Гномы слезли с корней и поднялись вверх по крутому прибрежному склону.

– Давай не будем уходить слишком далеко от Причуди, – прошептал Тысячелист, немного робея.

Что-то подсказывало ему, что в лесу нужно разговаривать шёпотом.

– Во имя доброго бога Пана[12], тебе ничего не кажется странным? – воскликнул Тысячелист, внезапно хватая Меума за руку.

– Нет, а что?

– Здесь не поют птицы!

Пока гномы находились возле Причуди, они не заметили отсутствия птиц и птичьего пения из-за громкой музыки ручья; теперь же их окутала полная тишина. Снизу, издалека, сквозь деревья до них доносился тоненький голосок Причуди, но не было слышно ни единой птицы – ни тебе голубиного воркования с верхушек деревьев, ни трели чёрного дрозда из подлеска. Никогда ещё гномы не оказывались в таком безмолвном месте.

Почему здесь не пели птицы? Может, что-то спугнуло их? По спинам гномов пробежали мурашки; Тысячелист посмотрел на Меума и хотел было свистнуть, но что-то заставило его сдержаться. Казалось, что даже говорить здесь неприлично, ибо любой звук нарушил бы покой лесной чащи.

Гномам не занимать смелости и настойчивости, поэтому, хотя обоим путешественникам стало страшно, никто из них и не думал повернуть назад. Напротив, они сделали то, что в этом случае представлялось самым разумным, – отправились на поиски какого-нибудь дружелюбного зверька, который мог что-нибудь знать о Морошике.

Пробираясь по крутому берегу ручья, они набрели на заячью нору и с облегчением вздохнули, увидев, что возле неё сидела и грелась на солнышке старая толстая зайчиха.

– А вот и госпожа Попрыгýша! Пойдём поговорим с ней, – предложил Тысячелист.

Рядом с госпожой Попрыгýшей резвились пятеро маленьких попрыгýш: они затеяли весёлую игру на песчаном берегу ручья. Гномы осторожно вышли из-за дерева, но старая зайчиха их не заметила, потому что сидела, прикрыв глаза. Меум подошёл поближе.

Малыши мгновенно юркнули в нору и выглядывали оттуда, словно маленькие вопросительные знаки. Госпожа Попрыгýша так испугалась, что отпрянула назад с округлившимися от страха глазами. Но, разглядев гномов, она быстро пришла в себя и успокоилась.

– Ой, мамочки! Как же вы меня напугали, – сказала она. – А я уж подумала, что это великан Громобой идёт сюда по берегу.

Гномы обменялись многозначительными взглядами: значит, все эти истории о великане – действительно правда! Они пожелали зайчихе доброго дня, и, будучи вежливым народцем, сделали пару комплиментов её зайчатам. Как и любой другой матери, старой зайчихе это было весьма приятно, и какое-то время гномам пришлось выслушивать её рассказ обо всех домашних хлопотах, жалобы на сырость и плохую погоду, от которой она так устала, и на ужасную кору, которой им пришлось питаться зимой (зайцы едят очень много коры в холода – это помогает им накапливать жир).

– А Горностай, госпожа Попрыгýша? Надеюсь, он к вам не наведывался? – поинтересовался Тысячелист.

– Горностай, говорите? Ха! – мамаша Попрыгýша сложила передние лапки на животе и уселась поудобнее. – Горностай, я верно расслышала? Нет, в этом лесу он никогда не появляется – даже не осмеливается к нему подойти!

– Неужели? – произнёс Меум, заинтересовавшись таким ответом. – Какое замечательное место вы выбрали для своей семьи!

– Вот уже много лет и духу его тут не было. Великан Громобой об этом позаботился.

Гномы впервые услышали доброе слово, сказанное об этом чудовище; видимо, он мог оказаться не таким уж и плохим. Меум высказал это вслух.

Старая зайчиха была поражена его замечанием.

– Неплохой? Неплохой? Я верно расслышала? Да вы в своём уме? Он убьёт любого, за исключением этих испорченных и чванливых существ, которых он держит при себе и так ревностно охраняет, этих глупых курицеголовых птиц с длинными перьями в хвостах, каждое из которых размером с них самих, этих азиатишек с белыми кольцами на шее и шпорами на ногах!

Гномам было невдомёк, о ком говорит госпожа Попрыгýша, но они не хотели показаться невеждами.

– Вы думаете, он бы и нас убил? – негромко спросил Тысячелист.

– Вас? Убил бы вас? Ну разумеется!

– Ну нет уж, пускай сначала поймает, – храбро сказал Меум.

Госпожа Попрыгýша покачала головой.

– Ох, глупые вы гномы, вам ещё о многом следует узнать, о многом… Я вижу, вы никогда не бывали в Вороньем лесу, и сами вы не из этих мест. Великану Громобою вовсе не нужно вас ловить; он может убить вас, даже если будет стоять далеко, как вон та сосна.

Зайчиха указала на одно из деревьев, которое росло на берегу ручья весьма далеко от норы.

– Она просто хочет нас напугать, – шепнул Меум на ухо Тысячелисту, – не обращай внимания. Спроси, не попадался ли ей на глаза Морошик.

– Приходилось ли вам слышать об одном нашем сородиче, который когда-то, давным-давно, ушёл вверх по ручью? – обратился Тысячелист к зайчихе. – Или, может быть, прежде вы сами встречали гнома в Вороньем лесу?

Некоторое время старая зайчиха молчала, и гномы уже было решили, что она не расслышала их вопрос.

– Нет, я никогда не видела гномов в Вороньем лесу, но вот сказочки об одном из них я слышала.

– Сказочки? – хором воскликнули Меум и Тысячелист. – Сказочки? Пожалуйста, расскажите и нам!

– Что ж, – начала госпожа Попрыгýша, – в прошлом году я слышала…

И вдруг она дважды топнула лапой: топ-топ!

Гномы знали, что это значило; знали и зайчата. В мгновение ока гномы нырнули в нору вслед за зайчихой, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, в чём дело.

Они сломя голову бежали по узкому тоннелю: впереди – мамаша Попрыгýша, за ней – зайчата, а Меум и Тысячелист замыкали колонну. Зайчата толкались и пихались, один из них споткнулся и кувырнулся вперёд через голову, а другой невзначай поставил Тысячелисту подножку – гном полетел носом вперёд и растянулся на мягком песчаном полу норы. Такой суматохи и паники вы ещё никогда не видели.

Нора шла под уклон, немного расширяясь, потом поворачивала направо, плавно уходила вверх и, наконец, заканчивалась довольно просторной подземной пещерой.

Здесь было душно, и гномы подумали, что не мешало бы сделать тут какую-нибудь отдушину или даже окошечко, ведь всё время сидеть в полной темноте не слишком весело.

Сначала все молчали, и в пещере было слышно лишь тяжёлое дыхание гномов.

– Что это за… – начал Меум.

– Ш-ш-ш! – зашипела на него зайчиха. – Ни слова! Слушай!

Оба гнома стали внимательно прислушиваться, как и малыши-попрыгýши, которые были очень напуганы.

Они почувствовали, как дрожит земля – она сотрясалась под мощными ударами какого-то молота или тарана: Бум! Бум! Бум!