Целителем сердца? Но, наконец, когда у нее никого не осталось, она пришла к пониманию, что Смерть не создает заговоров. Смерть просто берет, и берет, и иногда в этом вообще нет справедливости. Иногда Смерть ограничивается тем, чтобы случайно унести последнее умирающее поколение, урезая семью, которой уже больше не нужно существовать.

Наверное, это была та же несправедливость, которую чувствовала Мими сейчас — самый технологически развитий человек города, погибший в аварии? Целительство сердец никогда не делало разницы для Нхики, и казалось, что, несмотря на всю его влиятельность, мистер Конгми все равно встретил смертную участь.

Когда слезы Мими перестали течь, Нхика отошла от нее, взгляд ее скользил по замазанным макияжем и покрасневшим глазам. Нос Мими дернулся, но она сумела сдержать рыдания достаточно, чтобы сказать: — Станет ли легче?

Нхика повернула голову.

— Ты говорила, что твоя семья тоже ушла, — пояснила Мими. — Становится ли боль меньше?

— Да, — ответила Нхика, лишь потому, что это было нужно Мими. На самом деле, и да и нет. Большую часть времени Нхика могла забыть, что когда-то кого-то потеряла, так как была занята приготовлением настоек и обманом клиентов.

Но были дни, моменты, мелочи, напоминающие ей обо всем заново — анатомический учебник, семейный ужин, треснувшее кольцо — и казалось бы, будто она вовсе не успокоилась. Горе возвращалось со всеми своими когтями и зубами, и раны, которых не моги залечить Целители сердца, раскрывались снова.

Вместо всего этого она просто сказала: — Все станет лучше.

Что-то сменилось в выражении Мими. — Мне нужно тебе рассказать что-то. Мы любим Хендона, но это не единственная причина, по которой нам нужно, чтобы он проснулся. Также потому что -

— Ты веришь, что твоего отца убили, и Хендон знает правду.

Мими медленно моргнула в удивлении, медленно осознавая это через вино. — Ты… знаешь?

— Я случайно услышала, — сказала Нхика. — Ты должна была сказать мне с самого начала.

С глазами полными стыда Мими опустила взгляд, и Нхика увидела, как что-то зрелое и серьезное мелькнуло за ее глазами. — Я просто … Ты права. Пожалуйста, не считай меня эгоистичной. Просто отчаянной. Если это слишком для тебя, мы можем отказаться от условий нашего соглашения. Считай, что ты освобождена со Скотобойни в рамках благотворительного акта Конгми. Особенно если … особенно если для Хендона ничего не возможно сделать.

— Я не говорила, что ничего нельзя сделать, — поправила Нхика. Она не была уверена, почему так быстро исправила Мими, почему продолжала путаться в жизни этих аристократов за небольшую сумму хемов. Сдаться казалось больше, чем просто отказаться от умирающего человека; это казалось признанием того, что, даже получив все эти ресурсы, она все равно не смогла научиться залечивать раны, как у ее матери. Как будто она даже не была Целителем сердец.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Мими, и подростковая надежда мелькнула словно свеча, в ее нежном голосе.

Нхика говорила, что хочет остаться, потому что болезненное чувство утраты нельзя было снять, но травма мозга — да. Для ее собственной матери уже было слишком поздно, но для Конгмис еще была надежда. И вот что всегда говорила ей ее бабушка, верно? Что задача Целителя сердец — исцелять. Если она сможет осуществить хотя бы этот один акт исцеления и остаться верной памяти о своей семье лишь один раз в жизни, судьбе своей матери и учению своей бабушки, то, возможно, сможет заработать неизгладимое место на своем костяном кольце, даже если никто не будет помнить об этом.

— Я говорю, что ты еще не должна сдаваться, — сказала Нхика и поняла, что ее губы обманут ее обещанием. — Я могу его исцелить.

Глава 10

Поместью медленно удавалось оправиться после похорон. Слуги прибрали столовую и разбудили автоматонов, но мрачная аура, которая оставалась в воздухе, не могла быть развеянной ни метлой, или пером для пыли. Нхика позволила им работать, укрывшись в своем уголке поместья.

Лежа на своей постели, она смотрела на визитную карточку доктора Санто в своей руке. Возможно, ей не удастся присоединиться к его исследовательской деятельности, но его приглашение породило другую идею: попросить его о литературе. Единственная проблема заключалась в том, что разговор с доктором Санто на его рабочем месте предполагал риск столкновения с его помощником. Не говоря уже о том, что контакт с кем-либо за пределами поместья означал возрождение Суон Ко Нхика, но это был лишь маскарад, предназначенный продержаться лишь до похорон.

Ну что ж, телефонный звонок никому не повредит.

Нхика встала, надевая перчатки, прежде чем выйти из своей комнаты, чтобы найти Трина и телефон. Конгми ослабили свою охрану, возможно, осознав, возможно, осознав, насколько еда и укрытие успокоили ее, но она не хотела испытывать их щедрость.

К настоящему времени она достаточно хорошо знала это поместье и его обитателей, чтобы понять, что для нахождения Трина ей нужно спросить персонал о Андао. Ее запрос привел ее в кабинет мистера Конгми — или, скорее, Андао, теперь — и она заметила, что дверь приоткрыта, а свет просачивается сквозь щель.

— Я не могу продолжать так, — послышался голос Андао, истощенный обычной усталостью. Она услышала скрежет пера, шуршание бумаги.

— Все будет хорошо, — сказал Трин, его голос звучал мягче, чем она когда-либо слышала.

Нхика подошла к двери и вгляделась сквозь щель. Частная студия мистера Конгми отличалась от современности остального поместья — коллекция перегруженных полок, массивных письменных столов и опускающейся мебели в темной, монохромной обстановке. Трин и Андао сидели напротив друг друга за столом, Трин наклонившись вперед, держа в руке руку Андао. Бумажные обрывки разбросаны по столешнице, и Андао опустил голову, волосы легли на его глаза.

— Что я должен ему сказать? Нем хочет ответа. Я чувствую, что уже нажил врагов, прежде чем вообще успел сесть за письменный стол отца. Как долго я могу медлить, прежде чем окажусь в такой же ситуации, как… — Он не закончил предложение, но Нхика поняла контекст. «Как мой отец,» — он собирался сказать.

— Ты этого не допустишь, — сказал Трин, его слова были окончательными. — Я никогда, никогда этого не допущу.

Их руки слились вместе. Без перчаток, просто кожа на коже. Она увидела их нежные взгляды, способ, которым их глаза говорили больше, чем их рты. Она заметила, как их взгляды скользнули над близостью их прикосновений, близостью их тел. И когда Трин наклонился, чтобы поцеловать Андао, она представила, как тепло этого поцелуя касается ее собственных губ.

Нхика задержала дыхание. Вот в чем дело быть Целителем сердец — ее тело