не лучшим временем для подобных операций. Маннейцы хорошо знали методы ведения войны с ашшурами и по ночам были особенно бдительны. К тому же разведчики поднимались на стены по самому легкому пути, где их, конечно же, ждали сторожевые псы и ночная стража.

Взбешенный Шаррукин поклялся жестоко расправиться с непокорными маннейцами. Но что толку от ярости повелителя Земли Ашшур, когда неприступную крепость, по поверьям маннейцев, сооружали древние боги? И впрямь, затащить громадные блоки, из которых были сделаны стены Аниаштании, на плоское скальное плато могли только небожители.

Тогда Син-ах-уцур вспомнил про Эрибу. Если крепость не взять обычными методами, так почему не применить колдовство? Он твердо уверовал в то, что раб-эширте обладает колдовским даром. А иначе как можно объяснить его выздоровление, когда и жрецы-заклинатели и лекари-асу уже доложили Шаррукину, что туртану не жилец на этом свете?

Задача была поставлена, и Эрибу не осталось ничего другого, как исполнить приказ туртану. Он понимал, что Син-ах-уцур практически посылает его на верную смерть — солдаты уже знали, чем закончились попытки тайного проникновения в крепость. Горечь железными тисками сжимала сердце юноши: вот и спасай после этого вельмож! Хороша благодарность за то, что он буквально вырвал туртану из лап Нергала…

Эрибу взял с собой все тех же солдат Силима и Итти. Сам он лазал по горам тоже неплохо, но сравниться с горцами, конечно, не мог. Прежде чем отправиться на задание, Эрибу и двое его подчиненных целый день внимательнейшим образом рассматривали скальные обрывы, над которыми высились стены крепости.

— А мы пойдем вон туда, — с ленцой сказал Итти, указав на самый неприступный участок крепостного сооружения, и глянул на Силима.

Тот лишь с удовлетворением улыбнулся в ответ; он был такого же мнения, в отличие от Эрибу.

— Вы что, с ума сошли?! — воскликнул раб-эширте. — У вас что, прорезались крылья? Лезть на такую верхотуру, да еще ночью…

— Только в этом месте нет сторожевого охранения, — ответил Итти. — По крайней мере, солдат мы не заметили. Надеюсь, что и ночью их не будет. Но подняться по скалам туда можно. Там лишь один сложный участок.

Раб-эширте лишь коротко вздохнул. Да какая разница, где и как сложить голову?! То ли сорваться со скалы и разбиться о камни бушующего потока, то ли получить отравленную стрелу маннейского лучника…

Эрибу редко когда бывало страшно. Но той ночью он испытал даже не страх, а ужас. Солдаты не без трудов забрались по почти отвесным скалам наверх, к подножью крепостной стены, но раб-эширте долез лишь до половины. Внизу бурлила горная река, темень казалась мрачнее той, что царит в могиле, вокруг Эрибу роились, как ему чудилось, невидимые даже его третьему глазу демоны, норовившие спихнуть раб-эширте вниз, а в тело постепенно вступала предательская слабость.

Спас аркан, который сбросили ему солдаты. Он схватился за него, как утопающий за соломинку, и наконец оказался наверху. Но прежде чем лезть на стену, Эрибу долго лежал, прижавшись к еще теплым камням, изрядно прогретым под дневным солнцем, — никак не мог поверить, что одолел такой крутой и опасный подъем.

Лазание по стене показались ему детской игрой по сравнению со скалами. Огромные камни, из которых она была сложена, послужили превосходными ступеньками, и наверх разведчики просто взлетели. Как и предполагали солдаты, маннейцы понадеялись на неприступность этого участка крепостной стены и не удосужились поставить сюда даже сторожевых псов.

Впрочем, это было неудивительно — до недавнего времени маннейцы вообще не разводили собак сторожевых пород, так как звероподобные чудища пугали кобыл на сносях и молодых жеребчиков, из-за чего те плохо поддавались дрессировке. Только потом уже взрослых коней приучали не бояться боевых псов и даже отбиваться от них с помощью копыт. Но для этих целей находили собак поплоше, а значит, и более дешевых, нежели сторожевые псы.

На первый пост разведчики наткнулись возле лестницы, которая вела к воротам. Ночи в горах прохладные, и два солдата-маннейца грелись, соорудив небольшой костерок под прикрытием стены — с таким расчетом, чтобы его не было видно со стороны ашшуров. А чтобы огонь не пропадал зря, над костерком скворчал добрый кус мяса.

Один из маннейцев как раз приложился к бурдючку, в котором булькала явно не вода, как перед ним появился, словно пророс из камней, Эрибу. Он запретил солдатам стрелять по стражам крепости. Ведь нельзя было гарантировать, что кто-нибудь из двоих маннейцев не вскрикнет. А в тихой ночи, да еще в горах, любой звук усиливался многократно. Поэтому Эрибу решил применить свои способности отводить глаза, которым его обучил отшельник-субареец.

— Тихо, тихо… — Голос раб-эширте журчал, как весенний ручей. — Превосходная ночь, отличное вино, ароматное жаркое, что еще нужно солдату?

Маннеец с бурдюком глядел на Эрибу, как завороженный. Что в этот момент он видел, не знал даже раб-эширте. Да что он — Ушпия не имел понятия, какие видения в такой момент проносятся в голове «подопытного кролика»! Второй солдат медленно поднялся и подошел поближе. Завораживающий голос Эрибу заполз к нему в душу, и в горле появился ком, который не давал возможности произнести даже слово.

Солдаты глядели только на Эрибу и не видели теней, которые материализовались из темноты. Еще миг — и острые ножи прочертили на их шеях две красные полоски. Ни единый звук не вырвался из гортаней бедолаг, потому как их рты были плотно закрыты ладонями Силима и Итти.

— Вниз, к воротам! — приказал Эрибу, и все трое начали спускаться по изрядно выщербленным ступеням каменной лестницы.

Возле ворот их ждал неприятный сюрприз — два сторожевых пса и три охранника. Но и здесь боги явно были на стороне ашшуров. Ночные стражи, как и их товарищи на стене, грелись у костра, который превосходно освещал всю картину.

Конечно же, псы учуяли присутствие чужаков. Разглядеть ашшуров они не могли — разведчики таились в глубокой