Он что-то мурлыкал себе под нос, периодически посматривая на небо. Яныч тихо, практически бесшумно подойдя сзади, ударил часового ножом в горло. Последний сразу присел, схватившись за шею. Струя крови мелким фонтаном орошала землю. Он попытался что-то сказать, но изнутри раздался лишь сдавленный хрип.

— Уберите его, — прошептал Яныч.

В блиндаже было тихо, лишь посапывания и храп выдавали присутствующих здесь противников. Команда сработала быстро. Двое нациков заснули вечным сном.

Яныч с группой двинулись дальше. Внезапно выстрелы, автоматная и пулеметная очередь нарушили тишину и покой. Послышались крики и обрывки слов на украинской мове.

— Быстро вперед! — крикнул Яныч. В небо взмыла «Люстра», ярко освещая позицию.

Гладиатор, пробираясь сквозь кусты и деревья, наткнулся на минометный расчет. Двое солдат вели приготовления к началу минометного обстрела. Гладиатор отдал приказ расстрелять всех на месте. Дело было сделано. Группа обошла позицию с юга и, спрыгнув в окоп, отправилась навстречу Янычу. По пути бойцы забрасывали «лисьи норы» гранатами. Пыль вперемешку с дымом мешала видеть четко цели. Еще один блиндаж был защищен Кузбассом, который не дрогнув, повалил всех обитателей. Позиция была взята. Четверо бойцов, дотянув ящики с боекомплектом, перевалили через окоп.

— Молодцы, ребята, — похвалил всех Яныч. — Теперь настало время нам отчитаться.

Полка Гочина

Командир позиции с позывным Вест шел по вырытым недавно окопам, попутно осматривая точки установки тяжелого вооружения. На небе сгущались серые тучи, снопы ярких молний вспышками озаряли лесополосу. Заморосил дождь, мягко шелестя по листьям деревьев. Идти становилось сложнее. Подошвы тактических ботинок практически утопали в земле, набивая огромные комья. Часовой, признав Веста, кивнул головой.

— Все спокойно?

— Спокойно, без происшествий.

— Хорошо, — ответил Вест.

Он направился в свой блиндаж. Откинув полиэтилен, он прошел в помещение. На шконке спал местный кот по кличке Прилет. Он выгнул спинку дугой, когда Вест аккуратно погладил его. Прилет заурчал. Вест улыбнулся. На столе в беспорядке лежали: пакеты с конфетами и печеньем, пакетики черного чая и маленькая банка с растворимым кофе.

Мысли Веста были далеко от этого места: дома, рядом со его беременной супругой. Он с большой теплотой и нежностью лелеял мысли о скорой встрече с ней. Частенько он представлял себе рождение своего ребенка. Тактильно он ощущал прикосновение маленьких теплых кистей к своему лицу. От этого на сердце становилось тепло и уютно. Он всячески старался продлить это время мысленного релакса. Это была его зона максимального комфорта. Вест достал из кармана иконку с ликом Богородицы. Его губы медленно и практически бесшумно шептали слова молитвы. Он просил только о том, чтобы Господь смиловался над его семьей, послал им здорового ребенка, и чтобы он вернулся живым и невредимым.

На пороге блиндажа появился боец с позывным Король. Он пожал руку Весту и, присев на соседнюю шконку, обратился к нему.

— Вест, тебя по «Лире» вызывали. Ты не слышал?

Вест покрутил тумблер громкости и, поняв, что рация разряжена, взглянул на Короля.

— Моя не работает, возьми, поставь ее на зарядку.

Король забрал «Лиру».

— Кто вызывал?

— Икар.

— Давно?

— Нет, где-то тридцать малых назад.

— Дай твою рацию.

После недолгого молчания Вест вызвал Икара.

— Икар Весту, Икар Весту. Икар для Веста.

— Икар, я слышал, ты меня искал?

— Искал. Послушай, Вест, к тебе на позицию зайдет батюшка.

— Батюшка? — переспросил Вест.

— Да. Батюшка. Его Терем сопровождать будет. Приказ Патриота.

— Для чего?

— Чтобы все, кто изъявит желание, могли прийти и исповедаться. Как принял?

— Я тебя понял, Икар. Сколько он пробудет на позиции?

— Сутки, затем Терем его выведет.

— Принял.

— На связи.

Утро следующего дня выдалось солнечным и теплым. Небо было голубым, чистым, без единого облака. Краем глаза Вест заметил движение. На позиции показался Терем. Он был в полном боевом облачении. Шел он медленно, аккуратно ступая по тропинке. За ним шел молодой мужчина лет тридцати пяти. Мужчина держался ровно, стараясь ступать и не отставать от Терема. На нем был пиксельный военный костюм, плитник с разгрузкой, несколько жгутов Эсмарха, скрученных в гармошку и прицепленных к рубахе. Его лицо было чистым и открытым. Голубые глаза смотрели с пониманием, как будто бы оценивая не только тебя, но и твою душу. Что-то в них было таким бездонным и глубоким. Его большая кустистая борода покачивалась на легком ветру. Вест задумался. Он пошел навстречу Терему.

— Брат мой, — Терем обнял Веста. — Прошу, познакомься. Отец Константин.

— Приятно познакомиться, — ответил Вест, пожимая протянутую батюшкой руку. — Прошу, за мной. Вест провел батюшку в свой блиндаж.

— Располагайтесь. Может быть, хотите чаю?

— Нет, спасибо, — ответил отец Константин. Он положил свой рюкзак на шконку. — Исповедальня здесь будет? — Батюшка осмотрел блиндаж.

— Да, здесь лучше всего.

— Хорошо. А скажи, сын мой, знают ли обо мне бойцы, кто хотел бы причаститься?

— Знают, батюшка, оповестили все позиции. Народ будет подходить небольшими группами. Так будет спокойнее. — Отец Константин кивнул головой.

Через десять минут батюшка облачился в наперсный крест, на руки он надел поручи, сверху на шею легла епитрахиль. Он перекрестился.

— Сын мой, готов ли ты?

Вест опешил. Он не знал что сказать. Он был верующим человеком и всегда стремился жить по законам Божьим. И где как не здесь, на войне, открыть свое сердце Богу в молитве и исповеди.

— Готов, отец Константин.

Батюшка аккуратно накрыл голову Веста епитрахилью. Голос его становился все тише, мягче. Сердце и душа Веста открылись. Этот суровый воин с железными нервами испытал прилив благочестия, искренности и теплоты. Он поведал отцу Константину о своих прегрешениях, своих тяготах и душевных терзаниях, муках, переживаниях за свое будущее дитя, жену, рассказав как он надеется и искренне верит в то, что вернется в родной дом целым и невредимым. Отец Константин отпустил грехи Весту.

В течение целого дня десятки бойцов, открытых Господу, прошли процедуру причастия и таинства исповеди. Каждый боец после беседы с отцом Константином в душу и сердце забрал с собой частицу Бога. Господь с нами, в наших делах, наших помыслах, каждом нашем действии. Мы здесь, где мы должны быть. Мы все то, что зовется русским. Мы есть Отчизна в наших сердцах и наших душах. С нами Бог, с нами Россия.

Шахид

В один из дней на Соледар приехал не знакомый мне человек. Это был доброволец с позывным Шахид. Он был высокого роста и крепкого телосложения. Выражение его лица было твердым и источало некую решительность. Он смотрел своими темными глазами как бы внутрь, глубоко, оценивая и предполагая что ты за человек.