы найти Морошика. Думаю, что этот попрыгýша совершенно прав: мы мало что можем сделать. Знаешь ли, я бы сказал, что сначала нам надо найти Морошика, а затем, если хочешь, мы попытаемся что-нибудь сделать и здесь.
– Хорошо сказано, – согласился Тысячелист, – и я тоже так думаю. Мы маленькие и слабые, а великан Громобой большой и сильный. Шансы не в нашу пользу!
Но Вьюнок по-прежнему ничего не отвечал. В молчании они устало зашагали обратно мимо Лесного озера и увидели, как на сером небе забрезжила заря. Они встретили Лесную свинку, возвращавшуюся в своё дневное укрытие под папоротниками. Гномы рассказали ей о своих ночных приключениях.
– Уф, – фыркнула она. – Уф, уф! Немудрено, что вы увидели такое в Вороньем лесу. Но я рада, что вы не нашли Морошика на той поляне; я думала, что ваш друг вполне мог бы там оказаться, но не хотела говорить вам об этом. Послушайтесь совета старой лесной свинки, гномы, – уходите отсюда и отправляйтесь в верховья Причуди. Я думаю, что все эти ваши шалости к добру не приведут. Если вы и дальше будете таскать фазаньи яйца (хотя в этом я вас не виню – я и сама частенько это делаю), выпускать зайцев из силков, разводить костры и вообще вмешиваться в здешнюю жизнь, то в конце концов всерьёз разозлите великана Громобоя. Не стоит лезть в осиное гнездо – вас ужалят, вот и всё.
Сказав это, лесная свинка засеменила прочь, чем-то напоминая большую лесную блоху на розовых ножках, и скрылась в зарослях папоротника.
Когда гномы вернулись к Дому на вершине, было уже совсем светло, и Белка только-только проснулась. Она отвезла их в гнездо и уложила спать, словно заботливая мать, а затем отправилась в лес раздобыть что-нибудь на завтрак.
Гномы долго не могли уснуть, и поэтому лежали и разговаривали.
– Мы должны попытаться что-нибудь сделать, – настаивал на своём Вьюнок. – Вот если бы мы были такими же большими, как этот великан… А что если нам собрать весь лесной народ и поговорить с ними?
– Как же мы это сделаем? – спросил практичный Тысячелист. – Как мы известим всех обитателей леса?
– Сегодня канун летнего солнцестояния, – немного подумав, ответил Вьюнок. – В старые добрые времена эта ночь была великим праздником у нашего народа, почти таким же важным, как Хеллоуин; в такие ночи даже люди не выходили из дома, побаиваясь нас. Если бы только мы могли собраться сегодня все вместе! Должен же быть какой-то способ. Может, ты что-нибудь придумаешь, Меум?
С сожалением должен сказать вам, что единственным ответом Вьюнку был храп его собратьев!
Глава 10
Сход лесного народа
Тем вечером, с наступлением сумерек, гномы вернулись к обсуждению своих планов. Меум и Тысячелист настаивали на том, чтобы продолжить поиски Морошика. Но Вьюнок решил во чтобы то ни стало устроить сход лесного народа, и Меум с Тысячелистом никак не могли его переубедить. Вьюнок всегда отличался упрямством, и теперь у него появилась новая навязчивая идея.
Гномы приготовили плотный ужин из буковых лепёшек, сушёных грибов (по два грибка на каждого), копчёного окуня (приготовлен по новому рецепту Вьюнка, изобретённому в результате удачного кулинарного эксперимента во время путешествия по Причуди) и пригоршни орехов, которые принесла Белка.
Закончив ужин, Меум и Тысячелист находились в благодушном настроении; к тому же, был канун дня летнего солнцестояния, а у маленького народца ссоры в такую ночь считались ужасно неприличным делом – такими же неприличными считаются у нас ссоры между детьми в канун Рождества. Они потакали Вьюнку, соглашаясь со всем, что он говорил.
Но как они созовут лесной народ? В этом был весь вопрос. Белка была готова обойти всех своих друзей, но это заняло бы слишком много времени.
– Дайте мне неделю, – сказал она, – и я извещу их всех.
Но Вьюнок настаивал на том, чтобы собрать лесной народ именно в эту ночь. По правде говоря, смерть Выдры тяжёлым камнем висела у него на душе, и он хотел за неё отомстить. Пока гномы спорили, зашло солнце. Вышли на охоту жабоподобные козодои; высматривая добычу, они шарахались от теней папоротников и шумно махали крыльями, которые в движении были похожи на вращающиеся колёса. Уходили драгоценные минуты. А затем Вьюнок медленно поднялся и прикрепил свою ногу.
– Куда ты собрался? – спросили его гномы и Белка.
– Хочу побыть один, – ответил Вьюнок. – Не ходите за мной. Я пройдусь по лесу.
Белка отвезла его к подножию сосны.
Меум и Тысячелист встревожились. Это было совсем не похоже на Вьюнка. Спустившись на землю чуть погодя, они смотрели, как маленькая ковыляющая фигурка исчезла в кустах папоротника, увидели, как закачались и вновь замерли его листья, и услышали, как затихает вдали лёгкий шорох шагов.
Взошла луна (теперь уже полная), и миллионы белых мотыльков порхали среди жимолости и в папоротниковой чаще. Вдалеке ухнула сова – торжественный и одновременно жуткий звук.
Что такое канун дня летнего солнцестояния в лесу? Это сказочное время! Попробуйте представить себе лес таким, каким вижу его я. Тёмные угрюмые деревья, неподвижные и печальные; миллионы изысканных ароматов листьев, травы и папоротников; приторно-сладкий запах жимолости и едва
