– Черти! – прохрипел полицейский, тараща глаза на Рудольфа и Барбару. Его губы тряслись, лоб покрылся испариной, а форменная рубашка в районе подмышек стала тёмной от пота. – Я видел чертей!

– Каких ещё чертей? Где ты их видел?! – Рудольф приблизился к перепуганному охраннику, взял его за плечи и слегка встряхнул. – Томаш, отвечай!

– Там, в коридоре!.. Мы стреляли, но пули их не берут. Кажется, я потерял пистолет…

– Я не слышал выстрелов.

– А я говорю: мы стреляли!!! Только это бесполезно! Черти схватили Криштофа и… – Томаш замолчал. Его била мелкая дрожь.

– Что они сделали? – с нажимом произнёс Рудольф.

– Сожрали его лицо!

И тут из дыма выскочил ещё один охранник. Его появление заставило всех присутствующих дёрнуться так, словно по полу прошёл мощный электрический разряд, а пана Тесаржа – издать высокий, почти девичий вскрик.

– Там какая-то дичь творится! – заорал конвоир, останавливаясь посреди комнаты. Он тоже выглядел напуганным, но, в отличие от Томаша, не дрожал и не запинался. – По участку носятся самые настоящие черти! Они убили Криштофа!

– Со-со-сожрали его… лицо… – По щекам Томаша побежали слёзы. Похоже, он окончательно раскис.

Рудольф подвёл коллегу к стулу и, слегка нажав на плечи, заставил его сесть:

– Отдохни. Мы с этим разберёмся.

– Не… не… не разберётесь!

Рудольф достал из кармана Томаша ключи, приблизился к Барбаре и расстегнул наручники.

– Это демон, который убил маму и Дейлинку, – произнесла она так, чтобы не слышали остальные присутствующие. И, выразительно покосившись на дверной проём, ставший похожим на арку, добавила: – Теперь ты мне веришь?

Рудольф лишь пожал плечами.

Повернувшись к полицейскому, имени которого Барбара не знала, он произнёс:

– Нам надо эвакуировать задержанную.

– Я туда не пойду! – Конвоир указал пистолетом в сторону коридора. – Там бойня!

И тут в дыму обозначилась громоздкая тень. Послышался скрип колёс, и в комнату медленно вкатилась высокая платформа, задрапированная чёрной тканью. Все присутствующие, не сговариваясь, попятились к стене, рядом с которой уже находился пан Тесарж. Томаш едва не упал, зацепившись за ножку стула, а Рудольф взял Барбару за руку. Установленная на четыре колеса, платформа замерла, частично загородив проход. Теперь Барбаре стало ясно, зачем Шарманщик растягивал дверной проём, – он готовил очередное эффектное появление. Два конвоира, психиатр, следователь и подозреваемая выстроились у стены, и единственное, что отделяло их от зловещей платформы, – прикрученный к полу стол.

Внезапно из-под драпировки грянула музыка – национальный гимн Чехии. Ткань волнами упала на пол, и взорам присутствующих открылась деревянная трибуна, блестевшая тёмным лаком. Над ней маячил накрахмаленный судейский парик.

Музыка смолкла, и Барбара отчётливо услышала скрипучий голосок:

– Нет, всё ещё низко!.. Тащите ещё пару книг!.. Интересно, те, кто проектирует мебель, когда-нибудь слышали о доступной среде?!. Да, Уголовный кодекс вполне подойдёт, клади его на остальные книжки! Ага, вот так…

Над трибуной показался весь парик, а потом и сморщенное лицо карлика. Бровей у него не имелось, зато надбровные дуги нависали над маленькими глазками. Нос был просто огромным, а из ноздрей торчали жёсткие волосы, того же цвета, что и парик.

– Что за цирк? – пробормотал Рудольф, загораживая собой Барбару.

В руках Шарманщика, внезапно решившего податься в юриспруденцию, появился судейский молоток, размером больше походивший на кувалду. Комнату наполнил грохот – уродец остервенело забарабанил молотком по трибуне.

Прекратив стучать, он произнёс:

– Уважаемые обвиняемые! Дело Барбары Вернер слушается судьёй – мной! Хотя достанется не только ей, это я могу гарантировать! Известны ли вам ваши права и обязанности? – Карлик оглядел присутствующих.

– Его здесь нет! – срывающимся голосом воскликнул психиатр. – Мне это кажется!

Карлик строго посмотрел на пана Тесаржа.

– Das geht auf keine Kuhhaut![4] Вы обвиняетесь в том, что считаете судью пустым местом. Выношу вам смертный приговор!!!

Ударив молотком по трибуне, карлик взлетел к потолку, словно его подбросило катапультой. Чёрная судейская мантия вытянулась за ним длинным трепещущим хвостом. Все, включая Рудольфа и Барбару, замерли на месте. Совершив невероятный прыжок, карлик обрушил на голову психиатра деревянную кувалду. Во все стороны брызнули осколки черепа. Барбару словно окатило из кровавого душа.

«Нам конец», – подумала она, ощутив на лице тёплые капли.

Когда убийца настиг пана Тесаржа, тот стоял, прижимаясь спиной к стене. Теперь его тело медленно заваливалось в ту сторону, где замер побледневший Томаш. Судья, взявший на себя заодно роль палача, оттолкнулся от пола и с лёгкостью запрыгнул на стол прежде, чем обезображенный труп распластался на полу.

– Не-е-ет! – Томаш, спотыкаясь, бросился к выходу.

На его пути возник привинченный к полу стул. Запаниковавший конвоир задел его бедром, разорвал форменные брюки, а заодно и кожу. Из раны брызнула кровь, но Томаш этого, кажется, даже не заметил.

– Попытка к бегству, – констатировал карлик. – Статья неважно какая, пункт – тем более неважно. Карается немедленной смертью!

Он прыгнул и ловко приземлился на плечи конвоира. Увидев подобную сцену в кино, Барбара с уверенностью сказала бы, что это постановочный трюк, а то и вовсе компьютерная графика. Но маленький кривоногий горбун прыгал, как блоха, и, глядя на это представление, ничего не стоило усомниться в реальности происходящего. Барбара могла понять психиатра, который провёл последние секунды жизни, уверенный, что трибуна и судья с огромным молотком ему мерещатся.

Томаш заорал и попытался скинуть демона, но тот крепко сжал его шею острыми коленями. Перехватив судейский молоток за ударную часть, уже перепачканную кровью, карлик занёс его, словно кол. Одно резкое движение – и деревянная рукоять с отвратительным хрустом погрузилась в череп. Лакированная палка прошла насквозь, заставив рот Томаша распахнуться в безмолвном крике.

Барбара наблюдала за этим как во сне или в замедленной видеосъёмке. Реальность рассыпа́лась, искажалась, а где-то на задворках сознания билась мысль: «Лучше бы я и вправду сошла с ума».

Томаш уже умер, но его мышцы ещё продолжали работать. Он сделал пару шагов в направлении платформы и только тогда начал заваливаться назад, под весом горбуна. Пока они падали, демон в напудренном парике пытался вытащить рукоять молотка, но, похоже, та крепко засела в черепе. Когда и убийца, и жертва оказались на полу, опомнился последний оставшийся в живых охранник.

– Сдохни! – зарычал он, вскидывая пистолет и нажимая на курок.

Комната для допросов наполнилась оглушительным грохотом. В воздух летели лоскуты чёрной ткани, седые волосы от парика и брызги крови, но Барбара не сомневалась, что это кровь Томаша, а не демона.

В эту секунду Рудольф схватил Барбару за локоть и потащил к