Я расстегнул пуговицу и тихонько потянул молнию вниз, вздохнув от облегчения, когда гребаное давление ослабло.

Я уставился на своего спящего ангела. Прежде я не испытывал подобного вожделения. Такого, которое пронизывает каждую клеточку тела и преследует каждую секунду. Я обхватил член рукой и сжал его у основания, ведь был на грани того, чтобы кончить, просто наблюдая за ней. Монро вздохнула, и я представил, как она обхватывают мою головку этими пухлыми, безупречными губами. Я медленно надавил на член и почувствовал выступивший предэякулят. Я толкался в свой кулак, воображая, как трахаю ее рот, на ее глазах выступают слезы, щеки вваливаются, пока она сосет, а моя сперма стекает по ее подбородку.

Твою мать.

Я кончил так же сильно, как и в душе. Пришлось прикусить губу, чтобы сдержать стон. На языке появился металлический привкус крови. Я слизал ее, радуясь тому, что боль помогла хотя бы на мгновение прийти в себя. Возможно, через минуту у меня снова встанет. С тех пор, как я впервые увидел ее фотографию, такое со мной случалось постоянно.

Я уставился на сперму на своей ладони. А затем взглянул на Монро. Мной овладела неподвластная контролю сила, первобытная потребность пометить ее. Сила эта накатила, как волна, напоминавшая невыносимый и всепоглощающий голод. Я вдруг стал кем-то другим и совершенно себя не узнавал, мною двигало отчаянное желание сделать ее своей. Медленно и абсолютно осознанно я протянул руку и провел большим пальцем по ее полной нижней губе, мягко размазывая свою сперму.

Монро даже не пошевелилась.

Мне нравилось наблюдать, как моя сперма блестит на ее губах, и понимать, что, проснувшись утром, она сначала вкусит меня.

Я смотрел на нее еще час, сопротивляясь желанию лечь в ее постель. Наконец я опустился на пол и прислонился к двери. Вздремнул пару часов и ускользнул до ее подъема в шесть утра.

* * *

Я вошел в тренажерный зал, а разум уже наполняли мысли о ней… И ведь я только покинул ее квартиру. Мне требовалась эта тренировка, чтобы сосредоточиться на чем-то другом, пускай и ненадолго. Ари явился еще раньше и теперь довольно напрягал бицепсы перед зеркалом. Заметив меня в отражении, он одарил меня дерзкой ухмылкой.

– Гляньте, кто пришел, – съязвил он.

– Заткнись, придурок, – огрызнулся я и решил начать с жима лежа. Я добавил несколько дополнительных блинов, потому что хотел отвлечься, а для этого нужно было ощутить в мышцах настоящее жжение. Я поднял штангу с легкостью, а металл заскрежетал под непривычным весом. Ари с удивлением глазел, как я тренируюсь на пределе.

– Полагаю, вчера ты не трахнулся, – прокомментировал он, но я не обратил внимания.

Я жал штангу снова и снова, пытаясь войти в раж и ощутить в мышцах жжение, которое перебьет остальные ощущения. Пот по лбу стекал на лежавший подо мной коврик, а я продолжал выкладываться. Мне казалось, мышечная боль сумеет меня отвлечь, но это не сработало. Из головы не шла она. Как протекает ее рабочий день? Нужно ли ей что-нибудь?

Наконец я закончил подход и с грохотом вернул штангу на стойку. Да, я тяжело дышал и истекал потом, но не чувствовал себя лучше ни на йоту.

Я глянул на прислонившегося к стене Ари: он стоял, скрестив руки на груди, и ухмылялся.

– Чего уставился? – протянул я, снял с грифа лишние блины и сделал глоток воды. – Завидуешь моей форме?

Ари хмыкнул:

– Просто странно видеть, что Линкольн Дэниелс увлекся девушкой.

Я закатил глаза, но, разумеется, он был прав. Знай он, чем я занимался в последнее время, решил бы, что я совсем псих.

– Она идеальна. Она для меня все, – признал я.

Ари фыркнул:

– Будет забавно. Надеюсь, она тебе устроит.

Я вздохнул и вытер лицо полотенцем.

– Она старается, но пока не очень получается, – с ухмылкой парировал я.

Ари усмехнулся, покачал головой и затем заговорил уже мягче.

– Ты уверен? Она не похожа на других, Линк. Когда ты закончишь с ней, она может сломаться. А это о чем-то да говорит, учитывая, сколько безумных и одержимых девиц ты бросил.

– С ней все будет иначе. Она та самая, – твердо сказал я и поднял гирю, чтобы перейти ко второму подходу, не желая думать об охотницах за хоккеистами и о том, какие проблемы у нее возникли с ними вчера.

Глаза Ари расширились.

– Будь я проклят, парни. Линкольн Дэниелс влюбился! – крикнул он остальным товарищам по команде, которые все это время заполняли зал.

Они стали подшучивать и одобрительно посвистывать, и я в ответ поднял средний палец.

Пот стекал по моему лицу, и, закончив последний подход, я снова поймал взгляд Ари. Теперь он улыбался шире, явно наслаждаясь моими мучениями. Он ждал, что я буду спорить. Потому что с нами такого не случалось. Мы не испытывали чувств. Никогда.

Но я не собирался спорить. Потому что он не ошибся.

Я влюбился.

Глава 19

Монро

Я сидела в медкабинете на приемке и пыталась сосредоточиться на работе, но мысли постоянно возвращались к лежавшему передо мной букету из двух дюжин черных роз. Их прислал Линкольн. Доставили их через полчаса после начала рабочего дня, и, глядя на них, я не могла не чувствовать легкое головокружение. Любопытно, что Линкольн выбрал именно черный цвет, но он как будто отлично подходил для нашей ситуации. Олицетворял то, что происходило между нами. Черные лепестки были намного темнее и насыщеннее, чем у обычной красной розы.

Очень хотелось посмотреть, что именно Линкольн сумел выяснить во время своей проверки. Похоже, он знал обо мне все, по крайней мере я точно не сообщала ему название и адрес офиса, в котором работала.

Мои размышления прервал вошедший доктор Кевин. Он зыркнул на цветы, затем на меня, и его губы растянулись в понимающей ухмылке. Я почти физически чувствовала, как краснею.

– Прелесть, – сказал Кевин, слишком долго не сводя с меня глаз.

– Да, точно, – я старалась отвечать ровно. – От друга.

– Друга, значит? – Кевин прислонился к стойке, продолжая пристально изучать мое лицо. – Похоже, он не просто друг.

Я попыталась не обращать внимания на возникшее неприятное ощущение и заерзала на стуле, отчаянно желая увеличить между нами расстояние.

– Хм, – наконец выдавила я, надеясь положить конец разговору.

Но, само собой, он не понял намека.

– Знаешь, Монро, я и не знал, что ты любишь цветы, но теперь испробую все.

От