Оказалось, что в помощь царю Урсе прислал свои войска Метатти, царь Зикирту[48]. Они выстроили свои боевые порядки в труднодоступном ущелье у подножья горы Уауш и ожидали там прихода армии ашшуров. Цари-союзники предполагали, что в такой местности Шаррукин не сможет осуществлять полный контроль над своим войском. Горное ущелье казалось Урсе отличным местом для того, чтобы заманить в ловушку и разгромить армию ашшуров.

Но он не учел одного важного момента — что Шаррукин не станет подтягивать всю свою армию для решающего сражения. Тем более что боевой дух основной массы солдат-ашшуров оставлял желать лучшего. Они очень устали, гоняясь по горам за войсками Урарту, снабжалась армия из рук вон плохо: не хватало даже воды для питья, а разбить полноценный лагерь и организовать его надежную оборону часто не представлялось возможным из-за рельефа местности.

Царь воспользовался советом своего верного друга — Син-ах-уцура. Дерзкий туртану предлагал атаковать войска Урсы и Метатти, не дожидаясь подкрепления. Во-первых, урарты не знали, что передовой отряд ашшуров находится недалеко; их разведка доносила, что армия Шаррукина находится на расстоянии двухдневного перехода от горы Уауш. А во-вторых, Син-ах-уцур убедил царя, что Урса допустил ошибку, задействовав всю свою армию в обороне позиции.

В пересеченной гористой местности от этого мало пользы, так как многочисленное войско не может сражаться единым фронтом. Поэтому небольшой подвижный отряд ашшуров будет иметь больше преимуществ во время предстоящего боя.

Все произошло так, как планировал Син-ах-уцур. Воспользовавшись сведениями, которые доставили разведчики Эрибу, Шаррукин начал наступление, которое возглавила его личная конница — питхаллу. Сам царь — в большей мере из соображений соблюдения церемонии, нежели в этом была необходимость, — сражался с урартами в колеснице. По пути, разведанному Эрибу, войско ашшуров в ночное время скрытно подошло к боевым порядкам армии царя Урсы и на рассвете нанесло неожиданный удар.

Конница Шаррукина, состоявшая из лучников и копьеносцев, врезалась в центр противостоящих сил, направляясь прямо к шатру, где расположился Урса. Колесницы урартов, которым требовался простор для маневра, оказались в узком ущелье практически бесполезными, и бешеная атака питхаллу произвела среди воинов царя Урсы страшное опустошение. Большая часть военачальников и почти вся конница урартов были вынуждены сдаться практически без боя, но самому царю удалось ускользнуть на неоседланной кобыле из обоза.

Это обстоятельство сделало его объектом насмешек ашшуров, которые считали, что если уж царь сел на коня, то это должен быть жеребец. Капитуляция конницы Урарту только подтвердила мнение Син-ах-уцура, высказанное им на совете военачальников, что Урса совершенно ничтожная личность как полководец. А ведь в армии Урарту были превосходно обученные лошади, пожалуй, самые лучшие в мире. Их специально выращивали для армии. Они не теряли седоков и в наступлении, маневрировании, отступлении или в боевом порядке никогда не становились неуправляемыми…

Эрибу сражался вместе со своим десятком. Пехоту-шепе вел в бой сам Син-ах-уцур, хотя он мог драться рядом с Шаррукином, находясь в хорошо защищенной колеснице. На туртану блистал великолепный чешуйчатый панцирь, доходивший до колен. Обычно такие панцири закрывали все тело, но в бою с ними была сплошная морока. Воин в таком защитном снаряжении становился неуклюжим, что для быстрого и энергичного Син-ах-уцура было неприемлемо.

Что касается его телохранителей (их насчитывалось более двух десятков), это были знатные воины из известных семей ашшуров — то ша-шепе облачились в куртки из толстой бычьей кожи с нашитыми на нее бляхами. Они были сделаны из железа и украшены хорошо начищенной медью.

Подразделение пехоты, в рядах которого находились стрелки Эрибу, оказалось рядом с крепко сбитой массой ша-шепе Син-ах-уцура. Туртану отчаянно бросался в самую гущу сражения, и его длинный меч, выкованный из очень прочного и неведомого в Земле Ашшур синеватого металла с изморозью и привезенный купцами из далекой страны Синдху[49], прорубал в рядах урартов широкие просеки. Попытки врагов поразить Син-ах-уцура телохранители бойко отражали длинными копьями, украшенными цветными лентами и золотыми кистями.

Но в какой-то момент ша-шепе прозевали изменение обстановки в сражении. Царь Урса от отчаяния бросил в бой свой последний резерв — закованных в броню гвардейцев. Эти могучие воины бесстрашно врубились в строй пехоты ашшуров, и легковооруженные шепе дрогнули. Син-ах-уцур возвысил голос, отдавая приказ, и лучники, которые в начале битвы оказались практически не у дел, — из-за узости ущелья они могли поразить стрелами своих же конников — высыпали на урартов град стрел.

Лучники ашшуров с их мощными дальнобойными луками, изготовленными из упругого дерева, рога и сухожилий животных, считались самыми лучшими стрелками Земли Ашшур и Вавилонии. Тетиву на эти луки натягивали только вдвоем, так как одному человеку это было не под силу. И никогда ее не снимали, носили лук с надетой тетивой либо через плечо, либо в саадаке, особом футляре.

Шепе попадали точно в цель. Их стрелы находили мельчайшие щели в защитном снаряжении тяжеловооруженных урартов, и гвардейцы царя Урсы падали один за другим, иногда даже не успев вступить в бой.

Но сбитая кучка ша-шепе, которую возглавлял явно какой-то крупный военачальник, судя по дорогому панцирю и золотым украшениям, не могла не привлечь внимание урартов. С отчаянием обреченных они бросились на Син-ах-уцура. Возможно, они думали, что это сам Шаррукин, который был скрыт от них конницей ашшуров.

Ша-шепе сражались, как львы. Однако слишком неравными были силы и наконец могучий сотник урартов поразил туртану. Раздался общий вопль ярости, телохранители сомкнулись вокруг тела Син-ах-уцура, а лучники (в том числе и Эрибу) начали опустошать свои колчаны еще с большей быстротой. Спустя какое-то время все урарты-гвардейцы полегли, образовав холм из тел. Туртану быстро унесли в тыл, и Эрибу так и не понял, жив он еще или его уже забрал Нергал в свои подземные чертоги…

Победа была полной. Царь Урса удрал в конце сражения, хитроумный царь Зикирту сделал это еще раньше,