– Лалла мне не навредит, я знаю. И людей она понимает... лучше меня. Раз она решила вам довериться, то и я поступлю также.

– Не сомневайтесь, вейя, – заверил ее Хальрун. – Все будет хорошо.

Дорен бросил на него быстрый взгляд и тоже вступил в разговор:

– Расскажите, что с вами случилось, вейя. Как вы оказались в этой квартире, и что произошло прошлой ночью?

– Квартире? – переспросила она, а затем впилась испуганным взглядом в полицейского. – Что с веем Лакселем? Он должен был быть тут, но тут сейчас вы... И это значит...

– Вы не знаете?

– Нет... Я ничего не знаю.

И тут прямо на глазах газетчика с девушкой произошла удивительная перемена. Мализа преобразилась. Только что она выглядела беспомощной жертвой, не понимающей, что происходит, но внезапно успокоилась.

– Что с ним случилось? Прошу вас ответить мне, веи...

Она переводила взгляд с одного мужчины на другого. Хальрун кивком указал на Дорена, а сам отошел в тень.

– Вей? – обратилась Мализа к полицейскому.

– Детектив Дорен Лойверт... Вначале расскажите, что случилось с вами.

Хальрун вдруг понял, что несмотря на обстоятельства, наследница семьи фабрикантов не выглядела неухоженной или растрепанной. Более того, Мализе очень шло закрытое темное платье, которое плотно облегало фигуру и делало силуэт приятно женственным. И пряди волос, выбившиеся из узла на затылке, тоже не портили облик девушки. Наоборот, с ними она казалась особенно несчастной, словно трагическая героиня. Несчастная, погубленная, но несломленная. Хальрун поморщился от пришедшего в голову сравнения – он нередко спешил с выводами, но Мализа была слишком опрятной и аккуратной для жертвы насилия.

– Конечно, детектив, – согласилась она и не опустила взгляд, как будто ей нечего было стыдиться.

Начало рассказа не стало для Хальруна неожиданным. Два дня назад около дома госпожи Лаллы вейю Кросгейс подкараулил неизвестный, который увез ее в незнакомую квартиру и запер в комнате без окон. Кто именно был виновен в похищении, Мализа догадалась сразу, но появился Ракард только прошлым вечером.

Взгляд вейи Кросгейс иногда останавливался не Дорене или на Хальруне, но большую часть блуждал по предметам в комнате.

– Он хотел получить мои деньги. Я не знаю, как ему пришла эта идея, но вей Лаксель хотел принудить меня к браку. Рассчитывал, что я соглашусь, если у меня не останется иного выбора.

– И вы бы согласились? – спросил Хальрун, и сразу получил предостерегающий взгляд от Дорена и возмущенный от Мализы.

– Никогда! – воскликнула она, гордо выпрямившись. – Я бы лучше умерла, чем жила в унижении. Это было бы невыносимо!

– Простите, если вопрос был неуместным...

– Продолжайте, вей Кросгейс, – перебил Хальруна Дорен. – Вам больше не будут мешать.

Газетчик кивнул, виновато улыбнулся и стал слушать с еще большим интересом. Вейя Кросгейс заговорила эмоционально, словно заново переживала страшные события.

– Спасибо, детектив... Я готовилась умереть... Думала, что иного пути не останется...

– Вы достойно пережили испытание. Успокойтесь, прошу вас. Опасность уже позади, – сказал Дорен заметно мягче, чем обычно.

– Я почти закончила, детектив. Вей Лаксель пришел вчера... мне кажется, что это было вчера, потому что я не знаю точно, сколько часов прошло с тех пор. Это было похоже на вечность.

– Простите меня, вейя Кросгейс, но я должен вас спросить. Что он сделал, когда пришел?

Ее лицо скривилось от отвращения.

– Он принес еду... Ужин. Вино, фрукты, шоколад. Он знал, что я ничего не ела с самого похищения. Мне оставили только немного воды, – Мализа прикрыла глаза, пытаясь справиться с дыханием. – Он обещал стать хорошим мужем, а когда я отказалась, то мгновенно рассвирепел. Потом вей Лаксель сказал, что ждет кого-то, а иначе мне бы не поздоровилось. Он добавил, что как только гость уйдет, он вернется ко мне, и тогда уже выбора у меня не останется. А потом меня заперли тут, чтобы я не мешала.

Мализа выдохнула, опустила голову и спрятала лицо в ладонях.

– Вы знаете, кого ждал вей Лаксель? – спросил Дорен.

– Знаю, – неожиданно для Хальруна сказала Мализа. – Пока он вел меня сюда, мне удалось его расспросить.

Наследница фабрики Кросгейсов оказалась отважной девушкой. Госпожа Лалла не соврала.

– Это был смелый и дальновидный поступок, – произнес Дорен.

– Не так уж сложно это было. Вей Лаксель сам с удовольствием со мной поделился. Он думал, что так заденет меня. Он ошибался... К нему приходил человек, которого он нанял, чтобы меня выследить. За оплатой, как я поняла.

На лице Мализы появилось выражение отвращения, и на какое-то время в комнате стало тихо. Разыгравшемуся воображению Хальруна похититель представлялся сущим дикарем с обвисшими щеками, скрытыми густой и почему-то рыжей бородой, с низкими, насупленными бровями и взглядом исподлобья. Придуманный газетчиком образ получился впечатляющим, но вряд ли был верным. Человека с такой внешностью в богатом районе обязательно кто-нибудь бы заметил.

Наступившую тишину нарушил Дорен.

– Вей Лаксель волновался перед встречей? – спросил он.

– Нет... Совсем нет. Но потом я услышала, как они ссорились. Мне кажется, они спорили о деньгах, но я не совсем уверена. Потом... Потом кто-то начал громить квартиру, и мне стало так страшно. Ужасно страшно. Я боялась, что меня убьют, если найдут, поэтому я сидела тихо. Мне повезло, и этот страшный человек меня не заметил.

Она попыталась улыбнуться, но выглядела при этом совершенно несчастной.

– Я согласен с вами, вейя Кросгейс, вам очень повезло, – сказал Дорен. – Но удача не обесценивает смелости.

– Вовсе нет, детектив! Я побоялась дать отпор. Мое спасение – ваша заслуга.

– И все же позвольте мне остаться при своем мнении... Вейя Кросгейс, вы сможете описать человека, который похитил вас? Вы его запомнили?

– Конечно, во всех подробностях, – кивнула она. – Я никогда не забуду это лицо. Я могу вам его описать.

– Это хорошо, вейя Кросгейс. Тогда я попрошу вас скорее встретиться с художником управления.

– Художником? – отшатнулась она. – Зачем? Простите, детектив, разве это обязательно?

Вопрос был настолько неожиданным, что Дорен растерялся. Даже Хальрун удивился: не могла же вейя не понимать, что ей придется поехать в полицию. Потом газетчик сообразил, что Мализа до сих пор не знает про