– В одно очень хорошее место, – сказал Хальрун. – Я всегда… то есть когда могу выкроить время… обедаю там. Кабачок тихий, а его хозяин мой давний знакомый. В «Трилистнике» можно не опасаться, что вас подслушают.

Спустя недолгое время Дорен воочию увидел «хорошее», по мнению журналиста, место. Вывеска основательно покрылась патиной, и цветок клевера едва можно было различить.

– Не бойтесь, – сказал Хальрун. – Только снаружи «Трилистник» кажется неприглядным. Внутри очень славно.

– Придется поверить, – явно сомневаясь, произнес Дорен.

Хальрун фыркнул, покачал головой и направился внутрь. «Трилистник» был старинным заведением, существовавшим, наверное, столько же, сколько лет было самому Роскбилю. Кабачком уже много поколений владела одна семья, представители которой не видели нужны менять то, что работало. Двери, например, были сделаны из окованного металлом дерева, которое с возрастом почернело и стало тверже железа. За внешней красотой тут не следили, зато открывалась дверь «Трилистника» легко и без скрипа.

– Лучшее место во всем Роксбиле, – объявил газетчик, – потому что именно тут подают лучшее пиво в округе, а вам, судя по вашему виду, это сейчас очень нужно.

Дорен нахмурился и решительно отказался.

– Я бы хотел сохранить ясную голову, – сказал полицейский, осматривая низкое, темное помещение.

Столы и барная стойка в общем зале тоже были древними, как ископаемые кости. Хальрун махнул рукой стоящему на разливе угрюмому человеку и показал на боковой столик около окна. Человек кивнул.

– Сюда. Я всегда сажусь тут, – произнес Хальрун, занимая место спиной к стеклу. – Отсюда видно весь зал.

– Удобная позиция, – согласился детектив.

Он выглядел напряженным. Было ли тому виной само место встречи, личность Хальруна или обстоятельства, заставившие Дорена приехать в Роксбиль, газетчик не знал.

– Я рад вас видеть, но все же... Зачем вы тут? – спросил Хальрун.

– Вы спешите, вей Осгерт. Я обязательно все объясню. Сейчас...

Детектив задумался. Как успел уяснить газетчик, Дорен любил подолгу молчать перед важными разговорами. Скучающим взглядом Хальрун обводил зал, жалея, что из солидарности тоже не стал пить.

– Похищение вейи – случай более запутанный, чем кажется на первый взгляд, – вдруг сообщил Дорен и уставился на журналиста.

– Хм? – хмыкнул Хальрун, не зная, что ответить.

Заявление полицейского застало его врасплох.

– Вам виднее, детектив. Но ведь распутывать запутанное – ваша работа?

– Не совсем, – ответил Дорен. – То есть не в данном случае.

Он не смотрел на газетчика и вместо этого хмуро изучал полупустой зал кабака. Из гостей в «Трилистнике» присутствовали только завсегдатай пьянчуга Хильрик, дремавший в углу, а также двое молчаливых работяг, занятых поглощением пищи. Даже по вечерам в кабаке всегда наблюдалась спокойная атмосфера (благодаря жесткой руке владельца и дубинке, хранившейся у него под стойкой). В разгар дня тут тем более было тихо.

– Что вы имеете в виду? – поторопил детектива Хальрун.

– Капитан Кретферт поручил расследовать смерть Ракарда Лакселя другому детективу. Разве вы не знали?

– Нет.

– Странно. Он уже должен был встретиться с вами. Вы ведь свидетель, как ни как.

– Странно, – согласился Хальрун. – Получается, вас обошли? Сочувствую.

– Не стоит. Я не нуждаюсь в утешении, вей Осгерт.

Газетчик в этом усомнился, поэтому сказал:

– На вашем месте я был бы очень зол. Вы были тем, кто нашел тело.

– Спасибо, что напомнили, – Дорен отрывисто кивнул. – Зато меня не понизили и не перевели на менее ответственную работу за превышение полномочий. Разве это не повод радоваться?

Вот только радости на его лице не было.

– Повод – не обязанность, – отмахнулся Хальрун. – К чему вы все-таки ведете?

– К чему? Не к пустым жалобам, не бойтесь, вей Осгерт, – заверил журналиста Дорен. – Дело... кхм... в самом деле… Простите за невольный каламбур.

– Каламбуры случаются у всех. Я вас внимательно слушаю, детектив Лойверт.

Полицейский вдохнул и кивнул.

– Мне не нравится, к чему все идет, вей Осгерт. Убийство фабриканта хотят свалить на неизвестного грабителя, а настоящего расследования, похоже, не будет. Капитан Кретферт был весьма категоричен.

– Вы не думали, что это к лучшему? – спросил Хальрун. – Я не самый сострадательный человек, но сейчас даже я на стороне девушки. Правосудие – это прекрасно, но что важнее: наказание преступника или судьба жертвы? Любое расследование означает риск огласки...

Газетчик замолчал, почувствовав на себе тяжелый взгляд полицейского. Дорен поставил локти на стол и в упор посмотрел на Хальруна.

– Приглашение от вейи, верно? Больше вас ничего не интересует?

– Дело не… Хм…

Хальрун запнулся, а затем неловко рассмеялся.

– Вы правы. Приглашение. В следующую пятницу я буду у нее на ужине.

Детектив кивнул.

– Я понял, – сказал он. – Тогда я спрошу иначе. Вы хотели бы помочь вейе?

Хальрун заинтересовался. В редакцию его привело любопытство, которое никогда не удавалось унять... Вернее, привел-то голод, но именно любопытство позволило закрепиться.

– Возможно. Так расскажите, зачем потребовалось такое долгое предисловие? – Хальрун осекся, а затем ухмыльнулся. – Я понял! Вам нужен помощник, не обремененный условностями закона?

Однако по лицу Дорена журналист догадался, что ошибся.

– Условности закона нарушать не придется. Это я вам обещаю, – спокойно произнес полицейский.

– Вот как, – протянул Хальрун. – Рассказывайте, детектив Лойверт, ведь я человек увлекающийся. Вдруг я не смогу устоять перед вашим предложением?

– Я не делаю вам предложения, – заметил Дорен уже более строгим, предостерегающим тоном. – У меня будет просьба.

– Еще интереснее.

Детектив устало вздохнул и забарабанил пальцами по столу.

– В рассказе вейи не было очевидных противоречий, но кое-что не дает мне покоя.

– Что именно? – спросил Хальрун.

– Кто. Гадалка. Вам не показалась она странной, вей Осгерт?

– Все гадалки странные, но... Думаю, я понимаю, что вы имеете в виду, хотя... Нет... Все-таки не понимаю.

Дорен подался вперед.

– Если она видела, как вейю похищают, то почему так долго ждала? Почему указала на место, где держали вейю, ровно наутро после убийства?

– Это важно? – не понял Хальрун.

Дорен посмотрел на журналиста, как на идиота.

– Я подозреваю, что она была в сговоре с фабрикантом и сама же сдала свою покровительницу, рассказав похитителю, когда и