– Телефона больше нет, он разбился, – сказала я, отстраняясь и пытаясь понять, почему от прикосновений Майка внутри появляется один лишь холод.

– Я беспокоился, такого себе вообразил. Я никогда тебя больше не отпущу, это чуть не свело меня с ума. Где же ты ночевала? – спросил он, заставляя мои органы переворачиваться от страха разоблачения.

– Я… я была в хостеле, хотела дать тебе время успокоиться.

– Не нужно было уезжать. Я же люблю тебя, Перри, – он протянул мне цветы. Огромный букет красных роз. Как обычно. – Это тебе, и прости меня, пожалуйста.

– Я очень сомневаюсь, Майк. Ты и раньше был немного вспыльчивым, но в последнее время это переходит все границы. Я думала, между нами все кончено, – глядя на него исподлобья, сказала я.

И переспала с другим – с капитаном его хоккейного клуба.

– Перри, я тебя уверяю, больше такого не повторится. Пожалуйста, малышка, подумай, мы ведь были счастливы, – прошептал он, снова прижимая меня к себе. – Вчера я осознал, каким идиотом был с тобой, но клянусь, что больше не обижу тебя.

Я раздумывала несколько секунд. Как я могу отказать ему? Он единственный человек, которому небезразлична моя судьба, он хочет жениться на мне, а я хочу стать его женой.

– Это последний шанс, – выдохнула я, чувствуя всепоглощающую вину за свой отвратительный поступок.

У всех же бывают ссоры? У всех бывают черные полосы в отношениях, и мы это преодолеем, я знаю. Нельзя выбрасывать годы с моим парнем из-за простой ссоры.

Майк кивнул и широко улыбнулся.

«Зато можно из-за измены», – кричало мне мое подсознание.

Я накрыла рукой шею моего парня и притянула его к себе, соединяя наши губы в поцелуе, как и прежде, только бы святоша внутри меня заткнулась. Я не могла больше слушать это.

Случайный секс. Я думала, между нами с Майком все кончено. Но от этого осознания не легче.

– Ты простила меня? – спросил он.

Я кивнула и уткнулась носом в его рубашку, чтобы не смотреть в глаза.

– Все в порядке. Эти снимки не должны были всплыть.

– Плевать мне на снимки. Вчера, когда я не мог до тебя дозвониться и не знал, где искать, я чуть с ума не сошел. Поехали домой, я смогу как следует загладить свою вину, – промурлыкал он, заставляя меня рассмеяться. Но смех был фальшивый. Ведь это мне теперь нужно сделать все, чтобы загладить свою вину перед ним.

Я опустилась на пассажирское сиденье и аккуратно расположила букет на коленях. Майк занял водительское кресло. Машина зарычала и тронулась с места. Я смотрела в окно, нервно покусывая губы. Я изменила Майку. Предала его. Стыд и вина пожирали меня. Но я не могла рассказать Дарреллу об этом. Он будет в ярости. Это не только о нас с ним, это о нем и его отношениях с Пауэллом, с командой. Они оба нападающие и часто ассистируют друг другу в игре. Если Майк узнает, это будет катастрофа.

В последнее мгновение я заметила черный «Ровер», стоящий в отдалении и так сильно напоминающий автомобиль Макса. От одного взгляда на эту машину мои органы свернулись в узел. Я попыталась рассмотреть автомобиль, насколько это можно было сделать с такого расстояния, но Майк вывез нас с парковки и «Ровер» пропал из поля моего зрения.

Это просто воображение играет со мной. Обычный автомобиль, который есть у десятков человек в этом городе. Это не Макс. С чего бы ему останавливаться у студии, где я работаю, если он считает меня не более чем доступным и легким инструментом для удовлетворения потребностей? И плевать, что очертания лица водителя показались мне знакомыми, а номер машины был идентичен номеру его «Ровера».

***

Через неделю вышла статья в очередной желтушной газетенке. Кто-то прислал анонимное письмо редактору. Не теряя времени, тот написал громкую статью о Звере. Отрывки из письма изящным курсивом были выведены на страницах журнала. А статья была наполнена откровениями девушки, лично общавшейся с Максом. Все было гиперболизировано и приукрашено, как обычно бывает в подобных журналах. Попутно сдобрено статистикой его игр и подсчетами силовых приемов за последний год. Его снова обвиняли в грязной игре, снова говорили о неконтролируемой агрессии.

Еще в письме упоминалась семья Пауэлла. Проведя небольшое журналистское расследование и проверив наводку, кто-то выяснил, что у Зверя действительно были младшая сестра и мама, живущие в Такоме. Такома – маленький городок, расположенный недалеко от Сиэтла. И шестнадцатилетних девочек по имени Джой Пауэлл там не так уж и много.

Образ Макса всегда был неоднозначным, в основном потому, что он самый скрытный из всех хоккеистов. Тем не менее о молчаливом игроке до этого не говорилось ничего плохого, Макс играл лучше других, не спал с фанатками, разбивая их сердца направо и налево, не имел знаменитых родственников, которые проталкивали бы его по карьерной лестнице, не скупился на благотворительность. Теперь говорили лишь о его скверном характере и раздутом эго короля арены, а также о грязной игре. Теперь узнали о его семье, вопрос времени, когда журналисты отыщут их адрес. Автором письма сочли какую-то несчастную фанатку, которую Макс поимел и бросил, да еще по неосторожности рассказал о своей семье, а она от досады накатала письмецо и отослала его в редакцию.

Я была в заднице. Ведь этой фанаткой была я. Вернее, фанаткой-то не была, но именно я написала это «письмо». Я не отправляла его и не понимаю, как оно попало в руки журналистов, но никто разбираться не будет. Пауэлл просто прикончит меня.

В «Скалу» я прибыла за час до начала игры. Парни были настроены на победу, в раздевалке они веселились и дурачились. К счастью, все «Дьяволы» были одеты.

К Пауэллу я даже подходить боялась, он не смотрел на меня, не смотрел на других журналистов и никак не контактировал с командой. Оставалось надеяться, что статью он еще не читал.

Время прессы кончилось, и журналисты стали покидать раздевалку парней. Я задержалась, потому что Майк схватил меня за руку и притянул к себе, сразу же сливаясь с моими губами в поцелуе. Со всех сторон послышался оглушающий свист.

– Слушайте-слушайте: «Макс Пауэлл – это большая проблема. Грубый, толстолобый… Бык! Вот кто он…» – как ненормальный смеялся Басс, зачитывая строчки из журнала. – Кто та обиженная девочка, что накатала письмо о тебе и отправила в редакцию?

Зверь кинул на меня подозревающий взгляд, словно оценивая, могла ли я быть причастна к этой статье. Это так сильно напугало меня, что я, изображая полную уверенность в себе, горделиво вскинула подбородок и отрицательно качнула головой, как бы заявляя, что я непричастна.

Если бы за ложь награждали медалями, я взяла бы золото.

Я солгала ему,