скользили по небесной голубой глади, словно могучие корабли. Легкие порывы ветра ласкали кожу. Наш путь пролегал по грунтовой дороге, испещренной десятками плотных земляных гребней. Водитель умело лавировал, там, где нужно сбавляя и прибавляя скорость. Мы проехали впадину, затем переправу. На лугу тихо и мирно паслось стадо коров. В тени деревьев, прислонившись к кроне, отдыхал пастух. На въезде на полигон мы остановились. Два часовых в форме с оружием в руках, обливаясь потом, осмотрели УАЗ.

— Назовитесь.

— Рузай, начальник медицинской службы, второй штурмовой батальон.

Часовой вызвал начальника охраны. Он четко и ровно отчеканил доклад по нам, сделав паузу и ожидая решения.

— Пропустить.

Машина, дребезжа и фыркая, проехала на территорию учебного полигона. По левую руку, словно спрятавшись в тени, укрытый сверху маскировочными сетями стоял танковый полк. Величественные машины, полностью покрытые динамической броней, с пулеметами на башне, вселяли гордость за свою страну и бригаду. Автомобиль остановился. На входе меня встретил один из инструкторов с позывным Экзорцист. Мы обменялись рукопожатиями. Экзорцист был невысокого роста, достаточно крепкого телосложения. Его походка источала уверенность и силу. На открытом лице появилась улыбка. Добродушно, по-братски, он провел меня к блиндажам. Мы сели на скамью.

— Что тебя привело сюда, Рузай?

Он открыл пачку «Бостона» и протянул мне сигарету.

Я вкратце поведал ему о своей миссии. Повисла недолгая пауза молчания. Он взглянул на выстроенных перед нами бойцов.

— Рузай, вот у нас кто остался в наличии. Объясни им ситуацию. Пусть знают, на что им предстоит идти. Выбирай крепких и тех, кто не свалится при первом же походе.

Экзорцист встал и, обойдя ряды воинов, обратился к ним.

— Ребята, это Рузай, — он указал на меня. — Начмед второго батальона. Как вы знаете, сейчас батальон стоит на позициях Соледара. У Рузая есть что вам сказать, поэтому слушаем и делаем то, что вам говорят.

— Так точно, — хором ответили солдаты.

Я встал со своего места и, подойдя вплотную, начал говорить.

— В настоящий момент на позициях Топоры лежат больше тридцати наших с вами собратьев, русских воинов, кто сложил свои головы за Отчизну в бою. Каждый из павших воинов — чей-то сын, чей-то отец, брат. До этого момента они числятся все без вести пропавшими. Представьте на минуту горе, волну непонимания, отчаяния родственников этих павших бойцов. Так вот, приказом нашего командира бригады Патриота мы должны эвакуировать наших павших товарищей с позиций и доставить тела на Соледар. Я не буду лукавить и утверждать, что это будет просто, нет. Представьте на минуту, что будет с телом в такую жару. Вы увидите и ощутите то, с чем вы до сих пор не сталкивались. Разложение, запах, сам вид может повергнуть в шок неподготовленного человека. Хотя к этому привыкнуть и подготовиться наверняка невозможно. Осложняют эвакуацию павших бойцов регулярные обстрелы со стороны ВСУ. — Я замолчал, давая им возможность переварить услышанное. Сложно представить какие чувства и какие сомнения одолевали каждого стоящего передо мной. — Помните, друзья мои, мы бы сделали то же самое, если бы на месте павших товарищей оказались вы.

— Рузай, сколько нужно человек? — спросил Экзорцист.

— Пятнадцать будет вполне достаточно.

Я молча стоял перед группой бойцов, всматриваясь в их лица. На некоторых из них я увидел замешательство и страх, некоторые были полны готовности выполнить задание. Из отряда постепенно выходили бойцы, полные решимости. Когда я насчитал пятнадцать человек, я поднял руку.

— Довольно, ребят. Остальные могут разойтись.

Экзорцист наблюдал за всем со стороны. Он одобрительно кивнул головой.

— Ну вот, Рузай, целая команда готова. Орлы прям, — Экзорцист ухмыльнулся. Я не разделял такого уж рьяного энтузиазма Экзорциста, так как понимал, что самое худшее будет впереди. И удары ВСУ по позициям Топоры будут не самой большой проблемой. Самое сложное будет совладать с собой, со своими внутренними страхами и определенной долей брезгливости.

Я вернулся на Соледар через несколько дней после того, как выполнил поручение Икара. Мы сидели под навесом, молча склонив головы над планом наших позиций. На столе стояла кружка кофе, которая манила, медленно испуская клубы ароматного пара. Я отпил глоток.

— Рузай, расскажи как будешь действовать?

Икар стряхнул пепел. Его взгляд буравил меня.

— Посмотрите, — я указал на линию позиций В. с переходом на Топоры. — У нас пятнадцать человек. Глупо идти всем вместе. Такое скопление точно привлечет внимание хохлов. Предлагаю разбить группу на подгруппы. Одна группа вытаскивает тела и несет их до определенной точки. Делает гнездо с двухсотыми. Вторая группа забирает тела из гнезда и несет их на другую точку, где ждет третья группа. Третья группа принимает двухсотых и относит их уже на точку эвакуации. То есть мы работаем конвейером. Грамотно, четко и быстро. — Все равно расстояние очень приличное.

— Конечно, приличное, никто ведь и не говорил, что будет легко, — вступил в разговор Рыжий. — Рузай правильно говорит. Это наиболее оптимальный вариант наших действий.

— Рузай, а ты привез перчатки, мешки? — спросил Икар.

— Конечно, все здесь, — я указал на «буханку», стоящую под навесом.

— Хорошо, тогда с Богом.

На следующий день группа эвакуации была доставлена на точку Кресты, откуда мы должны были начать свой путь. Мы шли медленно, периодически делая перебежки на открытых участках. Солнце жарило не на шутку. Бойцы пробирались сквозь заросли посадок, обливаясь потом. Ровные тропы сменялись траншеями окопов, наспех сооруженных блиндажей и нор. Через пару километров первая группа осела на точке эвакуации. Им была дана команда ждать первых двухсотых. Остальные десять человек двинулись дальше. Чем ближе мы подбирались к дальним позициям В., тем реже становилась лесополоса. Выжженная земля, с кучей воронок и голых стволов обугленных деревьев. Заработала артиллерия противника. Залп за залпом. Стодвадцатые снаряды рвались в несколько десятках метров от нас. Рассредоточившись, мы пережидали обстрел в окопе. Артиллерия стихла. Жужжащий звук ознаменовал приближение дронов. Коптеры зависли в паре метров от нас, паря и выслеживая движения на позиции. Это продолжалось не больше десяти минут. Наш отряд двинулся дальше. На позиции Ж 123 мы оставили группу из пяти человек. Обозначив место гнезда для двухсотых, мы пошли дальше. До Топоров оставалось не больше километра. Движение осложнялось открытой местностью, где-то около ста пятидесяти метров. Перебежками мы добрались до позиции Топор. Первое, что я отметил в глазах своих бойцов, был запредельный страх вперемешку с отчаянием. Один из эвакуационщиков судорожно хватал воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег. Мы спустились в окоп. В неестественных позах, замерших и уснувших навсегда, лежали наши мертвые собратья. Жаркие лучи солнца покрывали землю, каждый сантиметр. Трупный запах резко и