Остаток дня я провела на работе, кипя, словно вулкан, который вот-вот извергнется. Меня мучили стыд и вина за случившееся, а хуже всего было то, что я не смогла объясниться с Лили.

Я начала писать текст о косметике «Аванти», но выходили лишь избитые клише, которые я тут же удаляла. В конце концов я отложила статью и достала из заднего кармана письмо Лили. Почерк буквально завораживал.

Я понимала, что должна была сразу вернуть его миссис Крукшенк независимо от того, знала она о нем или нет. Но она не открыла дверь, а такое письмо в почтовый ящик не бросишь, типа я тут вон чего нашла, чао! Не хотелось портить и без того ужасное о себе впечатление…

Некоторые из моих коллег уже ушли под предлогом срочных интервью или посиделок с полезными знакомыми. Афина тоже не появлялась с обеда. Утром поставила Орион в известность, что идет на ланч с пиарщиком одного из элитных домов моды, с тех пор ее и след простыл.

Я развернула письмо и под шум городского транспорта Глазго ввела в поисковую систему имя Флинна Тэлбота. Имя не самое распространенное, по крайней мере, мне так казалось.

Сколько лет могло быть сейчас этому джентльмену? Хорошо за семьдесят, если он вообще еще жив. Вернулся ли он в Шотландию, пользовался ли социальными сетями?

Я решила попытать счастья и порыться в «Фейсбуке»[1]. Там нашлись трое с именем Флинн Тэлбот: один – двадцатипятилетний серфер из Лос-Анджелеса, другой – сорокалетний художник-стеклодув, живущий на юге Франции. Явно не то, что я искала.

Я перешла по третьей и последней ссылке, и внутри все опустилось. Вместо фотографии в профиле стоял пейзаж Лох-Ломонда.

Ну хорошо. Фотографии нет. Зато на картинке – одна из самых известных достопримечательностей Шотландии. Может, это и не тот самый Тэлбот, но попытаться, по крайней мере, стоило. Вдруг все же он?

«Ну, размечталась, Леони», – осадила я себя. И тем не менее сердце замерло от предвкушения чего-то обнадеживающего.

Глубоко вздохнув, я начала читать.

Глава 17

На страничке последнего Флинна Тэлбота кроме красивых видов и памятников особо разжиться было нечем. Ни фотографий его самого, ни семьи или друзей. Из личных данных – только место рождения: Дэррок, торговый городишко в получасе езды от Силвер-Несса.

Я немного приободрилась – человек из наших мест.

Пролистывая его посты, я надеялась найти хоть какую-то информацию или фотографию, но передо мной всплывали либо художественно снятые шотландские закаты, либо комментарии к книгам и фильмам. Похоже, хозяин странички был большим любителем Клинта Иствуда и спагетти-вестернов.

Был ли он женат? Разведен? Вдовец? Одинок или окружен толпой внуков? Судя по отсутствию каких-либо фотографий, внуками и не пахло. Или он просто не выставлял их напоказ. В письме к Лили, однако, упоминался сын.

Я откинулась на спинку стула.

Что теперь? Не могла же я написать: «Привет, я наткнулась на ваше любовное письмо Лили Крукшенк пятидесятилетней давности. Припоминаете?»

Я сидела в задумчивости, накручивая на палец непослушный локон. Если Флинн Тэлбот не желал ворошить прошлое, дело его. Тогда и мне лучше оставить все как есть. С другой стороны, печаль в глазах Лили при взгляде на Мерри-Вуд, ее непрестанная забота о доме – все говорило о том, что для нее история не закончена, женщина по-прежнему чего-то ждет.

Что бы ни произошло между Лили Крукшенк и Флинном Тэлботом, ничего хорошего в такой привязанности к заброшенному дому не было. По-моему, сердце миссис Крукшенк последовало за Флинном в Африку и так с ним и осталось. Навсегда.

Я вспомнила о странных приступах Лили, когда она внезапно бледнела и хваталась за грудь. Что, если она смертельно больна? Что, если это их единственный шанс еще раз увидеться?

Пальцы зависли над мышью… Стоит или не стоит? Лили вряд ли одобрит вмешательство чужого человека в свою жизнь. С другой стороны, я действовала из лучших побуждений. Я просто не могла остаться в стороне.

Не дав себе больше времени на раздумья, я открыла мессенджер и принялась печатать. После нескольких попыток составить краткое, емкое сообщение, которое наверняка вызвало бы отклик, я остановилась на следующем:

Уважаемый мистер Тэлбот!

Прошу извинить за беспокойство.

Меня зовут Леони Бакстер. Я журналистка и подруга Лили Крукшенк.

(Ладно, насчет подруги я слегка преувеличила.)

Случайно наткнулась на письмо, которое вы написали ей много лет назад, и подумала, что вы, возможно, захотите с ней связаться. Если так, то, пожалуйста, сообщите.

После этого я напечатала адрес своей электронной почты и номер телефона.

Искренне Ваша,

Леони

Перечитав еще раз письмо, я решила отбросить все сомнения. Лили слишком зациклилась на пустом доме, так жить нельзя. Надо двигаться дальше. Причем не только ей, подумала я, отогнав воспоминание о Майлзе.

Я нажала кнопку «Отправить» и медленно выдохнула.

Конечно, узнай об этом Лили, она с радостью оторвала бы мне голову. Но вдруг я помогу ей избавиться от многолетнего груза на душе?..

Естественно, меня саму разбирало любопытство, и хотелось узнать больше о Мерри-Вуде. Необычная история заставила трепетать все мои репортерские жилки.

Следующие дни пролетели в вихре статей о красоте, телефонном интервью с новым генеральным директором косметической компании (они предлагали упаковку из переработанной бумаги) и нескольких легендарных собраний у Афины, на которых та по поводу и без повода устраивала всем разносы.

От Флинна Тэлбота – ни слова. Похоже, я рано обрадовалась. Либо это был кто-то другой, либо человек решил похоронить свое прошлое. Не говоря уже о том, что в письме упоминалась жена Астрид, с которой, скорее всего, тоже приходилось считаться.

Что я могла сделать, если мистер Тэлбот не желал ворошить былое, или был слишком занят, или болен, или просто наплевал на мое сообщение? А то и вовсе приказал долго жить?

Я проверила его аккаунт. Последняя фотография – ручей под малиново-золотистым рассветным небом – вывешена несколько недель назад…

В дверях кабинета Афины выросла ее зловещая фигура в бордовом. Я вздрогнула.

– Есть новости. Все ко мне.

– Опять! – застонал Коул, выглянув из-за своего экрана. – Только что ведь собирались. Все равно что в двери-вертушке застрять.

Взяв блокнот и ручку, я поплелась за остальными в сверкающие владения главного редактора «Богини». Племянница Афины Керри уже восседала за продолговатым столом для совещаний. Мы обменялись натянутыми улыбками.

Орион вошла последней – она задержалась, чтобы на время собрания