Он слабо улыбнулся Дэйви:

– Не то слово! Интересно, нам разрешат тут погулять?

– Мы же будем плыть полтора месяца! За такое время лайнер нам домом родным станет и будет весь наш.

Лучшего момента для пробной вылазки было просто не найти. Мальчики высунулись на палубу. Сопровождающих не было видно, и друзья осторожно двинулись вперед мимо кают и залов. По пути им то и дело встречались другие ребята и пустые комнаты. В лицо бил прохладный и резкий морской ветер. Гарри, бежавший за Дэйви, улыбнулся.

Суши уже не было видно, хотя Гарри и понимал, что она недалеко. Матрос объяснил, что сперва они поплывут через Северное море до Куксхафена – города на севере Германии. Там на борт взойдут шестьсот пассажиров, которым тоже надо в Австралию. Затем «Стратэйрд» вернется в Ла-Манш и возьмет курс на юг, к Бискайскому заливу. А потом оставит Англию далеко позади, устремившись к Гибралтару и Средиземноморью. Гарри так взволновали перспективы, что аж скрутило живот и голова пошла кругом.

* * *

Пассажиры из Германии сели на корабль, но разместились в каютах на нижней палубе. Гарри услышал, как два англичанина язвительно подметили, что теперь-то немцы поймут, кто выиграл в войне, но больше ничего не разобрал, хотя изо всех сил напрягал слух, стоя на прогулочной палубе у двери в салон, где сидели эти господа и играли в карты, попивая бренди.

Впрочем, мальчик то и дело отвлекался – а все потому, что в это время играл в прятки и должен был отыскать, где бы ему затаиться. Не то чтобы прятаться было негде, наоборот: хороших вариантов нашлось столько, что он застыл в нерешительности у салона и крутил головой, обдумывая, что же выбрать.

Гарри убрал волосы, упавшие на лоб, но ветер снова растрепал их, и они полезли в глаза. Напряженно прищурившись, мальчик разглядел за роялем в салоне небольшую нишу и решил спрятаться в ней. На борту огромного лайнера можно было найти местечки получше, но после недавнего неприятного случая – они играли целых два часа, и учительница из Новой Зеландии Бетти Казинс, живущая с Мэри в одной каюте, так и не смогла отыскать Дэйви до того, как дали сигнал к чаю, и так расстроилась, что тут же отправила всех спать, – дети составили перечень правил, которым нужно было следовать, чтобы до конца игры всех можно было спокойно найти.

Ниша за роялем требованиям соответствовала.

Гарри юркнул в салон и по стеночке засеменил к инструменту. Он еще не привык к свободе, которую им предоставляли на борту. Никогда его так не баловали, не относились к нему с таким уважением и доверием. Две сопровождающие от Общества Фэйрбриджа – молодые женщины, которые и сами не прочь были повеселиться с подопечными, – помогали ребятам одеться и купали их, пели детям колыбельные и читали им книги перед сном. Впервые за всю свою жизнь Гарри почувствовал себя ребенком – во всяком случае, как ему казалось; теперь у него наконец было все, что дает семья.

И все-таки он не мог вот так просто войти в салон, особенно в это время суток, когда там было полно взрослых, которые сражались в карты или настольные игры, угощаясь первыми за день коктейлями. Здесь мальчик чувствовал себя лишним, хотя, как ни странно, корабль уже успел стать ему домом.

У круглых столов стояли кресла, полы были устланы толстыми персидскими коврами, а у стены оборудовали бар из темного дерева. Бармен носил черно-белую униформу с галстуком и белым фартуком на узкой талии. Дамы, пришедшие в салон, щеголяли длинными платьями с тугими корсажами. Их волосы, уложенные мягкими волнами, были убраны назад, губы подведены помадой всевозможных оттенков красного и розового, а лица сияли фарфоровой белизной. Ароматы дамских духов и мужских лосьонов после бритья сливались в один тяжелый цветочно-фруктовый запах, от которого голова шла кругом.

Гарри задержал взгляд на джентльмене со светлыми волосами, разделенными аккуратным косым пробором. Тот стоял у барной стойки в компании двух дам с тонкими талиями; из-под подолов их платьев выглядывали чулки с черным швом сзади. Господин что-то сказал, и его спутницы засмеялись, запрокинув назад головы; их звонкий хохот тут же заполнил весь зал. Женщины тряхнули блестящими волосами, словно не веря словам собеседника, а потом одна из них положила руку ему на плечо. Господин улыбнулся, взял с тарелки неподалеку пирожное и откусил. На его черный пиджак посыпались крошки, но он небрежно стряхнул их большим пальцем.

Однажды и Гарри станет таким: будет отпускать шутки, а красивые элегантные дамы, запрокинув головы, станут смеяться над его словами. Будничным жестом он будет брать с тарелки пирожные и есть их, когда только захочется. Может, даже по два или по три за раз. В животе у мальчика заурчало, но вовсе не от голода: он никогда еще не ел так сытно, как в кентском поместье, а на корабле кормили еще обильнее и роскошнее.

Гарри тихонько скользнул за блестящий черный рояль и спрятался в нише за гигантским инструментом. Осторожно высунув голову, он начал следить за дверью. Сердце взволнованно колотилось.

Так он прождал, затаив дыхание, полчаса. Когда уже его отыщут?

Когда рядом вдруг появилась Мэри, паренек чуть не подпрыгнул от неожиданности, а потом рассмеялся, узнав подругу.

– Попался! – объявила она. Ее глаза лукаво блестели.

– Ты водишь, да?

Девочка покачала головой:

– Нет, просто играть расхотела. Решила поискать что-нибудь поесть.

– Я тоже проголодался, – погладив живот, признался Гарри. – И еще как! Скоро уже должны подать чай.

– И булочки с джемом и взбитыми сливками, – с улыбкой подхватила Мэри. – А может, пудинг с хлебом и маслом.

– А я жду шоколадный пирог.

– Я тоже. Ты видел здешнюю библиотеку? – спросила девочка и, прислонившись к стене, сползла на пол и уселась рядом с Гарри.

– Ага.

– Я и не знала, что в мире столько книжек!

– Возьмешь что-нибудь почитать?

Мэри потупилась и впилась глазами в свои руки, сцепленные на коленях.

– Не могу.

– Ты что, не умеешь?

– Мама не хотела, чтобы мы ходили в школу: решила, что пускай мы лучше ищем еду и хлопочем по дому.

Гарри так и ахнул. Он-то думал, что в школе учатся все дети. Не раз ему приходили мысли, что здорово было бы забросить учебу, но от них не осталось и следа, стоило ему увидеть смущение и стыд Мэри. Он и представить себе не мог, каково это, когда не можешь прочесть любимые книжки, указатели на дорогах, меню в столовой.

– Пойдем, – Гарри взял Мэри за руку и поднял, – я тебя научу.