Шрифт:
Закладка:
Я стираю озабоченность с лица и киваю.
– Никаких проблем.
Миссис Си натянуто улыбается.
– Хорошо. Сегодня твой первый день на работе.
Она оставляет меня одного. Наставничество – прекрасная возможность больнее задеть Саутсайд за живое. Но по какой-то причине сегодня я этого не хочу. Возможно, дело в синяках и порезах, которые она так отчаянно пытается скрыть. Как бы то ни было, я не могу отделаться от мысли, что у нее, наверное, выдались те еще выходные.
Когда я подхожу, она бросает на меня усталый взгляд. И возникает чувство, которого я совсем не ожидал.
Я виноват перед ней.
В ее глазах настоящий страх и недоверие, и я тому причиной.
– Не сегодня, Уэст, – стонет она. – Знаю, что сказала миссис Си, но я просто с часок похожу по бассейну, так что ты освобожден от своих обязанностей.
Я не отрываю от нее глаз, пока она спускается по ступенькам, морщась, когда холод касается кожи. Как тайный поклонник ее фигуры, я замечаю, что, когда вода достигает ее груди, соски под купальником твердеют.
Сосредоточься, придурок.
– Не мне решать, – отвечаю я, скрывая все следы сочувствия и вожделения в своем тоне. – Я не завалю одну из самых простых дисциплин, потому что тебе не хочется прилагать усилия.
Ее взгляд темнеет, когда я присоединяюсь к ней в воде. Но я сохраняю между нами приличную дистанцию. В основном для того, чтобы убедиться, что не возникнет соблазна трахнуть ее глазами, как я сделал секунду назад.
– Ну и насколько все безнадежно? – спрашиваю я. – Хоть на воде держаться умеешь?
Теперь она пристально смотрит на меня.
– Хм… Давай-ка посмотрим. На прошлой неделе казалось, будто я умею держаться на воде? Ну, помнишь, когда я практически утонула?
По лицу скользит ухмылка. Она дерзкая, и в мире, где все стараются выглядеть как можно лучше, чтобы оставаться в моем расположении, это удивительно освежает. Блу держится искренне, когда ни у кого больше не хватает на это смелости.
– Хватит умничать, – бормочу я.
– Хватит тупить, – выпаливает она в ответ.
Она борется с собой, но один уголок ее рта все-таки приподнимается. Ей хочется улыбнуться, пусть гордость и не позволяет.
– Давай просто покончим с этим, – говорит она со вздохом. – Что мне нужно делать в первую очередь? – ее тон холодный и безразличный, но у меня есть основания полагать, что она притворяется.
– Учитывая, что у тебя навыки младенца, придется начать с основ. Нужно научиться спокойно задерживать дыхание под водой.
На ее лице возникает выражение неприкрытого ужаса.
– Что… какие-то проблемы? – я вопросительно приподнимаю бровь.
На краткий миг она замолкает. Затем с этих полных розовых губок, которые я ненавижу и о которых время от времени думаю, срывается резкий выдох.
– Все в порядке, – соглашается Саутсайд. – Просто объясни, что мне нужно сделать.
Я подавляю смех.
– Объяснять нечего. Просто вдохни поглубже, задержи дыхание, затем наклонись к воде, пока твое лицо и уши не окажутся под водой. Я сосчитаю до десяти, затем ты всплывешь обратно.
Недоверие в ее глазах растет.
– Никаких шуток, Уэст. Я серьезно. Если почувствую, что ты пытаешься удержать меня под водой, я врежу тебе так быстро, что ты…
– Расслабься, Саутсайд. От этого зависит и моя оценка, помнишь?
Она сомневается, но, в конце концов, немного успокаивается.
– Десять секунд, – напоминает она мне. – Ни секундой дольше.
– Таков план.
За этим следует еще один ее смертельный взгляд, и она делает, как велено. Я отсчитываю время, как и обещал, и она снова всплывает, драматично втягивая воздух, как будто пробыла под водой минуты, а не секунды.
Попытка не рассмеяться меня прикончит, клянусь.
– Расслабься, – говорю я снова. – Ты в порядке.
Я, даже не подумав, кладу руки ей на талию, пытаясь напомнить, что она в безопасности и не одна. Однако в ту секунду, когда осознаю, что натворил, тут же отстраняюсь.
– Попробуй еще раз.
После этих слов я удостаиваюсь одного из ее взглядов, который говорит: «Ты спятил?». И киваю.
– Давай. На этот раз удвоим время.
Она качает головой еще до того, как я договариваю.
– Ни за что. Я едва продержалась десять секунд, – протестует Саутсайд.
Девушка, которая буквально ничего не боится, приходит в ужас от глубины в четыре фута? Что-то тут не так.
– Что такое? В детстве в бассейн упала, пытаясь дотянуться до одной из своих Барби?
Я смеюсь. Но она – нет. И, судя по осуждающему взгляду, которым она одаривает меня, предполагаю, что за этим стоит какая-то история. И далеко не такая забавная, как я сейчас предположил.
– Ты видел, где я живу, встречался с моим отцом. Ты реально думаешь, что на моем заднем дворе есть что-то, кроме сорняков и пары сломанных садовых стульев?
И снова ее обычная дерзость, но сейчас она похоронена под тонной эмоционального багажа. Стены ее крепости еще никогда не были так тонки. Я понимаю, что она – девушка, которая тащит на себе огромный груз. И ей особо нечем похвастаться.
Идеальная добыча для такого, как мой отец.
Во мне пытается зажечься искра сочувствия, но я моментально ее тушу. Тому, что она связалась с женатым мужчиной, нет оправдания. Даже если у нее никчемная жизнь, от которой хочется сбежать.
– Еще раз, – холодно приказываю я, напоминая себе, кто она такая.
Саутсайд закатывает глаза и стонет, но делает, как я сказал. Двадцать секунд пролетают быстро, и, вот так сюрприз, она выныривает живой-здоровой.
– Лучше, – признаю я. – Теперь давай попробуем положить тебя на воду. Тогда, может, поучимся правильно грести.
Она молча смотрит, как колышется поверхность воды. И я уже чувствую разочарование из-за ее нежелания сотрудничать.
– Что теперь, Саутсайд?
Когда я скрещиваю руки на груди, она вздрагивает.
– Ничего, – выдавливает она. – Я просто… кое-что сделала с плечом, и теперь не могу им нормально двигать.
Я немного удивлен, что она вообще упомянула об этом. Мои глаза прикованы к ее плечу. Хотя синяк не виден под этим углом, я о нем не забываю. И не перестаю удивляться, как он там оказался.
Скольжу по ней взглядом, вспоминая вечер пятницы, когда я заметил ее на парковке с тем придурком на мотоцикле. Он с нее глаз не спускал и на той квартальной вечеринке. Между ними что-то происходит.
– Твой дружок сделал это с тобой?
В ее взгляде мелькает замешательство.
– Какой дружок?
– Тот, который, кажется, считает своим долгом всюду за тобой таскаться.
Проклятье… В моем голосе горечь. Вы только посмотрите на это дерьмо.
Когда ей требуется пара секунд, чтобы найтись с ответом, я начинаю думать, что она прочитала в моем тоне больше, чем я хотел показать.
– Ты имеешь в виду Рикки?
– Да плевал я на его имя, – огрызаюсь я. – Придурок, который схватил тебя за запястье, когда ты плакала после игры.
Она, кажется, шокирована тем, как четко я запомнил детали. Но сохраняю бесстрастное выражение лица, ожидая ее ответа. Она закрывает глаза на пару секунд.
– Нет, Рикки никогда бы и пальцем меня не тронул.
А как насчет его члена? Им он тебя частенько трогает?
Я останавливаю себя, не произнося эти слова вслух. Не время для пошлых импровизаций.
– Если не он, то кто? – спрашиваю я. – Потому что мы с тобой оба знаем: ты не сама это сделала. Прежде чем ты скормишь мне какую-нибудь чушь о том, что ударилась о шкаф или упала с лестницы, знай, я на это не куплюсь.
Между нами возникает противостояние. И я снова не могу ее прочесть.
– Зачем ты это делаешь? – спрашивает она, заправляя пряди мокрых волос за уши. – Мы оба знаем, что тебе плевать, что со мной случится. Так почему же так важно, чтобы я тебе ответила?
Грудь размеренно вздымается от глубоких вдохов. Этот разговор заставил меня почувствовать себя незащищенным: я позволил ей увидеть человека под маской. Осознание – прекрасная возможность исправить ошибку. Собираясь съязвить, я все же воздерживаюсь и задаю другой вопрос.
– Твой отец. Это был он?
На мгновение на ее лице мелькает удивление. Похоже, я действительно попал в точку. Она не бросается на защиту отца так же, как до того выгораживала Рикки.
– Он часто вытворяет такое дерьмо?
Блу закатывает глаза, прежде чем ответить.
– Это был не он, – настаивает она. – Может, уже прекратишь? Пожалуйста?
Я долго изучаю ее, жалея, что до сих пор не разобрался в ее поведении,
