Я пыталась извернуться и зарядить Уайту тысячу пощёчин, но своими комичными попытками только ещё больше раззадоривала его. И лишь бессильные слёзы, неожиданно брызнувшие из глаз, заставили его остановиться, ослабить хватку и позволить мне принять вертикальное положение.

Мы схлестнулись взглядами в отражении, и мои обвинительные слова без остатка поглотило безумие в пульсирующих чёрных зрачках. Густота пигмента затянула, и искры возбуждения, вспыхнувшие внизу живота, заглушили все лишние эмоции.

По задней поверхности шеи скатилась холодная капля пота.

Стало невыносимо дышать.

Пальцы Максвелла коснулись моего рта, мягко очертили линию распухших губ и, чуть помедлив, словно дождавшись немого разрешения, погрузились обратно внутрь.

Медленно… неглубоко… без насмешки нежно…

Я, как послушная кукла, позволяла этот грязный акт, выкидывая из сознания любые обоснования унизительности процесса. Мне не хотелось думать о своих рухнувших принципах.  Мне хотелось обсасывать его горькие пальцы, дразняще порхать языком по мыльной коже и, может даже, позорно упасть на колени, чтобы заменить игрушку более внушительным размером.

Сумасшедшая мысль о минете вызвала утробный стон, и я, сморгнув туманную поволоку, попыталась отследить реакцию мужчины позади себя.

Максвелл ничего не говорил, лишь пожирал меня голодным взглядом и продолжал двигать кистью, увеличивая с каждым толчком глубину. В горле запершило, на лбу выступила испарина. Тело, сведённое спазмом, требовало капитуляции.

Уайт отпустил мои волосы, переместил руку на бедро и, грубо притянув к себе, дал почувствовать затвердевший из-за нашей маленькой игры член.

Мыльный вкус исчез. Осталась только похоть, стирающая то самое жирное тире, проведённое между нами в клубе.

В клубе… где он трахался со своей бывшей женой…

Воспоминание – как отрезвляющая пощёчина. Нашествие мыслей сбило градус. Растворило возбуждение. Ощущая во рту горечь не мыла, а разочарования, я, не думая ни секунды, со всей дури вдавила каблук ему в ногу.

– Твою мать! – отшатнувшись от меня, прорычал чемпион.

Воспользовавшись свободой, я тут же кинулась полоскать рот. Но, даже сплюнув в раковину годовой запас слюны, всё равно чувствовала отголоски моющего средства.

– Если ты ещё хоть раз прикоснёшься ко мне, я заявлю на тебя в полицию! —развернувшись, взбешённо прошипела я.

– И что ты им скажешь? – оскалился Уайт. Его всё ещё колотило. Глаза жалили вызовом. – Что течёшь от грубости? Ты ведь поэтому не даёшь своему распрекрасному доктору. Он слишком нежен…

Откуда?.. Плевать!

– Заткнись!

– Уверен, цветочек кончает на самое грязное порно, – Максвелл продолжал издеваться, повышая громкость гула в моих ушах. – Проверим историю браузера?

– Не вешай на меня свои болячки. Из нас двоих ты ведёшь себя, как животное в период спаривания. Но удивляться нечему. Никто в здравом уме не получит качественный оргазм при сношении с низкопробной потаскухой.

Тысяча пощёчин – мало. Я хлестала бы его бесконечность.

Уайт сверлил меня исподлобья тяжёлым взглядом. Оставлял своей неконтролируемой яростью ноющие отпечатки.

Я добилась реакции, но что она значила? Ничего, чтобы могло бы меня устроить.

– Убирайся к своей лживой шлюхе и больше никогда не смей даже дышать в мою сторону! – выплюнула я, не скрывая эмоций. Меня всю трясло, переносицу предательски щипало, и я часто моргала, чтобы, не дай бог, не разреветься прямо на его глазах.

Максвелл продолжал стоять на месте, и я судорожно сжимала пальцы в ожидании его решения, потому что не могла представить, что сделаю, если он коснётся меня вновь.

Но он не коснулся.

В тёмных глазах всего на секунду мелькнуло сожаление, а затем он натянул на лицо маску невозмутимости и молча вышел из комнаты, оставив меня разбитой и крайне уязвлённой.

Привалившись спиной к стене, я прикрыла глаза, отчаянно стараясь выровнять дыхание.

Его глаза не рождали бабочек. Они рождали демонов.

Запускали худшую часть меня, как вирусную программу, приводящую к разрушительному хаосу.

Максвелл будто вытащил на свет другую Эм, которая желала страсти, помешательств, безумств…  Ей хотелось вновь почувствовать жизнь.

И эта новая плохая Эм могла бы мне даже понравиться…

Потому что рядом с ним она не сойдёт с ума.

Никакого рецидива. Он сам – мой аналог сумасшествия.

Глава 9. 

Эмили.

– Ты с ума сошла? – не своим голосом надрывалась мне в трубку Стеф. – Сейчас же поезжай домой!

Я поморщилась от истеричного визга и, убедившись, что в ближайшем радиусе нет никаких запрещающих знаков, припарковалась у края дороги.

– Я не могу отказаться от такой удачи, – уже в пятый раз повторила я, двигая рычаг передачи вперёд.

– Чёрт возьми, Джо! – подруга недовольно пыхтела мне в трубку. – Удача – это когда ты живёшь в глуши, и недалеко от твоего забытого богом дома разбивается частный самолёт. Все умирают, естественно, кроме красавчика-миллиардера. Парой молитв ты спасаешь ему жизнь, а приготовленный тобой волшебный бульон и вовсе ставит его на ноги уже через два дня. Тебе, дуре, конечно же, не нужна никакая благодарность, и наш бессмертный счастливчик, восхитившись твоей бескорыстностью, увозит тебя в свой замок, женится и умирает в свой девяносто восьмой день рождения. Ты на следующий же день, потому что это романтично.

Боже, что за чушь?

– Вот это удача! А то, что задумала ты, – это смертельный каскадёрский трюк! Прошу, дождись меня!

Отбив пальцами по рулю придуманный на ходу ритм, я откинулась на спинку кресла, подсчитывая в уме, что Стеф вернётся из командировки только через неделю.

– Нет.

В трубке раздались ругательства, а следом – приглушенные мужские голоса. С минуты на минуты у неё должна была начаться встреча, а я с особой изощрённой наглостью поедала её нервные клетки, не испытывая при этом никакого чувства вины.

– Быстро послушала свою умную подругу и полетела домой! Бобби поймёт!

Бобби как раз не поймёт.

Я вернулась на своё прежнее место работы в журнал SPICE под руководство Бобби Фишера, потому что, как оказалось, он не горел желанием меня отпускать. Но в силу сложившейся ситуации не смог отказать Дэниелу, который уверял, что под присмотром близких мне будет намного безопаснее.

Стеф, как и планировала, заняла должность второго редактора. Я была очень рада за подругу, но, узнав, что буду работать в другом отделе, всё равно испытала постыдное облегчение, потому что моё немаленьких размеров эго приходило в тихий ужас от перспективы оказаться в её подчинении.

Бобби великодушно определил меня в недавно сформированную группу, занимающуюся сбором спортивных новостей, включающих в себя расследование самых жарких скандалов и тайных событий, подкреплённых не словами мимо проходящих зевак, а настоящими доказательствами.

Пару недель назад мой начальник шепнул мне, что на образовавшуюся ещё одну вакансию редактора предложит мою кандидатуру,