Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Приключение » Великие сожженные. Средневековое правосудие, святая инквизиция и публичные казни - Игорь Лужецкий

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 67
Перейти на страницу:
монастыря – и не где-нибудь в далекой Польше, к примеру, а здесь, в Италии, практически у стен Рима, – такое не заметить было невозможно.

Однако сейчас, летом 1494 года, Риму – да и не только Риму, но и всей Италии – стало резко не до Савонаролы. Франция в лице своего монарха перестала сомневаться и перешла к активным действиям.

Вы же не забыли о том, что Карл Французский имел виды на корону Неаполя? Так вот, он перестал иметь одни лишь виды и собрался воевать.

До текущего момента его удерживали от войны несколько факторов. Первым из них был союз между Флоренцией, Миланом и Неаполем, созданный усилиями Лоренцо Великолепного. Вторым фактором являлась неясная позиция Милана, крупнейшего из северных итальянских герцогств. Третьим – позиция нового папы.

Но союз между тремя городами был разрушен не без участия Пьеро Глупого, а Милан, еще вчера колебавшийся, сегодня уже ждал французов. Точнее, ждал не весь Милан, а новый его герцог – Людовико Сфорца по прозвищу Моро, то есть мавр. И случилось это следующим образом.

Людовико долгое время был не полноправным герцогом миланским, а регентом при своем малолетнем племяннике, так как приходился предыдущему герцогу всего лишь младшим братом. Нельзя сказать, что эта ситуация его хоть сколько-нибудь устраивала. Он сумел отстранить от регентства мать Джана Галеаццо – Бону Савойскую и взять все нити управления в свои руки, но мальчик взрослел, и рано или поздно пришлось бы передать ему все, что было нажито непосильным трудом.

Портрет Людовико Сфорца, герцога Миланского

XIX век. Rijksmuseum

Так что племянник был обречен. Хотя он и не стремился особо править. И если бы не его свадьба в 1489 году, то он имел шансы пожить еще. Но свадьба была. Джан Галеаццо женился на Изабелле Неаполитанской, дочери короля Неаполя Альфонсо II, внучке короля Фердинанда, того самого, у которого был конфликт с папой Иннокентием. Свадьба состоялась тогда, когда Флоренция, Милан и Неаполь еще жили относительно мирно, а Лоренцо Медичи вполне здравствовал.

Но Лоренцо умер, союз распался, Людовико Сфорца продолжал править так, как будто он тут самовластный владыка, что не могло не напрячь юную герцогиню Изабеллу, которая регулярно писала своему венценосному батюшке, что никакого житья от этого Моро нет. Да, он бывает очень мил и даже свадьбу устроил такую, что лучше не придумаешь, сам Леонардо украшал дворец и организовывал прочие праздничные ухищрения, но в остальном – пора и честь знать. К тому же драгоценный супруг болеет, час от часу ему становится все хуже. Уж не травит ли его любезный дядюшка? А если он своего родственника отравить может, то что ему какая-то жена племянника!

Батюшка – король Неаполя – вполне входил в положение дочери и писал Людовико Моро, что рано или поздно он до него доберется. И не только писал, но даже имел такие планы. И у Сфорца были серьезные поводы опасаться того, что же с ним случится, если к воротам города все-таки подойдет неаполитанская армия. Будут ли сражаться за него солдаты, зная, что пришедшие просто хотят вернуть трон законному герцогу, который вполне себе жив и тоже носит фамилию Сфорца?

Так что Джан Галеаццо не задержался на этом свете и осенью 1494 года покинул юдоль скорби. И миланская знать поднесла корону герцога Людовико. А тот, имея Неаполь уже во врагах, а не в союзниках, очень быстро пришел к сердечному согласию с Карлом Французским.

Король Франции Карл VIII у смертного одра Джан Галеаццо Сфорца во дворце дожей в Павии

XIX век. Wellcome Collection

Папа, Венеция, Испания и Священная Римская империя обещали свой нейтралитет, что окончательно развязывало руки французам.

Но по какой причине столь многие владыки решили закрыть глаза на инициативы французского короля? Дело в том, что Карл и его советники рассчитывали на взятие Неаполя как на подготовку плацдарма для крестового похода против османов, которые в ту эпоху усилились до невозможности. И многие думали так: даже если Карл возьмет Неаполь, то ничего страшного – он потом пойдет на Балканы, там погибнет, а мы поделим все то, что он героически захватил. Перекроит карту Европы, а мы ее поправим. И себя не забудем. Так что пускай идет.

И французы, очень хорошо подготовившись, осенью 1494 года развернули знамена войны. Под этими знаменами Карлу удалось собрать примерно восемь тысяч профессиональной наемной пехоты, вооруженной пиками и аркебузами. Это очень серьезный контингент. Особенно учитывая тот факт, что это были швейцарцы. Вел он и четырнадцать тысяч французских стрелков. Стрелки не только прекрасные воины на поле боя – они незаменимы при осаде крепостей, а их в Италии много. Помимо этого, он вел две с половиной тысячи тяжелой кавалерии. Но главным его козырем были почти полторы сотни орудий – это очень грозно и очень-очень дорого для конца XV века.

А еще его армию сопровождал флот. Вам может показаться, что эти цифры выглядят не слишком-то грозно, но это не так. Армии численностью в десятки и сотни тысяч солдат станут нормой лишь полутора веками позже. Сейчас мы видим по большому счету конец эпохи средневековой войны, той войны, которая не знала огромных, единообразно обмундированных и вооруженных войск, и самое начало эпохи армий Нового времени.

К примеру, в великой битве при Азенкуре, когда англичане чуть было не склонили чашу победы в Столетней войне на свою сторону, их было около пяти тысяч, а противостояло им что-то около двенадцати тысяч французов при полутора тысячах тяжелой кавалерии. И это была громкая битва. Настолько громкая, что о ней спустя годы и века написал Шекспир, обессмертив ее в трагедии «Генрих V».

В величайшей битве при Грюнвальде, положившей конец экспансии Тевтонского ордена на Восток, сошлись, если так можно сказать, сборная Восточной Европы против сборной Европы Западной. И на то страшное поле поляки и литовцы выставили шестнадцать тысяч воинов против одиннадцати тысяч, которые выставил орден.

Так что армия Карла Французского была для своего времени очень грозной силой, и осенью она оказалась в Италии. И Карл надеялся, что будет встречен хорошо. Это проблема многих завоевателей – они искренне мнят себя освободителями.

Папа резко стал благоволить Неаполю, а Флоренции выбирать не приходилось – Пьеро Медичи был его союзником давно и прочно.

И это для нас очень важно. Смотрите: папа, которого косвенно критиковал Савонарола, так как монах критиковал всех прелатов, оказался сторонником Неаполя, а Пьеро Глупый и не переставал им быть. И получилось так, что флорентийцы ждали войско Карла как освободителей.

Даже больше: с высоты своей кафедры Савонарола призывал нового Кира прийти и разрушить погрязший во всяком непотребстве Вавилон. Поясню для тех, кто хуже слушателей фра Джироламо знаком с историей Ветхого Завета: Кир II Великий был персидским царем, который покорил Вавилон и отпустил домой иудеев, угнанных вавилонянами в плен несколькими десятилетиями ранее. И даже профинансировал восстановление Храма в Иерусалиме.

Именно таким Киром Савонароле виделся Карл VIII. Тем, кто придет и изгонит Медичи, тем, кто даст христианскому народу вернуться из вавилонского плена.

При этом и в самом семействе Медичи не было единства. Пьеро так лихо правил, что начал опасаться уже двоюродных братьев и выслал их на пригородные виллы. А они, хорошо поразмыслив, велели седлать коней и переметнулись к французам, уверяя Карла, что Тоскана будет рада освобождению от тирана. И Карл пошел к Флоренции, а перед его войском летела дурная слава.

Дело в том, что итальянцы той эпохи практиковали то, что тогда называлось «хорошей войной». То есть они старались не жечь городов, не чинить насилие над пленными, не резать без нужды простых жителей. Оно и понятно: в круговерти союзов и договоров, которые постоянно заключали и нарушали итальянские владетельные особы, легко могло случиться так, что сегодня мы воюем, а завтра уже союзники, так к чему проливать лишнюю кровь.

Но французы показали этому дивному

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33 ... 67
Перейти на страницу: