Захлебываясь демонической кровью, слезами и собственной ядовитой слюной, я стискивала сильнее в кольцах любимого, постепенно цепенея душой. Не в моих силах разорвать порочный круг. Не в моей власти разрушить собственную сущность. В этот раз не придет очищение в Грани: мир захлебнется собственной желчью.

«Останусь пеплом на губах, останусь пламенем в глазах, в твоих руках дыханием ветра-а-а…» – плакало мое сердце, пока я продолжала убивать любимого.

– А-а-х-хи… – коснулся моего слуха чей-то голос.

Я вздрогнула и прислушалась. Тишина откликнулась на стук моего сердца, и я решила, что мне показалось.

– Ахи-и, – хриплый шепот снова ворвался в мои уши, и я медленно подняла отяжелевшие от слёз веки.

Глаза возлюбленного моего не-бога демона Вритру впервые за миллионы миллионов лет возрождения и смерти осмысленно вглядывались в морду собственного убийцы. Я сглотнула и едва не выпустила из пасти добычу.

– Ахи… Уйдем… Вместе… – нежность в голове умирающего заставило сердце замереть.

Корочка векового льда, коим оно был покрыто целую вечность, дала трещину. Надежда новорожденной змейкой робко высунула голову из кокона и зажглась зеленым пламенем в глазах.

– Ты… вспомнил? – я робко коснулась хвостиком мысли разума возлюбленного.

– На пороге…бездны… всегда… – губы любимого дрогнули в улыбке, его раздвоенный язык скользнул между клыков и осторожно дотронулся до моей кожи.

Дрожь охватила мое тело, и я невольно сильнее сжала в своих объятьях Вритру. Змей хаоса зашипел от боли, но в глазах его сильнее разгоралось пламя любви. Усилием воли я взяла себя в руки и постаралась ослабить хватку, умом осознавая, что уже поздно: яд сделал свое дело, и любимый в любой момент обмякнет в моем захвате и уйдет туда, откуда вернётся не скоро.

Мне же останется всего ничего: высосать последним поцелуем искру его жизни и доставить в Каменный сад Аиды Ведо. И до следующего цикла смены времен она будет храниться среди многих других душ, ждущих пробуждения.

Аида просчиталась лишь в одном: зыбкий огонёк прошлых жизней Ахи – Стража порога – возрождается в теле живой сущности в тот момент, когда запертый в темнице не-бог демон Вритру впервые осознает себя живым. Божественная мать не удосужилась отсмотреть в Зеркале За-Гранья, что происходит в Мирах, оттого слишком поздно узнала о возрождении культа первородного и жертвах на крови во имя его.

Потому и я объявилась раньше положенного в женской сущности по имени Снежана, с драконьей родословной. Родилась и уснула в ожидании зова. И проснулась, разрушив планы богини.

У Стража Порога одна задача – загнать змея хаоса обратно в тюрьму и исчезнуть, растворившись в водопаде Мироздания, до нового витка вечности.

Людские интриги и жажда безграничной власти перевернули планы божественной Аиды с ног на голову. Богиня мать не собиралась призывать в зарадужье человека с драконьей искрой так рано. И уж тем более не ожидала она, что я приду не одна, а с подругой, в чьей крови спал забытый дар.

Чужими руками загребая жар, Аида Ведо позаботилась, чтобы в Гранях исчезли Видящие, Хранители драконов и Танцующие.

Наташка. Танцующая-на-Гранях. И ей соврали. Хотя монах мог и не знать всей правды. Не она выбирает, кого спасать, а кого оставить на произвол судьбы, когда слышит музыку связующих нитей. Она идет на зов ритма, что звучит в ее сердце то сильнее, то тише, тревожа душу непонятной тоской, изматывая снами.

Оттого для одаренной нет иного выбора, как найти и спасти.

Даром танца наградила Огненных Диких сама Мгла в рассветном сумраке веков, когда понятие «род» еще не существовало. Богиня порождений, перед тем как уйти на покой, подарила новорожденную вселенную своему ребенку – Белому Змею, оставив в ней частицу себя, заключенную в плоть камня. Но услышать биение сердца матери в осколках дано не каждому.

Прародителям Талы Шат Мау несказанно повезло: они родились с музыкой стихий в душе. И когда далекий прадед впервые взял в руки темно-красное блестяще стеклышко, он ощутил в нем жизнь, поймал дрожь чужого пульса. И ритм этой пульсации предок обнаружил во всем, что существует и рождается. Незримые ниточки соединили раз и навсегда солар первого из рода Шат Мау и живой камень. С тех пор потомки Огненных Диких ощущают колебания Граней, слышат зов о помощи и спешат к тем, кто попал в беду.

Отказаться можно. Но чем чаще Танцующий-На-Гранях отмахивается от зовущего, тем тоньше становятся нити. И когда они истлевают до конца, кот или кошка перестают слышать миры. Рано или поздно такие обладатели дара полностью «глохли» и наступала страшная расплата: человек терял свою ипостась – она просто не приходила на голос.

В каменных каплях (красноватых осколках сердца Мглы, зеленоватых крохах её души и синих мглистых слёзах) заключалась изначальная магия Богини порождений: равновесие света и тьмы – выбор, который каждый делает сам.

Соларом богини изначальной называли этот камень древнейшие из людей во всех Гранях. Когтями Сатаны до сих пор величают его на Кавказе, слезами апачей – в Америке.

Радужный обсидиан – неизмеримой красоты минерал с причудливым рисунком и замысловатым цветом. Самый редкий из всех видов вулканического стекла – рожденный в жерле вулканов, в самом сердце планеты любой из Граней. И найти его может только тот, кто умеет чувствовать душой и видеть сердцем.

Когда-то предки Талы Шат Мау стали первыми, кто откликнулся на пламя божественного солара. Не скованные предрассудками и страхом, они ощущали музыку потоков силы и скользили между Гранями миров подобно танцорам в вихре вальса. Осознали в себе магию, и научился управлять ею во благо. Они слышали ритм вселенского сердца и шли на его зов легко и бесстрашно.

Танец – вечная пульсация всего сущего: смерти и воскрешения, разрушения и созидания. Жизнь и есть бесконечный танец, в иллюзии которого появляются и разрушаются любые формы, создаются и умирают миры, зарождаются и гаснут чувства. И с этим волшебством, отражённым пульсацией мира, исторгнутым из самого центра солара Танцующего-На-Гранях, приходило спасение.

Но какой будет помощь, проводник мглистой силы не ведал до самого конца. Нуждающийся в спасение мог запросто уйти За-Грань, если так решала внутренняя Мгла одаренного. Спасение – оно разное. Каждый получает не то, что просит, а то, что заслуживает.

Солар Танцующих-На-Гранях похож на обсидиан – тёмный как ночь, он несет в себя предназначение жизни. Огненные Дикие – единственный род Грани Тубан, в котором любой ребенок сразу после рождения проходит своеобразную инициацию.

С незапамятных времен в первые сутки разноцветные каменные капли укладывали в ямку солнечного сплетения и наблюдали: если оживал снежный осколок – появился Страж темниц Вечности. Вспыхивали янтарные пятна в антрацитовой глубине – семья встречала нового искателя. Если же радужный камень озарял дитя своим светом – народ приветствовал Танцующего-На-Гранях.

Обсидиан с первого крика и до последнего выдоха определял судьбу и дорогу жизни номады ветви Шат Мау. Стражам радовались часто, Искателями также боги не обделяли род. Танцующих с каждым годом рождалось все меньше и меньше. Никто не понимал, отчего так происходит. Шаманы искали ответы в медитациях, задавая вопросы божественной Ириде. Богиня молчала, как и радужный обсидиан на теле новорожденных. И вот настал час, когда старейших танцоров не осталось, а новых не народилось.

Теперь, обвивая тело своего возлюбленного, я четко видела картинку в целом: Аида Ведо постаралась от души, отведя радужные струи от рода, не позволяя обсидиановой магии жить. Ей не нужны Танцующие, мало ли кого спасут. В раскладе богини случайности исключались. И тем не менее.

– Ах-хи, – затихающий голос возлюбленного вырвал меня из плена собственных мыслей. – Идем…

– Как? – выдохнула я всем телом, снова невольно сжимая объятья.

– Вмес-с… – шипение прервалось на середине слова, и я ощутила, как надрывно и глухо зашлось отчаяньем сердце не-бога под кожей.

Ослабив хватку и вытащив зубы из загривка, я обхватила запрокинутую морду Вритру лапами. Глаза демона стремительно теряли живость, иней вечного сна уже рисовал в них свои узоры.

– Помоги мне, я не знаю… как тебе помочь, – безмолвно заплакала я, удерживая тело любимого и освобождая его из плена змеиных колец.

– Обними… – Вритру