Шрифт:
Закладка:
Мгла… Та еще интриганка… Вот зачем ей надо было отдавать Грани в руки одного существа? Ну подумаешь, сын единственный. Но разве можно мужской энергии доверить нити судеб и узоры жизней? Смешно… Мужчина всегда воин. Его задача завоёвывать и защищать. А вот женская сущность способна и творить с любовью, и вытворять… без любви и внимания.
Зачем было даровать ей, Аиде Ведо, веретено жизни и непрерывности, и при этом ограничивать в возможности использовать его? Ах, как любила она бывать в этой Грани! Веретено – целая галактика, до краёв наполненная женской энергией, в которой Аида отдыхала душой, создавая миры и пространства, любовно вышивала судьбы и ткала узоры вселенных.
А уж после того, как несносный мальчишка прогулялся к Чертогам Мглы, желая повидать спящую прабабку, оно и вовсе исчезло. Куда его спрятал Вритру, Аида Ведо так и не смогла выяснить. Перворожденный сын, память которого она в бешенстве подчистила до самых истоков, забыл не только свою любовь, но и утратил часть божественного солара, лишившись насильно чувств. Да и какой он сын!
Аида поморщилась: как некстати накатили воспоминания. Не сын. Нет. Да, первородный. Признанный. Балованный. Но – внук. Брошенный родителями, сгинувшими в изнанке Из-Гранья по глупости. Из упрямства, назло ей, матери-богине. Не-бог демон Вритру – золотая искорка, оставшаяся от любимой и единственной дочери, до сих пор любимый, но так и не прощённый за самовольство первородный внук. Наследник.
И то, что он вырос на её руках, не давало ему право рвать любовно сплетённый узор его жизни и перекраивать его в угоду некстати вспыхнувшему чувству. И к кому? К созданию, сотворённому её магией для охраны Порога Пустоты и покоя богини порождений!
К Стражу порога Пустоты и водопада Мироздания. Полузверю с каплей божественной крови! И ладно бы поигрался и вернулся, так ведь нет! Пробудил в низкородной солар и увёл с собой в неизведанный мир. Украл Веретено, отказался бросить Ахи и принять волю Аиды Ведо.
Богиня невольно улыбнулась, в который раз подумав, что внук весь в неё: перед тем, как доверить кольцам Белого Змея, Мгла выказывала недовольство выбором сына. Но единственный наследник богини порождений и Хаоса оказался глух в откровениям родительницы.
Аида довольно хмыкнула, отвернулась от окна, возле которого стояла всё это время, в никуда и разглядывая свою жизнь.
В этом месте сердце божественное сердце всегда начинало сбоить: признать право внука на самостоятельность – это как расписать в собственной ненужности и беспомощности перед творением Мглы. Потерянная, а точнее спрятанная Вритру галактика, хранила полотно вечности изначальной.
Той, в которую кутала новорожденного сына богиня порождений, напевая колыбельные, склонившись над колыбелью. И в полотно это, единожды виденное Аидой Ведо, невозможно было вплести изменения или испортить. Богиня знала это наверняка: однажды она попыталась.
Глава 14. В Гранях безумия
Вдох-выдох и мы опять играем в любимых.
Пропадаем и тонем в нежности заливах,
Не боясь и не тая этих чувств сильных.
Ловим сладкие грёзы на сказочных склонах.
Тёплый дождь по капле тихо умирает в земле.
Я хочу к тебе, я лечу к тебе
И моё сердце бьёться в такт с твоим,
Отмеряя нежными секундами ритм.
гр. «Т9»
Я выбралась на песок, отплевываясь и тихо матерясь. Рухнула на спину как подкошенная и минут десять лежала, не чувствовать собственного тела.
«Опять Мрачное озеро, а я наглоталась», – жирным слизнем ползла мысль, не вызывая никаких эмоций, кроме холодного равнодушия: «Сдохну, ну и ладно». Мне было все равно. В сердце бушевал пожар: хотелось плакать, отчаянно и взахлёб, а ещё – убивать направо и налево всех тех, кто возомнил себя богами. Кто решил за нас судьбу, исковеркал жизни в угоду своему божественному «Я» и уверенности в собственной абсолютной непогрешимости.
«Интересно, сколько жизней я прожила, и всегда ли солар Ахи возрождался в моей душе?» – мысль стукнула в виски резкой болью. Я поморщилась, сжала бешено плящущие венки пальцами и со стоном, завалившись на бок, приняла вертикальное положение.
Перед глазами замельтешили разноцветные круги, я снова сжала виски, прикрыла веки. «Вдох-выдох. И мы опять играем в любимых, пропадаем и тонем в нежности заливах… Вдох-выдох… Я хочу к тебе, я лечу к тебе, и моё сердце бьётся в такт с твоим… Вдох-выдох…» – строчки любимой песни невпопад всплывали в моей голове, вторя гулкому напору крови, разрывающему сердце на части. Дышать стало тяжело и остро.
Я прижала руки к груди, пытаясь успокоить разбушевавшуюся мышцу. Глубоко вздохнула, пытаясь протолкнуть воздух поглубже, в самые лёгкие. Не получилось. Но я упёртая.
«Вдох-выдох… Вдох-выдох… Интересно, я буду помнить, что случилось, когда вернусь домой? – мысли грузно перекатывались в голове, не давая сосредоточиться на болезненных ощущениях. – Вдох-выдох… Пустой покинуть мир, забыть пустые лица… И вечно плыть по небу белой птицей… Ахах… Лучше драконом… Надёжнее…» – истерика на мягких лапках подбиралась всё ближе.
Я изо всех сил делала вид, что всё в порядке. И отсутствие рядом не-бога демона Вритру – это нормально. Он просто… отошёл… Куда-то…
«Ага, по нужде», – хмыкнул устало внутренний циник.
«Да пошёл ты!» – рявкнула я на него, и тошнотворная волна паники, сдобренная кислым вкусом истерии, отступила.
Моё человеческое «я» никак не могло состыковать все вскрытые безжалостной рукой Аиды Ведо ипостаси. Я не чувствовала своих драконов. Не ощущала виверну. Я даже солар свой отыскать не могла в том хаосе, что вольготно расползался сейчас по моему нутру.
Отчаянно желая забыть всё, что узнала, убивая не-бога, в то же время я безумно желала сохранить память. Выжить в очистительном пламени танца любви и снова дать ему уйти (уснуть? погибнуть?) – порочный круг, проклятье, замкнутое на мне. Тот факт, что Вритру нет рядом гулким горячим девятым валом крови разрывал сейчас мои жилы, повышая давление и пробуждая древнюю жажду убийства.
«Да чтоб тебя!» – взывала я, резко подрываясь на ноги и задирая голову к закатным небесам, стараясь удержать слёзы в глазницах. Но своевольная соленая влага, прорвав частокол ресниц, потекла по щекам. Слепо пялясь на заходящее солнце, я ревела, не в силах удержаться, закусив до отрезвляющей боли кулак, чтобы не завыть в голос.
О чём я плакала? О ком? О моём демоне (новый задушенный всхлип и принятие – да, мой). О потерянной в вечности Ахи? О муже, который стал сосудом для солара не-бога демона Вритру? О самой себе, родившейся с колыбелью для твари изначальности внутри? О Коб-Оре, истинная пара которого обрела жизнь в другой Грани и предназначалась по праву рождения совсем другому… Зверю.
Давясь очередным судорожным всхлипом, проглоченном и подавленном в зародыше, ощутила, как больно дрогнул солар где-то в районе солнечного сплетения. И, застыв каплей обсидиана, впился острыми гранями в мою плоть, подстраиваясь под земную реальность. Сердце застыло и рвануло камнем к пяткам, а затем так же стремительно вернулось на своё место верхом на дикой волне страха.
Сморгнув непрекращающиеся слёзы, ладонями размазав их по щекам, я глянула на небо. Закатные сумерки плавили горизонт, окрашивая его в фиолетово-розовые тона. Высокий обрыв по правую руку от меня топорщился деревьями. Солар солнца, в радужной окаёмке, медленно скользил в нетерпеливые объятья моря, зависнув в паре метров от воды, дышащей остывающим воздухом.
Моря? От неожиданности я перестала реветь, протёрла глаза кулаками, убирая остатки слёз, и замерла, оглядываясь по сторонам.
Море… Знакомый обрыв… И гора… И… Джубга?
«Твою мать! Твою мать! Твою ж ты мать, Аида!» – всё внутри меня визжало и орало, разрывая на кусочки мозг, жажда крови металлическим привкусом оседала на языке от лопнувшей губы. – Ну ты и су-у-ка-а-а! Убила бы»
Вот только кого?
Одинокие парочки, гуляющие по берегу. Капли огней в той стороне, где мы оставили Машку, когда пошли навстречу радуге. Как давно это было. Как недавно.
«Который час? Что вообще происходит? Как я здесь оказалась? Где Наташка?» – сбивая