Боже, неужели это не сон? Я лежу обнаженная на кухонном столе в квартире человека, который все эти дни только и делал, что раздраженно фыркал при виде меня. Его большие руки ласкают мое податливое тело и доводят до помешательства мой мозг.

Макс подался вперед и вошел в меня, заполняя все без остатка.

Я вскрикнула от болезненного наслаждения и с силой схватилась за края столешницы.

Он определенно был большим мальчиком. Очень большим мальчиком.

Зверь замер во мне, позволяя привыкнуть к его размерам.

– Это настоящее чудо, что ты поместился в меня, я думала, что не смогу принять такую большую штуковину, – пробормотала я, зажмуривая глаза и прикусывая губы до боли. Он был во мне, не двигался, и только от этой наполненности мне уже было хорошо.

– Ты справилась, – прошептал он, языком очерчивая мочку моего уха, посылая миллионы маленьких разрядов по коже. – Ты готова? – все так же тихо спросил он. Этот вопрос едва не породил новые слезы на моих глазах. Никто и никогда не спрашивал меня, готова ли я, никто даже не доводил до этой «готовности». Я всегда сама была в ответе за свое удовольствие, но с Максом все было иначе.

Я кивнула, и в ответ на этот маленький поверженный кивок Макс стал двигаться во мне, сначала медленно, осторожно, будто боялся причинить мне боль, а затем перешел на быстрые ритмичные толчки.

С каждым его движением меня подталкивало вперед, мои соски терлись о деревянную поверхность стола, принося мне неистовое наслаждение. Мы так хорошо подходили друг другу, я сильно сжимала его, а он заполнял меня до краев. Наши тела стали одним целым, но души даже не касались друг друга.

Я хватала ртом воздух, но мне было мало. Он таранил мои бедра, не сбавляя скорости ни на секунду, входил глубоко, большими руками фиксируя меня у стола. Его тяжелое хриплое дыхание снова и снова прокатывалось у моего уха.

Мне хотелось развернуться, поцеловать его, поменять позу, прижать к себе, но правила устанавливал он, а я не возражала.

– Макс, – протяжно застонала я. Пошлые шлепки наших тел оглушали меня. Каждое его движение разжигало мое внутреннее пламя и подготавливало к неминуемому падению с высоты.

Одной рукой Пауэлл сжимал мое бедро, а другой накрыл пульсирующий клитор и стал кружить над ним пальцами, приближая распаленное тело к финишу.

Он определенно умел орудовать не только членом, но и пальцами. Ему не нужно было указывать направления, он знал все сам.

Толчки стали жестче и быстрее, я тихо постанывала, расставляя ноги шире и подмахивая его движениям. Теплая волна опускалась от моей груди и разгоралась внизу, вот-вот намереваясь накрыть меня.

– Макс, я сейчас…

– Одну минуту, Утконосик, – пронесся его шепот над моим ухом. – Подожди меня.

Утконосик.

Снова.

От одного этого прозвища я готова была взвыть.

Один. Два. Три.

Я считала про себя, сдерживаясь, оттягивая оргазм, ведь Макс сказал мне сделать это. Не знаю, откуда во мне взялось это беспрекословное подчинение ему, я просто слепо шла за ощущениями.

– Давай, – сказал он, стимулируя мой клитор быстрее. И я позволила себе сдаться. Мои ноги затряслись, с губ срывались дикие стоны наслаждения. Макс обернул руку вокруг моей талии и крепко прижал меня к себе, ругаясь за моей спиной и совершая последние рваные толчки, содрогаясь всем телом.

Я была на седьмом небе от удовольствия. Отголоски оргазма теплом разливались между моих бедер, в ногах появилась слабость, а в ушах стоял звон. Так хорошо мне еще не было никогда.

Хорошо… До тех пор, пока он не отпустил меня и не отошел в сторону.

Я облокотилась на стол, стараясь привести дыхание в норму. Макс стоял сзади и смотрел на меня, обессиленную и оттраханную, а у меня даже не было сил встать и прикрыться, спрятать как-то от него свою уязвимость.

– Хорошо, что у тебя была резинка, – безжизненным голосом сказал он.

Холодная дрожь прошлась по моему позвоночнику. Я обернулась и ошеломленно взглянула на него. Почему он ведет себя так, будто мы не сексом занимались, а бились в жестокой схватке?

И снова это каменное выражение лица, снова обжигающая своим холодом тяжелая энергетика, снова этот безразличный взгляд, направленный исключительно на мое лицо.

Сердце в моей груди покрылось инеем, к глазам поступали слезы, которые пока мне удавалось сдерживать. В ответ на его реплику я лишь кивнула.

Он одобрительно хмыкнул, стянул с себя презерватив, выбросил его в мусорное ведро, обошел стол и направился на второй этаж.

– Можешь занять мою спальню, – небрежно бросил он. – Я лягу в гостиной.

Я скользила взглядом по его упругим ягодицам и огромной спине, которая сводила меня с ума каждый раз, как попадала в поле моего зрения, и недоумевала. Где парень, который назвал меня Утконосиком? Почему он ведет себя так враждебно со мной?

– Макс, – позвала я, все еще не в силах поверить, что он так просто оставит меня на столе и поведет себя как настоящий бездушный мудак.

Зверь обернулся и долго сканировал мое лицо внимательным взглядом. И он увидел все: как я доверилась ему, переступила через себя, через Майка, через все свои принципы и позволила этому случиться. Как нуждалась в его поддержке, особенно сейчас, когда моя собственная уязвимость сдавила виски стальным колючим обручем. Но у него было каменное сердце, потому что в следующее мгновение он взглянул прямо в мои глаза и безразличным голосом сказал:

– Не надумывай себе ничего, мы просто переспали.

Я быстро заморгала, проигрывая его слова в голове снова и снова.

Просто переспали.

Когда мой взгляд наконец прояснился, Пауэлл уже исчез, а через секунду по звукам я поняла, что он принимает душ.

Любая могла оказаться сегодня на этом месте. Как иронично, что любой оказалась я – девушка, которую он едва выносит. Поэтому он так жесток.

Я хотела почувствовать себя нужной, хотела получить утешение и нежность, которой мне не хватало, а почувствовала лишь еще большее отчуждение и разочарование. Максу нужно было доступное тело, чтобы сбросить напряжение, и я хорошо подошла на эту роль.

Глава 15

Перри

Торжественно заявляю: Макс Пауэлл – хоккеист, тринадцатый номер «Дьяволов» – самый отвратительный человек в мире. Самый главный мудак среди самых главных мудаков на планете Земля. А возможно, и за ее пределами.

Чтобы не быть голословной: я не из тех людей, которые за малейшее несоответствие собственным представлениям отменяют человека.

Нет.

Я всегда даже в очевидно плохих людях ищу свет. Но в нем его не было, только тьма, беспросветная, обжигающая холодом тьма. Если вы думаете, что я не в состоянии судить: черта с два! Я работаю в сфере, где основная аудитория – мужчины. Я видела мудаков, но Макс их король и место его заслужено.

Утром я старалась быть с ним приветливой. В конце концов, он