– Эй ты, невежа! – крикнул он вслед удаляющемуся фазану. – Мы ещё увидимся, и я припомню тебе это оскорбление! Наслаждайся пока солнцем и папоротниками! До скорой встречи!

С этими словами гномы оправились в противоположную сторону, к Причуди. Её дружелюбное журчание подействовало на них умиротворяюще, как в старые добрые времена, хотя в этих местах характер ручья сильно изменился. Его русло заметно сузилось, ручей измельчал, а в заводях на поворотах и излучинах не росли ни лютики, ни лилии.

– Меум! Меум! Посмотри, что я нашёл, скорее! – Тысячелист наклонился и подобрал какой-то предмет, лежавший у воды среди старых листьев. Это был заржавевший карманный нож с двумя лезвиями.

– Не узнаёшь? – спросил Тысячелист, сильно волнуясь. – Это же нож Морошика! Неужели ты не помнишь? Тот самый ножик, который он нашёл на Ивовом лугу и которым так гордился!

Меум взял нож и внимательно его осмотрел. Лезвия так сильно заржавели, что их нельзя было достать, но, без сомнения, это был нож Морошика. Сложно было определить, как долго он пролежал здесь; судя по его состоянию – много месяцев.

Какая удача! Похоже, что они наконец-то напали на след. Теперь гномы знали наверняка: Морошик побывал здесь. Возможно, нож выпал из его кармана, когда он перепрыгивал через корягу неподалёку. Но эта находка была очень важна для гномов не только потому, что наводила их на след Морошика; настоящий стальной нож – в походе вещь незаменимая, и их кремнёвые ножи не шли с ним ни в какое сравнение.

* * *

– Должно быть, Морошик страшно торопился, раз обронил нож, – заметил Меум позже этим вечером.

Они сидели в беличьем гнезде на вершине сосны; Белка любезно разрешила им погостить в её гнезде, пока гномы оставались в здешнем лесу, и снова отвезла их туда: по правде говоря, Белка очень радовалась компании гномов, ведь она была последней белкой в Вороньем лесу – все её родичи давным-давно погибли от рук великана Громобоя.

– Да, верно, Меум. Возможно, за ним была погоня. Вероятно, великан Громобой. И как неудобно, должно быть, остаться без этого ножа; Морошик ценил его превыше всего остального.

Тысячелист соскрёб ржавчину с лезвий, и теперь они легко открывались со звонким щелчком и были как новенькие.

– Завтра нужно осмотреть берега ручья; такая хорошая погода долго не продержится, если хочешь знать моё мнение.

Меум выглянул из гнезда.

– Сегодня очень тихо – ни ветерка.

– Да, – отозвалась Белка из угла, где она охотилась на воображаемых блох, – эта прекрасная погода скоро закончится; я чую дождь.

Небо над долиной было чернильно-чёрным, его затянули огромные тучи красноватого цвета, – казалось, будто в воздухе рассыпали кирпичную пыль. В гнезде было жарко, и гномы были рады, что сидели у выхода и могли наблюдать за лесом внизу и любоваться тёмными кронами сосен, вырисовывающимися на фоне заката. Вдалеке что-то грохнуло и зарокотало, словно дикий зверь. Белёсая зарница прорезала горизонт и исчезла. Затем она блеснула вновь. Ни единое дуновение ветра не потревожило ветви деревьев; журчание Причуди было звонким и отчётливым. Где-то далеко ýхали совы. Затем грохот повторился, на этот раз громче.

– Ко! Ко! Ко! Ко! Ко! – разорвал тишину звонкий крик фазана.

Из глубины гнезда раздался голос Белки:

– А вот и наш азиат… Он до смерти боится грома. Небось, хорошо помнит октябрьские грозы, когда гром грохотал так, что можно было оглохнуть!

– Да, – усмехнулся Меум, – мы повстречали его в лесу этим утром, и он пытался выставить нас, – нас, тех, кто жил здесь, в Англии, в те времена, когда о фазанах никто и слыхом не слыхивал!

– Да, он такой, – сказала Белка. – Он думает, что лес принадлежит ему. В любом случае, он не дикая птица, а одомашненная, как курица. Видели бы вы фазанов в их вольерах! Изнеженные испорченные существа!

Гнездо осветила яркая вспышка. В это мгновение гномы успели разглядеть отблески в глазах друг друга и серые очертания Белки, съёжившейся в углу. Все молчали; как и люди в такие моменты, гномы и Белка замерли в благоговейном страхе перед мощью и величием грохочущих небес. От следующего удара, казалось, задрожал весь лес, и даже гномы пригнулись пониже. Последовала ещё одна вспышка, на мгновение осветившая лесистый склон и далёкие холмы. А затем тишину нарушил стук дождя. Внезапно порывы ветра запели в сосновых ветках, и затем с шипением стихли. Дождь начал барабанить сильнее. Вскоре он уже лил вовсю, и капли, задевавшие ветки, разбрызгивали во все стороны мелкую морось. Гнездо раскачивалось вместе с верхушкой дерева, сосны стонали и шумели под резкими порывами сильного ветра. Как же радовались гномы, что в такую непогоду им посчастливилось укрыться в уютном беличьем гнезде!

– Хорошо, что мы не оказались там, внизу, – заметил Тысячелист. – Не хотел бы я плыть сейчас по Причуди. Интересно, что поделывает старый добрый Вьюнок?

– Могу легко догадаться, – рассмеялся Меум. – Устроился в пещере под дубом и запер дверь покрепче.

– И разжёг костёр, – добавил Тысячелист.

– А старый Бен и его семья сидят в дупле, – продолжил Меум, на которого внезапно накатила тоска по дому.

– А Морошик? Интересно, что он сейчас делает? – Меум выглянул наружу.

Возможно, где-то там, далеко, в верховьях Причуди, за тёмным лесом, в неизведанном и таинственном краю жил их давно пропавший друг. Почему-то гномы поёжились. Страшно было даже подумать о том, чтобы в такую ночь высунуть нос наружу. Но тайна всегда захватывает воображение. Найдут ли они когда-нибудь Морошика?

Молнии вспыхивали одна за другой. Небесная артиллерия громыхала и грохотала; обитатели леса сидели в своих норах и дрожали от страха, пока вокруг бушевали дождь, ветер и гром.

Белка рассказывала гномам разные истории о бурях, случавшихся здесь в прошлом, и старые легенды, связанные с её родиной по другую сторону океана. Через некоторое время гроза, продолжая громыхать, ушла дальше, за холмы, и всё стихло; в тёмном лесу слышался только шум дождя. Ах! Какие сладкие ароматы поднимались теперь в темноте ночи – ароматы земли, ещё совсем недавно томившейся жаждой и, наконец, утолившей её, аромат влажной листвы, над которой поднимался пар!

Всё следующее утро в Вороньем лесу было очень влажно, но, позавтракав отборными орехами из беличьих запасов, гномы всё равно решили продолжить обход леса. С согласия хозяйки они решили сделать Дом на вершине (так они теперь называли гнездо Белки) своим опорным пунктом – до тех пор, пока окончательно не убедятся, что