пор, как я увидела его на льду. Он сумел поймать мой взгляд, и в его глазах я увидела искру безумия, от которой у меня потекли слюнки.

Удовольствие нарастало, я позволила ему и дальше меня трогать и внезапно воспарила, доведенная им до оргазма, вознеслась над миллионами звезд. Снова. Как на том благотворительном вечере.

Отчасти опьяненная чувством, я услышала, как он грубо пробормотал:

– К черту все это.

Затем ощутила, как он разорвал леггинсы по шву и с силой, которой невозможно было воспротивиться, раздвинул мои ноги.

Прохладный воздух коснулся моих половых губ, а через мгновение его язык проник глубоко в меня. Ненасытное вторжение, пропитанное тьмой и желанием. Он боготворил меня, лизал везде, входил и выходил языком и всюду ласкал пальцами. Я стояла над его лицом, и мои соки покрывали его великолепные черты. Он не отрывал от меня пристального взгляда, пока кружил языком и пальцами, надавливал и играл со мной так, будто знал мое тело лучше меня.

Я непроизвольно задвигала бедрами, и он застонал, и из-за этого страстного звука, одновременно непристойного и восхитительного, я захотела большего. Его язык проник чуть глубже, и мои внутренние мышцы сократились.

Меня охватило пламя, которое, казалось, могло убить. Мне хотелось, чтобы он перестал так смотреть, перестал вызывать у меня такие чувства. Ощущение, словно я не оправлюсь, если больше этого не испытаю.

Однажды я прочитала статью о сильном наркотике, там говорилось, что причина его опасности и быстрого привыкания кроется в первом приеме. После него организм чувствует себя лучше, чем прежде. Желая вернуться к первым ощущениям, человек каждый раз увеличивает дозу до тех пор, пока не случается передозировка… Но зависимому так и не удается испытать тот первоначальный кайф. Удовольствие, за которым он гнался всю свою жизнь. Я ощущала себя примерно так же.

У меня перехватило дыхание от широкой ухмылки Линкольна и его взгляда, полного удовольствия, словно он только что кончил, а не я.

Линкольн медленно встал, пальцами скользнул по моей шее, провел линию до корней волос, а затем сильно схватил меня и своими губами впился в мои. Никогда не думала, как это интимно – улавливать свой вкус на чьих-то губах…

Он отстранился и непристойно облизался, будто прочитал мои мысли и теперь пытался сохранить в себе частичку меня.

Мы стояли рядом, и наше дыхание переплеталось. Мне стало страшно.

Я закрыла глаза, потому что это было слишком. У меня сдавило грудь, потому что знала – он разочарует меня. Он обязательно разобьет мне сердце.

Я не сопротивлялась, когда он поднял мои руки и надел на меня другую джерси. На этот раз, разумеется, с его именем. Ее длины хватало, чтобы скрыть дырку на моих леггинсах… что ж, по крайней мере, нижнее белье осталось целым, так как он отодвинул его в сторону. И я все равно ощущала неловкость.

Линкольн закончил одеваться и взял меня за руку, как если бы мы делали так всю жизнь, и моя ладонь не может существовать быть без его руки. Он вывел меня из раздевалки, и мы дошли до лифта, доставившего нас в подземный гараж. Там стояло всего несколько машин, но даже если бы парковка была забита, никто бы не пропустил его симпатичную машину, припаркованную в удачном месте всего в нескольких футах от лифта.

Он открыл мне дверь с теплой, нежной улыбкой, из-за которой я почувствовала неловкость, потому что знала, что его губы все еще покрывали мои соки.

– Залезай, малышка, – пробормотал он, касаясь своими губами моих.

– Линкольн… – начала я, не зная, что сказать, но понимая, что сказать что-то нужно.

– Просто садись в машину, малышка, – терпеливо повторил он, будто знал слова, которых не знала я. – Когда что-то приносит охренительное удовольствие, ты не сопротивляешься. Просто следуешь за этим на край света, куда бы ни завел путь.

– Мне страшно, – призналась я, и он кивнул.

– Я покажу тебе, насколько может быть хорошо. Пока ты не перестанешь бояться. Пока доверять мне не станет так же легко, как дышать.

Я молча села в машину, так и не сказав ему, что, учитывая, сколько всего я перенесла… Иногда дышать труднее всего.

Глава 17

Монро

Вечеринка проходила дома у одного из новичков, игрока по имени Анджело. Судя по всему, это был обряд посвящения, и новенький должен разгромить свое жилище в честь выхода в плей-офф.

Двери лифта открылись, мы вошли в квартиру, и шум вечеринки обрушился на нас стеной. У меня упало сердце: очутившись в такой дикой обстановке, я сразу почувствовала себя рыбой, вытащенной из воды и брошенной в незнакомый мир.

В воздухе витал запах пота и алкоголя, а музыка играла настолько громко, что приходилось кричать. Куда ни брось взгляд, везде пьют и танцуют. Люди вокруг самозабвенно погружались в царившее безумие, а я с каждой секундой чувствовала себя все более неуютно. Все гости, казалось, сошли с обложек журналов, и о такой красоте я могла только мечтать. Если не считать нескольких парней, я была единственной, кто явился в джерси. Девушки нарядились в коктейльные платья, а в моих леггинсах в промежности зияла дыра.

– Пойду, найду ванную, – сказала Линкольну, внезапно остановившись у входа.

– Я с тобой, – немедленно заявил он и положил свою теплую руку мне на поясницу.

Я покачала головой. Дальше по коридору я увидела женщин, вероятно, ждавших своей очереди в туалет. Мне требовалась всего минута. Хотелось подготовиться к предстоящей ночи, и чтобы его давящая энергия при этом не затуманивала мой мозг.

– Я скоро вернусь.

– Не уходи, – предупредил он, словно остановил бы меня, если бы я попыталась.

– Ладно, – ответила я, рассмеявшись, хотя была уверена, что он не шутил.

Я встала в очередь, а Линкольн продвинулся глубже в квартиру, где его стали громко его приветствовать. Девушки же смотрели за мою спину, нетерпеливо оглядывая коридор.

– Дэниелс пришел, – взволнованно шептали они друг другу, после чего переходили к детальному описанию всего, что хотели бы сделать с его телом. Похоже, никто не заметил, что на мне была джерси с его именем.

По всей видимости, некоторые из них уже имели удовольствие провести с ним ночь.

– У меня больше никогда не будет ничего подобного, – скулила девушка, стоящая чуть впереди. – Боже, да он меня буквально уничтожил, но теперь не хочет иметь ничего общего. А я ради повторения буквально готова на все, на все! – подчеркнула она.

Ее подруга захотела узнать подробности, и я попыталась заткнуть уши, не