его слов выходило, что я воровка. Я разозлилась и поколотила их всех: досталось и соученицам, и старшему ученику.

Тянь Яо покосился на девушку и заметил:

– Очень на тебя похоже.

– Я всех одолела, но ничего не добилась. В наказание меня заставили стоять на коленях в храме Чистых помыслов до глубокой ночи. Потом туда пришел наставник. Я думала, он отругает меня за упрямство и вспыльчивость, но не угадала. Вместо этого досточтимый Лин Сяо заявил, что верит мне. Все посчитали меня воровкой, а он предпочел поверить. Объяснил, что наказал меня за драку. Велел хранить в сердце любовь к людям, не причинять вреда ни соученикам, ни единомышленникам, не притеснять слабых, избегать высокомерия, не кичиться силой… Такой вот он человек. – Янь Хуэй неподвижно застыла на месте и пристально поглядела на собеседника. – Мой наставник не мог погубить совершенномудрую Ци Юнь. Я поверю во что угодно, только не в это. Для моей веры мне не нужны доказательства.

Тянь Яо посмотрел в ясные глаза девушки, равнодушно хмыкнул и зашагал дальше. Всю дорогу до двора госпожи Сяо они больше ни словом не обмолвились.

– Бабушка, я вернулся, – крикнул со двора Тянь Яо и прошел в комнату госпожи Сяо.

Янь Хуэй, по обыкновению, отправилась к себе, но едва переступила порог, как услышала из комнаты старухи стук, словно что-то упало на пол. И ни звука больше. Удивившись, девушка повернула в комнату бабушки, но, не дойдя до дверей, остановилась.

Спальня госпожи Сяо пропахла лекарственными травами, которые курили здесь круглый год. Тянь Яо как вкопанный стоял у кровати. Масляная лампа на столе у него за спиной опрокинулась, по столешнице растекалось масло, но Тянь Яо не спешил наводить порядок. Он потрясенно смотрел на госпожу Сяо, неподвижно лежавшую на кровати. Янь Хуэй проследила за взглядом юноши… Глаза госпожи Сяо были закрыты, грудь опала и не вздымалась. Внимание девушки вновь сосредоточилось на безучастном лицо Тянь Яо. В спину юноше било солнце, лучи которого проникали в окно. Спустя долгое время он обернулся к Янь Хуэй и спокойно сказал:

– Я принесу погребальные одежды. Поможешь мне переодеть бабушку.

Девушка ограничилась кивком. Она знала, что кончина госпожи Сяо не за горами, но все равно испытала потрясение. Уж больно внезапно это случилось. Да к тому же Тянь Яо, как на грех, не было дома. Старушке так и не довелось попрощаться с любимым внуком. Янь Хуэй порыскала взглядом и не обнаружила в доме души усопшей. Должно быть, она отошла в иной мир безмятежно и ни о чем не сожалела…

В один день в глухой деревушке на горе Медного гонга скончались два человека: госпожа Сяо и торговка людьми, тетушка Чжоу. Рассказывали, что, когда пару дней назад тетушку Чжоу принесли с поля домой, она несла чушь о каких-то демонах. Два дня она голосила дома и к полудню отмучилась. Почтив память госпожи Сяо, односельчане поспешили ко второй покойнице, а затем, ошарашенные и напуганные трагическим совпадением, торопливо разошлись по домам и заперли двери еще до наступления темноты.

Ночью в деревне было так тихо, словно она вмиг обезлюдела.

Тянь Яо не стал держать дома гроб с телом усопшей, как того требовала традиция[26]. Казалось, ему не было до покойницы никакого дела. Вечером, когда деревенские улицы опустели, он выкопал на задворках яму и похоронил госпожу Сяо. Затем вернулся во двор, невесть откуда вытащил несколько кувшинов с вином, обхватил один из них и, слова не сказав, начал пить. Он пил глоток за глотком, не останавливаясь, словно решил себя заморить. Янь Хуэй и не подумала отговаривать его от этой затеи. Глядя, как парень лихо хлещет вино, она решила не церемониться и последовала его примеру.

Вино было не из лучших: вкус – не из приятных, да к тому же обжигало горло. Зато чувство жжения начисто изгоняло из сердца всю скопившуюся горечь, неизъяснимую и невысказанную. Янь Хуэй решила утопить печаль в вине и отвлечься от грустных мыслей. Осушив кувшин, она ощутила тяжесть в животе и легкое головокружение. Заметив, что Тянь Яо все еще пьет, она улыбнулась:

– Уйти-позабыться есть средство одно:

Волшебный напиток – Ду Кана вино![27]

Тянь Яо тоже опустил свой кувшин и вытер рот. Его лицо, озаренное светом луны, вспыхнуло нездоровым румянцем. Он увидел, что кувшин девушки пуст, бесцеремонно выхватил его, отбросил прочь и протянул полный.

– Выпьем еще.

– Мрачный тысячелетний дракон проявляет радушие? – Янь Хуэй взяла второй кувшин из рук юноши. – Что ж, давай выпьем!

После двух кувшинов вина Янь Хуэй упала грудью на стол и без всякого повода разразилась смехом:

– Ха-ха-ха, сколько нужно кувшинов, чтобы свалить с ног тысячелетнего дракона?

Тянь Яо тяжело опирался на стол, но продолжал пить. Янь Хуэй ткнула его в плечо.

– Да кто поверит, глядя на твой жалкий вид, что ты дракон, которому больше тысячи лет?

Захмелевший Тянь Яо облокотился на стол и улыбнулся.

– Никто не поверит.

Юноша не сказал ничего смешного, но Янь Хуэй его слова позабавили. Она хлопнула ладонью по столу и расхохоталась:

– Ты наверняка был падок на женщин, раз попался одной на крючок.

Тянь Яо смерил девушку быстрым взглядом.

– Лучше скажи, на какой крючок поймал тебя твой наставник?

– Я всего лишь игрушка в руках судьбы. – Янь Хуэй снова ткнула Тянь Яо в плечо. – Расскажи мне свою историю. Как совершенномудрая Су Ин довела тебя до такого состояния? Что она с тобой сделала?

Тянь Яо как будто услышал веселую шутку: он обнял кувшин с вином и рассмеялся. Его прекрасное лицо лучилось обаянием и ввергало в искушение. Он смеялся очень долго, а потом с улыбкой на губах произнес:

– Моя любимая содрала с меня чешую, вырезала из груди сердце, отпилила рога, вырвала сухожилия, переломала кости, пленила душу и запечатала все эти части в разных уголках света, чтобы я вечно томился в неволе… – Тянь Яо на миг замолчал, глотнул вина и снова улыбнулся. – Она так поступила, чтобы изготовить для любимого мужчины доспехи из чешуи дракона. Хотела сберечь свою любовь и подарить ему бессмертие.

У Янь Хуэй шумело в голове, поэтому она не могла до конца уяснить значение того, что услышала. Она долго смотрела на юношу исподлобья и наконец спросила:

– Если с тобой сотворили такое, почему ты до сих пор жив?

Тянь Яо уставился на девушку покрасневшими от вина глазами: хмельными и в то же время на удивление ясными. Их разделяло полстолика. Юноша подался вперед и шепнул