вампиреныш словно невзначай поинтересовался, не видела ли Евгения заодно и огромный столп белого огня, а получив отрицательный ответ, наигранно-беззаботно пожал плечами и предложил не брать в голову. На вид он казался бодрым и здоровым, значит, раз внезапный свет не нанес вреда, это было не солнце? Посмотрев на часы, Евгения твердо поняла: не солнце. Тогда почему вскрикнул? От неожиданности? Но Ганбата без объяснений улегся с наушниками и телефоном обратно на кровать и посоветовал ей сделать то же самое.

К утру облака так и не появились, поэтому завтракать Гене пришлось в одиночестве, – слава богу, дяди нигде не было видно. Но стоило вернуться, как чувство облегчения перевесила тонна разочарования: из-за нещадно палившего солнца вампир не мог выйти на улицу, и оттого его новая знакомая не придумала ничего лучше, чем завалиться к ним. Причем до самого вечера, пока солнце не скроется и Ганбата не сможет пойти к ней в гости с ночевкой! Уже на этом пассаже медведица обалдела: не многовато ли на себя берет эта выскочка? Но суверен, как и ожидалось, лишь радостно закивал, окончательно разочаровав Евгению в одном конкретном вампире. Гена попыталась напомнить про правила общежития, но косичкастая заноза тут же радостно встряла: мол, ее опекун уже договорился обо всем с Тимофеем Ивановичем. Это Сашка-то? Памятуя, с каким пренебрежением обычно княжич отзывался о запретах, медведица чувствовала, что ее водят за нос. Еще и одежда эта. Выглядела так называемая Пандора совершенно отвратительно, ни капли не похоже на девушек из фильмов: вместо красивой укладки волосы собраны в какие-то канаты, на ногах не туфли, а кеды, и все это совершенно не шло к вырвиглазно-розовому платью, ткани которого хватило бы на пару двухместных палаток. Медведица была абсолютно, стопроцентно уверена: девушка не должна так выглядеть! И, как это часто свойственно критикам подобного толка, ни разу не подумала взглянуть в зеркало на саму себя.

Поскольку Ганбата с новой подружкой уселись на его, нижней, кровати, единственным шансом не смотреть на раздражающую парочку для Гены стало снова улечься в собственной постели, и это тоже бесило. Она старательно закипала: мол, могла бы вместо мучений прогуляться или прибраться в комнате, совершенно не отдавая себе отчета, что в отсутствие суверена занималась ровно тем же – в основном лежала на своей кровати и злилась. Разговоры парочки внизу волей-неволей до нее долетали, но нить диалога Евгения потеряла практически сразу. Нет, оба произносили какие-то слова, предположительно на русском, но понять их смысл совершенно не представлялось возможным. Они словно жили в собственном мире, а медведица оказалась за его пределами, и это бесило сильнее всего. Им что, сложно отложить свои дела и проявить внимание? Она бы на их месте…

Додумать не дали – в дверь постучали, и знакомый голос Котова-Шмулинсона поинтересовался, не тут ли госпожа Добротворская. Мысленно констатировав, что фамилия у подружки Ганбаты ничуть не лучше имени, медведица все-таки чуть приподнялась на локтях – узнать, из-за чего сыр-бор. Дверь открылась. И еще примерно через секунд двадцать легкие просигналили Евгении, что вообще неплохо бы заодно и дышать.

Завуч оказался не один, а в компании девушки, которая, в отличие от Пандоры, выглядела именно девушкой, – взяли бы в любую рекламу без кастинга. Такого же роста, как и новая подруга суверена, но в разы стройнее, с тонкой талией, роскошными светлыми волосами и широкой улыбкой. У нее было все: туфельки на тонких каблучках, юбка-карандаш, рубашка, неброский макияж и невероятная грация, подчеркивавшая зашкаливающую красоту, словно кто-то выкрутил все фильтры для обработки фото на максималки. Эта девушка олицетворяла квинтэссенцию всех девушек мира, и Гена смотрела на нее как на диковинку, пока не поняла: кажется, к ней обращались. И, судя по лицам присутствующих, уже неоднократно.

– А? Вы мне? – спросила она.

– Мы знакомимся, – вмешался Ганбата. – Это Катя, она Дорина подружка и тоже хочет жить с лета в общежитии.

– Гена, – чуть кивнула медведица, сразу решив для себя, будто на самом деле новенькая не подруга Добротворской, а так, знакомая, тем более что в отличие от косичкастой Катя очень мило ей улыбнулась.

– Собственно, ваша будущая соседка по комнате, – явно продолжил Котов-Шмулинсон мысль, ускользнувшую прежде от внимания медведицы. – Поскольку вы обе не чужды вассальной клятве, в администрации сочли правильным поселить вас вместе. Так сказать, для обмена опытом. Екатерина Сергеевна, ознакомить вас с территорией или хотели бы ее осмотреть с ребятами?

Подростки молчали. Пандора с Катей очень удивленно смотрели на Гену, та отвечала им тем же. Вассалитет? Около десяти лет медведица свято верила, что только ей выпал этот безумный пережиток прошлого, и новенькая сразу получила в ее глазах дополнительные очки. Но почему на нее саму так уставились?

– Извините, – влезла косичкастая, – а как соседкой Кати может быть… Гена?

– А, ты ж не знаешь! – мгновенно среагировал Ганбата, бросив на своего вассала встревоженный взгляд: чувствовал ее настроение, не иначе. – Она со мной только временно, а то других ребят в общежитии не было, ты-то у Пня. А так, конечно, Генка в женском будет.

– А «Гена» – это сокращенно от?.. – словно невзначай уточнила Катя.

– Евгения – Гена, – тут же отозвался вампиреныш.

– А почему не Женя? – продолжала бесить Пандора.

– Так Евгения ж, не Евжения! – недоуменно посмотрел на нее Ганбата.

Завуч кашлянул в кулак, и подростки спохватились. Блондинка снова очаровательно улыбнулась и мягко начала его выпроваживать:

– Все хорошо, Тимофей Иванович, не волнуйтесь. Я лучше с Дорой все посмотрю, тем более мы с родителями и так отняли у вас непозволительно много времени. Спасибо большое, что приняли.

– Не стоит благодарности, – замахал руками оборотень, но с интересом уточнил: – А как вы объяснили им такую долгую дорогу? Насколько я понял, они рассчитывали доехать за три часа, а не за пятнадцать…

– Мне и не пришлось, – все так же вежливо улыбаясь, приоткрыла дверь Катя. – Поскольку они одновременно бубнили разные требования, куда поворачивать, виноватым каждый считает другого и беднягу шофера.

– Хм-м, вон оно как. Но обратно-то за три управятся, не почуют подвоха?

– Просто решат, что теперь-то водитель дорогу знает, – пожала плечами новенькая. – У нас похожие ситуации постоянно возникают и сами по себе, без чар, поэтому не волнуйтесь. И еще раз большое спасибо за уделенное нам время в целом и такое чуткое отношение в частности.

Окончательно расплывшись в довольной улыбке, Котов-Шмулинсон таки ушел, оставив четверых учащихся наедине. Гена внимательно разглядывала Екатерину, параллельно мотая на ус ее разговор с Пандорой.

– Но если честно, пока мы ехали, они друг друга чуть не поубивали.

– Ты точно хочешь тут жить? Здесь реально, кроме нас, вообще никого, только учителя.

– Именно поэтому и хочу – тебя защищать надо, – прямо выпалила новенькая, немало удивив этим и медведицу, и Ганбату.

– Защищать? – тут же уточнил вампиреныш, и Пандора поспешила пояснить, пристально глядя на подругу:

– Катя в широком смысле имеет в виду. Она мой вассал и всегда очень серьезно подходит к своим обязанностям. Ты не против, если она с нами поиграет?

– Шутишь? Да это офигенно! Она тоже любит Акиру?

– Нет, на нем у нас Дора специализируется, – мягко откликнулась блондинка. – Но я не против присоединиться или своим позаниматься, не волнуйтесь. Главное – рядом. Кстати, можно сделать с тобой селфи и родителям послать?

– Можно! А зачем?

– Ну-у… – замялась было та, но Пандора положила руку ей на плечо:

– Ганбате можно говорить как есть, все хорошо. Он поймет.

– В общем, мои предки и слышать ничего о дополнительных расходах не желали, пока не узнали, что ты тут, – каким-то отстраненным голосом пояснила Катя. – Они про наши с Дорой договоренности не в курсе, а вот твоего отца знают очень хорошо. В их мире возможность подружить дочь с Русопольским-младшим – одна на миллион.

– А-а-а, подхалимы, понимаю, да, – закивал вампиреныш. – Но я только рад буду с тобой общаться, ты же подруга Доры!

– Спасибо, – продолжала улыбаться ему девушка. – Но мне будет приятнее, если тебе захочется общаться со мной именно потому, что это я, а не просто подруга Доры. Или не общаться, потому что я – это я. Думаю, в процессе разберемся.

– Пока мне все очень нравится! – радостно отозвался Ганбата, и они сделали селфи, по настоянию Кати, втроем с Пандорой – мол, неплохо бы напомнить родителям, благодаря кому она тут. Потом та посмотрела наверх, на Гену:

– А ты чей вассал?

– Моя! – по привычке ответил за нее вампиреныш. Большую часть времени медведица игнорировала окружающих, поэтому Ганбата привык говорить сам. Однако прямо сейчас ей внезапно захотелось включиться в разговор, а суверен помешал – и это тоже бесило.

– Ого, – удивилась Катя и, немного подумав, посмотрела на Пандору и выдала совсем уж странное: – Прям о-го-го. Я